Людмила Уланова - Про маму и вишневые косточки

Рассказ получился такой:

«Одному ёжику было очень грустно, потому что у него не было друга и он был всегда один. Он слышал от птиц, что у них в лесу живёт мальчик-волшебник. Ёжик нашёл мальчика и рассказал ему о своём горе. Мальчик сварил волшебное зелье, налил в блюдечко и сказал ёжику, чтобы он выпил, закрыл глаза и загадал желание. Ёжик выпил всё, что было в блюдечке, зажмурился и пожелал, чтобы у него появился друг. Когда он открыл глаза, рядом был другой ёжик. Они сразу подружились, и им всегда было очень весело. Мальчик попрощался с ёжиками и ушёл по своим волшебным делам».

Когда мы вышли из класса, мама сразу на меня набросилась:

— Лёлька! Ну что ты такое выдумала?! Какой волшебник?! Какое зелье?! Всё же так просто! Только картинки совсем не в том порядке должны быть! Мальчик увидел в лесу двух ёжиков и забрал одного домой. Там он поил его молоком, но ёжик грустил вдали от родного леса. Тогда он принёс его обратно, ёжики снова вместе, и им весело! Всё! А тебя с твоей фантазией теперь точно никуда не примут!

В этот момент учительница тоже вышла в коридор.

— Да-а, нестандартное мышление у вашей девочки, — сказала она и улыбнулась.

По дороге я приставала к маме, чтобы она мне объяснила, что такое нестандартное мышление и хорошо это или плохо. Мама сказала, что если много людей смотрят на одни и те же картинки и составляют по ним примерно один и тот же рассказ, значит, они мыслят стандартно. То есть почти одинаково. А человек, который что-то делает не как все, — нестандартный. Хорошо это или плохо, мама мне так и не сказала. Она очень волновалась, что я не попаду в школу.

А через несколько дней вывесили списки поступивших. Мама нашла там мою фамилию и успокоилась. И тогда сказала, что, вообще-то, фантазия — это не так уж плохо. И даже хорошо. А я подумала: «Бедные ёжики на картинках! Если про них все придумывают одно и то же, это ведь с ума можно сойти от скуки. А теперь они, может, радуются, что всё так по-волшебному получилось. И мальчик радуется, что им помог. И мама радуется, что я в школу поступила. И папа. И дедушка. И обе бабушки. И прабабушка». И тогда я тоже стала радоваться. Как все. Без всякого нестандартного мышления.

В наш зоопарк прислали восточноафриканского огуречного слоника. По обмену. А в Африку отправили козу Маньку. Она раньше в деревне жила, у бабушки директора зоопарка. И совсем её замучила — такая эта коза была вредная и капризная. Баба Таня привезла Маньку внуку, прямо на работу, и взмолилась:

— Костенька, забери ты себе эту негодницу, сил моих нет! Всё по-своему делает и меня все свои прихоти выполнять заставляет.

Директор задумался, куда ему эту козу девать. А у него как раз в это время группа зоологов из Восточной Африки по территории гуляла. Они приехали изучать праздники и обычаи речных бобров. Руководитель группы увидел Маньку и разулыбался:

— О, какое прекрасное парнокопытное! Господин директор, не желаете ли совершить обмен?

В общем, козу увезли, а взамен наш зоопарк получил огуречного слоника. Слоник оказался очень красивым. Он был размером с крупного пуделя, ярко-зелёный, с фигурными ушами, хоботом в форме огурца и тонким загогулистым хвостиком. Но выяснилось, что характер у него в сто раз хуже, чем у Маньки!

Никто из работников зоопарка не знал, к какому виду относится это удивительное животное. Слонику дали имя Габриэль, на которое тот, правда, и не думал отзываться. Разместили заморского гостя в вольере со слонами, и он их сразу начал обижать.

— Эй вы, переростки! — кричал он, задрав вверх зелёную голову. — Какие вы огромные и неуклюжие! И вообще выглядите просто ужасно, даже кожа у вас серая — это всё от неправильного питания! Разве можно столько есть? Жалкие обжоры!

Сам Габриэль отказывался от любой еды, которую предлагали сотрудники зоопарка. Ему ничего не нравилось. Зато воды пил столько, что бедным слонам стало негде купаться. Слоны тосковали, худели и жаловались посетителям на жизнь. А директор дядя Костя жаловался мне. Я так часто хожу в зоопарк, что мы с директором уже давно познакомились и подружились. И вот он мне рассказал, что огуречного африканца решили перевести в террариум к лягушкам. Раз уж он зелёный и так воду любит. Может, он их родственник, а вовсе никакой не слон.

Но и лягушкам пришлось плохо с новым соседом. Он презрительно смотрел на них и говорил:

— Земноводные, значит? Никак не определитесь, что вам нужно, земля или вода? Никаких принципов у вас! И не стыдно? Может, решите уже, наконец, земные вы или водные?

Лягушки испуганно метались между водой и сушей, жались по углам и даже, кажется, плакали.

— К Гришке его, хулигана, подселить надо, — сказала уборщица тётя Наташа и погрозила Габриэлю шваброй. — Оба зелёные и сварливые, вот парочка хоть куда будет!

Но поселить огуречного слоника к амазонскому попугаю Грише дядя Костя не решился. Он как представил, какой там шум поднимется, так заранее в ужас пришёл.

В общем, сделали скандалисту отдельный вольер. Тогда он стал придираться к посетителям. Я сама слышала, как он кричал какому-то мальчишке:

— Стоишь? Смотришь? А уроки кто за тебя будет делать? За диктант опять трояк получил? Молчишь? Да я по глазам всё вижу! А замечание в дневнике подтёр? Думаешь, родители не заметят? Зря надеешься! А на столе своём когда последний раз порядок наводил? У тебя там уже кошка заблудиться может!

Мальчишка хлопал глазами, потом начал пятиться, пятиться и наконец повернулся и бросился к воротам. Слоник громко засвистел ему вслед своим огуречным хоботом.

Только со мной Габриэль иногда разговаривал более или менее нормально. Он, наверное, чувствовал, что у меня ангельское терпение и я всё равно не разозлюсь. Про ангельское терпение я не сама придумала, это папа так считает. И всё потому, что я с бабушкой не ссорюсь.

— Ты где вообще водишься? — спросила я слоника.

— Я вообще не вожусь! Ни с кем! С кем тут водиться, если все такие глупые?

— Да нет, я хотела спросить, в какой ты стране водишься. Ну жил где раньше?

— A-а… в этой, как её… в Тарзании.

— Может, в Танзании?

— Сказал — «в Тарзании», значит, в «Тарзании». Будешь спорить, и с тобой водиться не стану. Нигде.

А однажды утром слоник расцвёл. И сразу позвонил дяде Косте. Ему в вольер телефон провели, чтобы он мог директору звонить и ругаться. И чтобы посетителям зоопарка меньше этой ругани доставалось. Позвонил и закричал: