Валентин Постников - Верхом на портфеле.

Это была моя записка, только кто-то красным карандашом подчеркнул в ней все орфографические ошибки. А внизу тем же карандашом было приписано: «Кардинал Ришелье».

Папа серьёзно, словно я ему неродной, посмотрел на меня и строго сказал:

— Чтобы стать настоящим Д'Артаньяном, нужно не только учиться на пятёрки, но и не обманывать своего короля. Но раз ты меня, своего короля обманул, то нового коня из королевской конюшни пока не получишь. Будешь кататься на старом, мушкетёр.

Это он про новый велосипед намекнул, я сразу догадался.

— А теперь иди в свою комнату и учи русский язык.

В школе я вернул Пашке дневник и, показав злосчастную записку, грустно произнёс:

— Всё, Пашка, я решил быть честным. Не буду больше обманывать родителей. Провалилась наша затея, и не видать мне нового велосипеда как своих ушей. Обманом ничего не добьёшься.

Пашка повертел записку в руках и задумчиво произнёс:

— Но кто же такой этот кардинал Ришелье? Просто мистика какая-то! И главное — почерк такой знакомый.

И тут мы заметили Петра Ивановича, нашего физика, моего соседа с шестого этажа. Проходя мимо, он хитро улыбнулся и сказал:

— Эй, мушкетёры, звонок прозвенел, вы что, не слышали? А ну скорее в класс!

Вчера к нам в школу приезжал гипнотизёр. Это такой человек, который может внушить любому всё что захочет. Мы с ребятами сначала не поверили, что такое бывает на самом деле, но, когда он приехал, так оно и оказалось.

— Говорят, он всех двоечников будет в отличников превращать, — сообщил нам с порога Вадик Сорокин.

— Как это? — опешил Пашка.

— Да так. Нас всех с первого по четвёртый класс соберут в актовом зале, а потом на сцену выйдет он — ГИПНОТИЗЁР.

— И дальше что?

— Он будет на нас смотреть, не мигая примерно полчаса, не меньше, — с видом знатока продолжал Вадик.

— Зачем? — удивился Пашка.

— Чтобы свои мысли нам внушить, — объяснил Вадик. — Мне как-то папа рассказывал про знаменитого гипнотизёра Вольфа Мессинга. Он мог любому человеку внушить всё что угодно. Допустим, учишься ты на одни двойки, а он тебя за полчаса запросто в отличника превратит.

— Вот было бы здорово! — обрадовался я. — Только не пойму, как он это делает?

— Силой воли, — сказал Вадик.

— Как-то страшновато, — поморщился Пашка. — А вдруг у него не получится, он что-нибудь перепутает и, наоборот, отличников в двоечники превратит?

— Не волнуйся, — уверенно сказал Вадик. — Гипнотизёры никогда ничего не путают.

— Эх, повезло тебе, Семён! — сказал Пашка. — Пришёл в школу двоечником, а уйдёшь круглым отличником. Раз, два — и готово.

— А нельзя меня не в отличника, а в троечника превратить? — спросил я у ребят. — Как-то боязно из двоечника сразу в отличника превращаться.

— Вообще-то Сенька верно мыслит, — поддержал меня Никита. — Мой папа — офицер. Он говорит, что нельзя из лейтенанта сразу генералом стать. Нужно, чтобы всё по-честному было. Чтобы все звания по очереди давали. А иначе человек от счастья может с ума сойти.

— Это не Семён с ума сойдёт, а наша учительница от радости, — пошутил Вадик.

В назначенный час несколько классов загнали в актовый зал на встречу с гипнотизёром. Я думал, что это будет какой-то страшный дядька, похожий на колдуна из фильма про вампиров, а он оказался совсем обыкновенным. Мы с друзьями сели на первый ряд, чтобы было всё хорошо видно и слышно.

— Здравствуйте, ребята! — поприветствовал нас гипнотизёр.

— Здравствуйте! — ответили мы дружно.

— Как дела? Как учёба?

— Это он нарочно нам зубы заговаривает, — прошептал мне на ухо Вадик.

— Что-то мне не по себе, — заёрзал на стуле Пашка. — Смотрите, как он на меня уставился!

— Эх ты, трусишка! — услышав слова Павлика, засмеялась Настя. — Мне нисколечко не страшно.

— А вот он заколдует тебя, будешь знать! — произнёс слабым от волнения голосом Пашка.

Гипнотизёр тем временем со сцены рассказывал разные увлекательные истории про гипноз. Оказывается, с помощью гипноза можно от заикания вылечить, а труса смелым сделать.

Особенно меня поразил рассказ о том, как один мальчик очень боялся пауков. Он даже плакать начинал, когда их видел. А после нескольких гипнотических сеансов сам попросил родителей купить ему большого африканского паука-птицееда, поселил его у себя в комнате, в старом аквариуме, и без опаски ухаживал за своим питомцем.

Вот что с людьми гипноз делает.

— Ну а теперь мне нужен доброволец! — неожиданно обратился к залу гипнотизёр. — Желательно тот, у кого с успеваемостью проблемы.

«Началось!» — с ужасом подумал я и вжался в спинку стула.

А все ребята, как назло, дружно на меня посмотрели, словно я единственный двоечник в школе.

— Ну что же вы! — выкрикивал гипнотизёр со сцены. — Есть доброволец?

— Что вы на меня уставились! — зашипел я на ребят. — Не хочу я быть добровольцем.

— Иди, Сенька, не бойся, — толкнул меня в бок Вадик. — Станешь отличником, отец сразу тебе новый велик подарит.

«А ведь верно, — подумал я, — за пятёрки он мне не только велосипед, он всё что хочешь купит. И мяч футбольный, и боксёрские перчатки, и роликовые коньки».

— Есть доброволец! — выкрикнул я и побежал на сцену.

— Садись напротив. — Гипнотизёр указал на стул. — И смотри мне прямо в глаза. Раз! Два! Три! Твои веки тяжелеют…

Мне вдруг страшно захотелось спать.

— Приятная истома обволакивает всё твоё тело. Ты засыпаешь…

Всё, дальше ничего не помню. Ребята потом рассказали, что я в самом деле уснул и даже тихонечко стал похрапывать. А гипнотизёр ходил вокруг меня кругами, махал руками и всё время повторял: — Ты отличник! Отличник! Ты — круглый отличник! А потом громко: Раз! Два! Три! Проснись!

На следующий день я получил по математике пятёрку. А ещё через день сразу четыре пятёрки и две четвёрки. Такого со мной ещё ни разу в жизни не случалось. Просто чудо какое-то.

— Значит, гипноз действительно действует, — восхищённо сказал Вадик по дороге домой. — Интересно, как это у него получилось? Он что волшебник?

— Гипноз — не волшебство, а наука, — заявил Пашка. — Эх вы, темнота!

Я пришёл домой и вместо того чтобы пойти гулять с ребятами, наверное, впервые в жизни достал учебники и сел готовить уроки на завтра. Мама даже температуру мне померила, испугалась, не заболел ли я.

К концу месяца я по всем предметам двойки исправил. На меня вся школа, даже старшеклассники, приходили посмотреть, словно я медведь какой-то или слон.

— Вот уж настоящее волшебство! — говорили ребята, глядя на меня.

— Сенька, а ты помнишь, что с тобой было на сцене? — спросил однажды Пашка.