Яков Бунтов - Чудесные всходы

Зацвела луковица амариллис.

Е. Ожегов.

28 апреля.

Мы ставили много опытов на лягушках и убедились, что они едят только живую или движущуюся добычу. Не едят мертвых тараканов и червей, но если тащить таракана за нитку, то едят. Вкус у лягушек слабо развит. Вот какой опыт нас убедил в этом. Мы вырезали из красной резины „червяка“, сильно его скрутили и положили к лягушкам в террариум. Когда резинка начала медленно раскручиваться, лягушки насторожились. Одна из них съела резинку.

Е. Ожегов.

29 апреля.

На створке перловицы выбили часть раковины. Думали, что она погибнет. Теперь на месте пробоины образовалась красивая перламутровая заплатка.

А. Шустов.

30 апреля.

Посеяли семена желтой акации и еще гороха. Будем прививать горох на акации.

И. Петрулевич.

2 мая.

Три больших лимона, привитые 10 апреля, начинают распускать новые листочки от культурных черенков.

Г. Степанов.

3 мая.

Ходили всем кружком юннатов садить тополя черенками в овраг на улице Горбачева. Как радостно было сажать сад в те дни, когда наши войска стремительно приближаются к Берлину. Когда бы мы ни приходили в этот сад, мы всегда будем его называть садом Победы!

Г. Степанов.

4 мая.

Сегодня получили из Москвы грену или яички дубового шелкопряда. Послала нам их Центральная станция юных натуралистов для разведения. Когда распечатали письмо, оказалось, что из некоторых яичек уже вывелись маленькие черненькие червячки-гусеницы. Они поползли везде. Кормить их нечем — дуб еще листья не распускает. Как быть и что делать?

В. Петров.

5 мая.

Из икры лягушек вышли головастики. Они похожи на маленьких рыбок, только жабры наружные.

В. Сучков».

Как-то в нашу школу пришел корреспондент областной газеты и заглянул к нам в кабинет. Ему очень понравился живой уголок. Прощаясь, корреспондент похвалил юннатов за смелые опыты. Вскоре в газете «Кировская правда» появилась его заметка. Она произвела на ребят большое впечатление. Гера громко читал заметку в классе, в коридоре, а потом вырезал ее и приклеил в новый номер школьной стенной газеты.

После этого авторитет нашего кружка стал быстро расти. Появилось много желающих быть юннатами. Кружок разрастался.

Ребята попадали в кружок разными путями. Некоторые пути были сложными. Об одном из таких мне и хочется сейчас рассказать.

Однажды, когда я проводил урок в 5 «а» классе, занимавшемся в третью смену, на мой вызов к доске вышел… горбатый старичок-карлик на деревянной ноге. Я вызывал Гришу Савина, а вместо него из темного угла, из-под парты, вылезло какое-то чучело!

Класс прыснул от смеха. А старичок с седой бородой и очками на носу переминался с ноги на ногу…

Этот неуместный «спектакль», к счастью, был прерван звонком на перемену. Ребята окружили «старика», щупали его ногу, спрашивали:

— Ну, скажись, кто ты?

«Старичок» простуженным голосом осыпал собравшихся шутками и прибаутками. Выбравшись из класса, он схватил свою ногу под мышку и, приплясывая на ходу, пустился бежать по длинному коридору, горланя частушку:

С Гриши сорвали бороду и очки, стащили с головы заячий треух. Каждому хотелось пройтись на его деревянной ноге. К разоблаченному «старику» выстроилась очередь. «Счастливчик» сгибал свою ногу в колене, ставил ее на подушечку и прохаживался под общий одобрительный смех.

Савина тормошили и расспрашивали:

— Где ты достал деревянную ногу? Сам сделал?

— У нас в доме умер старичок, дядя Егор, — с грустью рассказывал Гриша. — Соседи хотели изрубить деревяшку и сжечь, но я ее выменял на три полена…

Я знал, что Гриша любит ботанику. После этого случая я побеседовал с ним по душам и… пригласил его на очередное занятие кружка.

Во вторник, как я и предполагал, Гриша пришел в наш кружок. С этого дня у него, как и у Геры Степанова, не стало времени для озорства. Он внес в нашу работу много веселья, задора. А времена стояли радостные — Советская Армия разбила фашистскую Германию и водрузила красный флаг над рейхстагом. В эти дни были счастливы все — и дети, и учителя.

Наконец-то наша школа смогла перебраться из-под мрачных сводов монастыря в свое здание на улицу Энгельса.

Здесь был огромный двор, заваленной кучами кирпича и мусора, ископанный ямами и траншеями. Неугомонные мальчишки, вооружившись лопатами, ломами и носилками, решили взять этот пустырь «штурмом». Работа закипела. Физкультурники сооружали спортивную площадку, а юннаты — пришкольный участок.

Когда опытный участок стал принимать благоустроенный вид, юннаты принесли из леса молодые дикорастущие деревца и посадили их как защитную полосу от северных ветров. Тут были, главным образом, дубки, рябинки, черемухи. Потом перед нами встал другой немаловажный вопрос: где взять посадочный материал для закладки сада? Ведь только-только закончилась война, и в продаже не было ни яблонек, ни груш, ни вишен. Решили этот вопрос обсудить коллективно.

Артур Шустов открыл собрание кружка. После короткого вступительного слова старосты ребята шумно высказывали свои мнения.

Первым взял слово Гера Степанов.

— Я схожу в зональный институт. Может быть, что и дадут. Но нам надо самим выращивать из семян и яблоньки, и груши, и всякие другие растения, и как можно больше: для сада много требуется, — сказал он.

— А что, если написать письмо в Мичуринск? — выкрикнул Гриша Савин.

— Надо самим семена собирать! — доказывал Женя Ожегов. — Давайте, ребята, повесим в школе копилку: пусть в нее складывают всякие семена.

Это предложение пришлось по душе всем юннатам.

Вскоре в нижнем зале школы повесили аккуратный ящик с этикеткой: «Копилка для семян». Рядом вывесили стенную газету «Юный мичуринец», в которой на видном месте было помещено воззвание ко всем учащимся о сборе семян. Были в газете и стихотворения, и фотографии. А вот и дружеский шарж на школьного силача Юру Колодкина. Художник изобразил его руки в виде рычагов; из ковша-лопаты Юра насыпает землю на носилки, прогнувшиеся в руках тщедушных ребят; земля сыплется с носилок, а ребята еле-еле шагают под ее тяжестью…

Всю осень и часть зимы ребята опускали в копилку семена.

В зимние каникулы юннаты подсчитали свой семенной фонд. Оказалось, что собрано три стакана яблоневых семян, полстакана семян груши и два стакана косточковых (вишни, сливы, черешни и даже абрикосы).

Гера Степанов интересуется, как обычно, больше всех:

— Вот бы узнать, сколько в трех стаканах семян яблонек?

Женя Ожегов посмотрел на семена мечтательно:

— Может, там тысячи три…

— Если из каждого семечка вырастет яблонька, — в гон ему произнес Ваня Петрулевич, — какой большой будет сад!