Тамара Крюкова - Повторение пройденного

— Нет, в Свердловск.

— Вот я и говорю, в Екатеринбург, — задумчиво произнёс Антон.

До Насти только теперь дошло, что он имеет в виду.

— Это те самые соревнования? — спросила она.

Антон кивнул, а Юра, не заметив, что новые друзья чем-то расстроены, спросил:

— Что это за Екатеринбург такой?

— То же, что и Свердловск, — сказал Антон, а Настя обратилась к Толику:

— А тебе обязательно туда ехать?

— А как же! Это первые по-настоящему серьёзные соревнования. Я к ним год готовился.

Настя понимала, что Толика не остановить, но вопреки здравому смыслу всё же попыталась его отговорить.

— А вдруг там случится что-нибудь ужасное?

— Самое ужасное, если я приду не первым, — усмехнулся Толик. — Но увидишь, я вернусь с медалью. Хочешь, я посвящу её тебе?

— Ой, девочки! Держите меня восемь человек! Наш чемпион на новенькую запал! — воскликнула Мила.

Настя посмотрела Толику в глаза и помотала головой.

— Нет, я не хочу, чтобы ты мне что-то посвящал.

— Ты что, из-за девчонок? Не обращай на них внимания. Пусть болтают, — отмахнулся Толик.

— Ничего ты не понимаешь, — сказала Настя.

Она готова была заплакать от безысходности и от собственного бессилия. Это было ужасно — знать о предстоящей трагедии и не суметь её предотвратить. Чтобы скрыть свою растерянность и смущение, Настя достала из кармана пакетик жвачки.

— Кто хочет?

Ребята обомлели от такой щедрости. Жвачка была не средством от кариеса, а предметом роскоши и вожделения любого мальчишки и девчонки. Жевательную резинку привозили из-за границы в качестве сувенира. Её нигде не продавали, и от этого она была ещё более соблазнительной.

Ребята разобрали жвачку, и начался честный делёж. Настя с Антоном с удивлением смотрели, как пластинки делят на части, чтобы всем досталось по кусочку. Никто не пытался урвать побольше.

— Это тебе мама из Франции привезла? — спросила Мила.

— Нет. Я в соседнем магазине купила, — не кривя душой ответила Настя.

— Где? Рядом со школой? — опешил Димка.

— Ну да, — кивнула Настя.

Эта новость была подобна разорвавшейся бомбе и произвела почти такой же эффект.

— Айда за жвачкой! Пока перемена не кончилась! — крикнул Юра.

Все, как по команде, сорвались с места и понеслись на первый этаж.

— Чего это они? — не поняла Настя, увлекаемая общим потоком.

— Как чего? За жвачкой побежали, — на бегу объяснил Толик.

Настя и Антон недоумённо переглянулись. Им было непонятно, почему из-за жвачки надо срываться с уроков. Прошлое таило в себе много загадок. Однако это был самый удобный случай выскользнуть на улицу.

Видя, что шестой «А» куда-то дружно понёсся, ученики других классов живо заинтересовались этим феноменом.

— Эй, вы куда? — удивлённо спрашивали непосвящённые.

— В нашем магазине жвачку дают.

— В натуре?! Ребята, жвачку дают!

В поток бегущих вливались всё новые страждущие купить вожделенную жвачку. Сейчас даже взвод дежурных не мог бы остановить эту орду, несущуюся навстречу своему счастью. Кроме того, стоящие возле входа дежурные были тоже люди, и ничто человеческое им было не чуждо. После секундного колебания они присоединились к остальным.

Выбежав из школы вместе со всеми, Антон с Настей незаметно отделились от толпы и свернули за угол школы. После гама и шума переменки на заднем дворе было так тихо, что слышался шёпот упавшего с дерева листка. Здесь было пустынно. Молоденький клён оранжевым факелом горел посреди двора. Ребята подошли к люку. Чугунная крышка была по-прежнему сдвинута.

Они, не сговариваясь, остановились. Каждый думал о Толике, которому так и не суждено было стать спортсменом. Антону вспомнилось, как он хотел переписать его печальную историю, чтобы у неё был хороший конец. Сейчас ему представился случай это сделать. Если удержать Толь Иваныча от злополучных состязаний, вся его жизнь сложится иначе. Мало ли впереди соревнований, где он может стать чемпионом.

Антон оглянулся на Настю, и его воодушевление несколько угасло. Настя ясно дала понять, что в прошлом она задерживаться не собирается. Что будет, если он останется здесь без неё? Вдруг машина времени настроена только на одно возвращение? Тогда ему придётся навечно остаться в прошлом. При этой мысли ему стало страшно. Но, с другой стороны, он никогда не простит себе, что мог изменить судьбу Толь Иваныча и даже не попытался это сделать.

Настя первой нарушила молчание.

— Представляешь, завтра он уже не сможет бегать, — задумчиво сказала она.

— Нужно помешать ему уехать на соревнования.

— Но как?

— Пока не знаю. Я по любому остаюсь, — выпалил Антон.

Сорвавшись с языка, слова приобрели особую значимость. Теперь путь назад был отрезан. Сейчас Настя спустится в люк и…

— Я тоже, — тихо сказала Настя.

Антон был так занят своими грустными размышлениями, что до него не сразу дошёл смысл её слов.

— Что?! — переспросил он.

— Я остаюсь с тобой, — повторила Настя.

У Антона словно груз упал с плеч. Его вдруг охватила такая безудержная радость, как будто они уже совершили подвиг и спасли Толь Иваныча.

— Настя, ты человек! — воскликнул Антон. — Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем.

Они взялись за руки и побежали в школу.

Грандиозное ЧП взбудоражило всю школу, шестые классы дружно сорвали урок. Учителя пришли в кабинеты и обнаружили, что ряды учеников поредели, словно население средневековой Европы после эпидемии чумы. Подобного происшествия в истории школы не бывало. Праведное возмущение преподавательского состава требовало выхода. Шестиклассников собрали на экстренную линейку.

В холле яблоку негде было упасть. Построенные по классам ребята ожидали кары. Атмосфера царила взбудораженно-задорная. Многие сбежали с урока не потому, что они были злостными прогульщиками, а лишь повинуясь закону толпы. И теперь в рядах нарушителей бродили противоречивые настроения. Тихони трепетали перед гневом директора. Всегдашние бузотеры радовались, что на этот раз не они явились зачинщиками. А середнячки побаивались, но в то же время понимали, что при такой массовости виновных никому серьёзное наказание не грозит.

Ожидание директора скрашивалось тычками, толчками и небольшими потасовками. Классные руководители одёргивали особо рьяных нарушителей порядка, но это лишь переносило очаг активности в другое место.

Напряжение возрастало. Когда оно достигло пика, в рекреацию в сопровождении двух завучей вышел Валентин Степанович, седовласый директор школы. Он посмотрел на собравшихся взглядом профессионального дрессировщика очень диких животных. Гомон тотчас смолк. В наступившей тишине директор выдержал паузу, чтобы все прочувствовали глубину своего падения, и лишь потом произнёс: