Александр Раскин - Как папа был маленьким (Художник Л. Токмаков)

Папе показывали палец. Он сейчас же обижался. И все смеялись. Ребятам очень нравилось, что маленького папу так легко дразнить. Они бы совсем его задразнили. Но тут его пожалел один мальчик постарше. Он сказал:

— Слушай, ты перестань обижаться. И от тебя отстанут.

Папа послушался его. Он стал меньше обижаться, и его меньше стали дразнить. Но все-таки он так привык обижаться, что его отучили от этого только в школе. Да и то не совсем. И эта глупая привычка очень мешала папе учиться, работать и дружить с товарищами. И те люди, которые знали папу еще маленьким, до сих пор немножко дразнят папу. Но теперь он на них уже совсем не обижается. Почти совсем не обижается. В общем, обижается сейчас гораздо меньше, чем тогда.

Когда папа был маленьким, он пил молоко, воду, чай и рыбий жир.

Полезнее всего был рыбий жир. Но он был такой противный. Маленький папа думал, что противнее рыбьего жира нет ничего на свете. Но оказалось, что это не так.

Однажды летом маленький папа играл на улице. День был жаркий. Маленький папа много бегал, и ему очень захотелось пить. Он помчался в дом. А в доме все были очень заняты. Там пекли пироги, накрывали на стол, ждали гостей.

И никто не заметил, как маленький папа налил себе из графина воды. Он знал, что в этом графине всегда была кипяченая вода. И он сразу отхлебнул полстакана. Отхлебнул и задохнулся. Он никак не мог понять, что случилось с водой.

Маленькому папе показалось, что он проглотил живого ежа. Потом он подумал, что вода, может быть, хорошая, но в нем самом что-то испортилось. Он очень испугался и решил, что умирает. Тогда он со страху так ужасно закричал, что сбежался весь дом.

Маленький папа кашлял, задыхался, во рту у него все горело. Ему было совсем плохо, и никто не мог понять, что случилось.

— Он заболел! — кричала бабушка.

— Он притворяется! — кричал дедушка.

Но тут пришла на крики няня, и она сразу все поняла.

— Он водку пил,- сказала няня.- В графине-то водка!

Узнав про водку, все опять закричали.

— Доктора! — кричала бабушка.

— Выпорю! — кричал дедушка.

— Дайте ему закусить! — кричала няня.

Маленький папа ел бутерброд и тихо говорил про водку:

— Она, наверное, очень полезная.

Но тут маленькому папе стало еще хуже, и он сел на пол. У него закружилась голова.

Дальше маленький папа ничего не помнил. Но ему рассказали, что он весь день спал. Вечером маленькому папе стало лучше. А когда пришли гости и стали пить водку, маленький папа смотрел на них из своей кроватки.

И ему было очень их жалко. И он хорошо знал теперь, как им будет потом плохо. И одному гостю он даже сказал:

— Не пей эту гадость!

Но гость только засмеялся.

Утром маленький папа совсем поправился. Но из этого графина он никогда уже больше не пил. И когда он теперь видит водку, ему сразу делается как-то скучно.

Папа часто рассказывает эту историю. И всегда говорит:

— С тех пор я бросил пить!

Когда папа был маленьким, он очень быстро научился читать. Ему только говорили: вот это «а», вот это «б». И он выучил все буквы. Ему это было очень интересно. Он стал читать книжки, смотреть картинки. Но он совсем не хотел рисовать палочки. Маленький папа не хотел держать ручку с пером правильно. Неправильно он тоже не хотел ее держать. Он вообще хотел читать, а не писать. Читать было интересно, а писать — скучно.

Но родители маленького папы сказали ему так:

— Не будешь писать — не будешь читать!

И добавили:

— Пиши палочки!

Целый день, с утра до вечера, в ушах маленького папы звенели эти слова. И каждый день он с отвращением писал палочки.

Эти палочки были ужасны. Они были кривые, горбатые. Это были какие-то жуткие калеки. Маленькому папе и самому было противно смотреть на них.

Да, палочки у него не получались. Но зато кляксы получались просто замечательные. Таких больших и красивых клякс никто еще не делал. С этим были согласны все. И если бы писать учились по кляксам, маленький папа писал бы лучше всех на свете.

Ни одна палочка не стояла у него ровно. И на каждой странице сидели большие, красивые кляксы.

Маленького папу стыдили, ругали, наказывали. Его заставляли переписывать урок два и три раза. Но чем больше он писал, тем хуже были палочки и лучше кляксы.

И он не понимал, зачем его мучают. Ведь он же учил буквы. И писать он тоже хотел буквы. Ему говорили, что без палочек буквы не получатся. Но он этому не верил. И когда он пошел в школу, все удивились, как хорошо он читает и как плохо пишет. Хуже всех в классе.

Прошло много лет. Маленький папа стал взрослым. Он до сих пор любит читать и не любит писать. Почерк у него такой плохой и некрасивый, что многие считают, что он просто шутит.

И папе часто бывает стыдно и неловко.

Недавно папу спросили на почте:

— Вы что, малограмотный?

Папа обиделся.

— Нет, почему же, я грамотный! — сказал он.

— А это у вас какая буква? — спросили его.

— Это буква «ю», — тихо сказал папа.

— «Ю»? Кто же так пишет «ю»?

— Я…- тихо сказал папа.

И все засмеялись.

Ах, как хочется теперь папе писать красиво, чисто, хорошим почерком, без клякс! Как хочется ему правильно держать ручку с пером! Как жалеет он, что плохо писал палочки! Но теперь уже ничего не поделаешь. Сам виноват.

Когда папа был маленьким, у него был брат еще меньше его.

Теперь этого брата зовут дядя Витя, он инженер, и у него есть свой сын, тоже Витя.

А тогда это был совсем крохотный малыш. Он только что научился ходить. Иногда еще ползал на четвереньках.

А иногда просто садился на землю. И поэтому его нельзя было оставлять одного. Такой он был маленький.

Однажды маленький папа и совсем маленький дядя Витя играли во дворе. На минутку их оставили одних. Как раз в эту минутку мячик покатился за ворота. За мячиком побежал папа . А за папой потащился дядя Витя.

За воротами была горка. Мячик покатился под горку. За ним побежал под горку папа. А за папой скатился и дядя Витя.

Под горкой была дорога. Там мячик остановился, и маленький папа его догнал. И совсем маленький дядя Витя догнал папу.

Мячик совсем не устал, хотя был меньше всех. Маленький папа устал немножко. А дядя Витя очень устал — ведь он совсем недавно научился ходить! — и поэтому он сразу сел прямо на дорогу.