Владимир Железников - Разноцветная история

- Конечно, мне здесь плохо без тебя.

Утром, пока мама готовила завтрак, Димка вышел во двор, чтобы осмотреться. Когда он вернулся, за столом сидел Север Иванович. Он курил трубку и внимательно слушал маму. Димка не видел его лица, а только широкую спину, обтянутую свитером, чёрный с проседью затылок и загорелую шею.

Мама обернулась к Димке и сказала ему:

- Вот позвала Севера Ивановича. - Она немного смешалась и добавила: - Посоветуемся с ним, как нам с тобой быть. Не возражаешь?

- Ну, начнём военный совет. - Север Иванович посмотрел на Димку. - Хотя, в общем, разговаривать долго не о чем, обстановка ясна. Школу ты, брат, бросил зря!..

Димка вдруг обозлился:

- А вам какое дело, чтобы советовать!..

Север Иванович помолчал, потом встал, его весёлые глаза потухли, а толстоватые, добродушные губы сжались в твёрдую прямую линию.

- Значит, не желаешь принять совет? А я хотел тебе по-дружески.

Мама взволнованно перевела глаза с Димки на Севера Ивановича и сказала с мягким укором:

- Ну как тебе не совестно, Димка! Ведёшь себя, как пятилетний.

И тогда вдруг Димка сказал то, что нужно было, то, что они хотели, наверно, от него услышать:

- Я поеду домой и пойду в школу.

- Вот это мужской разговор! - Север Иванович снова сел на табуретку. - А если наберёшься духа, то ещё и перед учительницей извинишься.

На следующий день Димку собирали в обратный путь. Север Иванович подарил ему новенькие унты и полевой двенадцатикратный бинокль, чтобы мальчику было не так грустно уезжать. И Димка теперь щеголял в унтах и с биноклем, как полярный исследователь.

На станцию поехали в аэросанях. Дорога, которая показалась Димке такой длинной, когда он добирался к маме, теперь промелькнула незаметно.

Весь путь Димка и мама молчали, а Север Иванович старался их развеселить. Но веселья всё равно никакого не получалось.

Поезд стоял недолго. Мама обняла Димку, и он почувствовал, что она готова вот-вот заплакать.

- Если ты завтра не вернёшься в школу, - сказал Север Иванович, - - я перестану тебя уважать.

Димка кивнул, и поезд тронулся.

Димка бросился в вагон, подбежал к окну, нашёл в замороженном стекле маленькую дырочку, сильно подул на неё и увидел маму и Севера Ивановича.

Они смотрели вслед поезду, хотя Димку, конечно, не видели. Они были такие маленькие в этом большом снежном просторе, с высокими сугробами, которые стояли, точно стадо заснувших белых медведей.

На следующее утро к Димке прибежал Юра Новиков.

- Ты откуда узнал, что я приехал? - мрачновато спросил Димка.

Шёл в школу, вижу - у тебя свет, значит, приехал.

А с каких это пор ты в школу стал ходить мимо нашего дома?

Юра покраснел.

- А знаешь, что я, Димка, тебе скажу? Ты гордый одиночка, как лермонтовский Демон. Ничего никому не сказал и сам в дураках остался.

- Это почему же? Уж не потому ли, что я не забыл Михаила Платоновича, а вы забыли?

- А мы тоже не забыли, это во-первых. А во-вторых, Михаил Платонович сам сюда выписал Наталью Валентиновну, потому что она его ученица. Она нам сама рассказала.

Они помолчали.

- В школу пойдёшь? - спросил Юра.

- Пойду, только могу и без провожатых.

Юре стало неловко, что Димка так его выживает, но он всё же остался стоять. Он посмотрел на свои ноги в валенках и сказал:

- Эх, как я наследил! Я тебя подожду в подъезде.

- Ничего, - примирительно ответил Димка.

Он оделся. Они вместе вышли из дому и пошли в школу.

Наталья Валентиновна вошла в класс и сразу увидела Димку. Он сидел на своём месте, низко склонив голову, и рассматривал что-то на карте.

Хлопнула дверь, и Димка поднял голову. Одну минуту они молча смотрели друг на друга.

Наталья Валентиновна заметила, что Димка немного похудел и глаза у него стали чуть-чуть взрослые. Она заложила руки за спину и прошлась между партами…

После звонка, когда ребята гурьбой собрались возле Димки, Наталья Валентиновна сказала:

- Иванов, пойдём, пожалуйста, со мной в учительскую.

Димка пошёл за Натальей Валентиновной и почему-то вспомнил маму, как он позавчера точно так же шёл за ней по заснежённой улице, и вспомнил Севера Ивановича. И подумал, хорошо или плохо, что на свете есть Север Иванович?

В учительской никого не было. Наталья Валентиновна обрадовалась этому, потому что она чувствовала какую-то неуверенность перед мальчиком.

- Так, - сказала она и провела рукой по волосам. - Сегодня ты можешь зайти к Михаилу Платоновичу. Он тебя ждёт. И потом… - Наталья Валентиновна покопалась в своём портфеле. - Вот возьми. Она протянула ему его дневник.

Димка не знал, что ему делать, и понуро сказал:

- Хорошо. Я зайду.

Он взял дневник и пошёл. Ему хотелось что-нибудь ещё сказать учительнице, он чувствовал себя виноватым перед ней. Димка остановился, но никаких слов не придумал и сказал:

- До свиданья, Наталья Валентиновна!

Димка шёл и думал, чем бы порадовать Михаила Платоновича. Он решил пойти в лес и принести ему свежих пихтовых веток. От них так хорошо пахнет морозом и лесом, а ведь Михаил Платонович давно уже не был в лесу.

И вот Димка перед дверями комнаты Михаила Платоновича. В руках у него здоровенные ветки пихты. Он медлит, потом осторожно стучит. И вдруг из-за дверей раздаётся не какой-нибудь слабый, болезненный голос, а громкий, так хорошо знакомый бас Михаила Платоновича:

- Да, да, войдите!

Михаил Платонович сидит на кровати. У него желтоватое, похудевшее лицо, но глаза весёлые.

- Димка! Наконец я, брат, тебя дождался. Ох, ты, я вижу, половину тайги приволок! Поправлюсь, даже погулять будет негде!

- Нет, я по всем правилам: что можно, то и обломал.

Михаил Платонович положил себе на грудь ветки пихты и дышал ими. Он молчал.

- Дядя Миша, а что я ещё принёс, смотрите. - И Димка вытащил ледышку. Она основательно подтаяла у него в кармане.

Михаил Платонович взял ледышку и увидел, что внутри вмёрзла лягушка.

- Иду я по лесу, пихтовые ветки подбираю, - рассказывал Димка, - вдруг под ноги мне льдинка попалась, а в середине - тёмное пятнышко. Взял в руки - лягушка. На свету каждая жилка видна, а лапки в стороны раскинуты, точно мороз её схватил в прыжке. Ловко квартирку зимнюю придумала.

Михаил Платонович внимательно слушал Димку, потом положил льдинку в блюдце, которое стояло на стуле у кровати, и вдруг решительно сказал:

- Нy-ка, помогай. Я ведь сегодня первый раз встаю. - И Михаил Платонович, поддерживаемый Димкой, сделал первый осторожный шаг.

Он тяжело опирался на Димкино плечо и, видно, сильно волновался. Ещё один шаг - и снова остановка. Потом сразу четыре шага. Михаил Платонович отнял руку от Димкиного плеча и облокотился на подоконник.