Валентина Осеева - Васёк Трубачёв и его товарищи

Подпиленные стволы кренились набок и падали с шумом, цепляясь ветками за соседние деревья.

— Отойди! Отойди! Падает! — кричали ребята.

Васёк вместе со своей бригадой пятиклассников обрубал сучья и ветки.

— Вот они где, столбы-то! — жарко блестя чёрными глазами, восхищался Витька Матрос и, размахивая топором, первый мчался к упавшему дереву. — Почище обрубайте, ребята! Ведь это нам столбы для забора! — кричал он пятиклассникам.

Тишин поворачивал в его сторону голову и насмешливо глядел исподлобья. Заметив этот взгляд, Витька встряхивал головой и ещё с большим жаром командовал:

— Поднимай! Поднимай! Тащи к Фёдору Миронычу!

Фёдор Мироныч, пристроившись около большого пня, аккуратно обтёсывал каждое бревно и с помощью ребят откладывал в сторону сыроватые жёлтые гладкие столбы. Он чувствовал себя в лесу хозяином и, вдыхая смолистый запах срезанных сосен, вдруг становился разговорчивым:

— Вот, например, берёза: красивое дерево и полезное. А некоторые озорники этого не сознают: обдерут с неё кору вокруг ствола, словно кожу с живого существа снимут! И наплевать им! А дерево гибнет…

Алёша Кудрявцев помогал Миронычу. Складывая готовые столбы, он хмурил тёмные брови и озабоченно спрашивал:

— А что, Фёдор Мироныч, которые из них для забора хороши? Если один больше, другой меньше — это ничего? Можно зарыть поглубже или отпилить, а?

— Можно и зарыть, можно и отпилить, это всё в наших руках, — благодушно отвечал Мироныч. — Только и зарыть не просто. Конец нужно обсмолить либо обжечь, не то он будет в земле гнить, а это никому не интересно тоже. Забор ставят не на один год и не на два…

Алёша внимательно слушал и сильными, ловкими руками откатывал в сторону наиболее гладкие и прямые стволы. Тишин помогал ему и украдкой метил эти столбы красным карандашом. Неподалёку от них Елена Александровна вместе с девочками складывала в кучу обрубленные ветки и сучья.

— Это на топку печей пойдёт. Ничего не надо бросать, — по-хозяйски распоряжалась она.

Работали бойко до обеда. В обед жена лесника принесла чугун горячей картошки и солёных огурцов.

Оба Мироныча уселись на брёвна, вытащили из мешков хлеб и соль. Леонид Тимофеевич, прикрыв носовым платком голову, присел вместе с ними. Ребята тоже расположились вокруг с горячими картофелинами в руках.

Разговор шёл о стройке.

— Своими-то руками всё быстрей делается. Вот мы сейчас заготовки сделаем на месте, сколько успеем, а потом ещё разок-другой приедем сюда с Миронычем и закончим. А тогда готовенькое и перевезём. Досок, конечно, мы тут не напилим — с этим уж придётся лесопилке поклониться, а всё прочее пожалуйста… Тут и сосна, тут и берёза, и кое-где дуб есть… С делянкой нас не обидели, — рассуждал дедушка Мироныч.

Младший Мироныч при своём словоохотливом товарище, как всегда, помалкивал, перебивая его лишь изредка короткими фразами:

— Что есть, об том и говорить нечего, а чего нет, то доставать нужно.

— А чего тебе не хватает? — подмигивая весёлым глазом, спрашивал дед.

— Известно чего — машины. Машины для перевозки. А то дождь пойдёт и дорогу нарушит, — бросив взгляд на директора, объяснил Мироныч-младший.

— Машину я достану на днях, — кивал головой директор.

— Машину, товарищ директор, надобно, — это верно. Машину для перевозки требуйте. Докладывайте начальству, что деревья повалены, лежат в лесу… А время не ждёт, пора школу к занятиям готовить, — поучал Леонида Тимофеевича старший Мироныч.

Перекусив, снова принялись за работу. К вечеру на вырубленной просеке зажелтели чистые, свежие столбы, выросли горы сваленных в кучу веток. Длинные, прямые сосны, годные для распилки, были приготовлены к перевозке. У ребят ныли плечи и руки, но они старались не показать и виду, что устали.

— Много мы сделали, Леонид Тимофеевич? Сколько из одной сосны выйдет досок? Хватит на починку полов?.. — одолевали они вопросами директора.

— У кого есть верёвка? Берите все по охапке нарубленных сучьев! — скомандовала Елена Александровна.

— Да не стоит, пожалуй. Они устали, пусть пробегутся, — остановил её Леонид Тимофеевич.

— Да зачем же с пустыми руками идти! Ведь нас много, сразу сколько дров принесём! — возражала Елена Александровна, связывая для себя охапку дров.

— Конечно! Конечно! Мы не устали! Мы все понемножку возьмём!

Нагрузившись, двинулись в обратный путь. Васёк шёл со своей бригадой и весело говорил:

— Вот теперь мы опять примемся за свой участок. Столбы уже есть. Как только их привезут, так и возьмёмся за работу!

— Нам нужно догнать и перегнать Кудрявцева! Мы — трубачевцы! — с гордостью говорил Витя Матрос и, поглядывая в сторону Алёши, шептал: — А то они хитрые…

— Не шепчи! — строго остановил его Васёк. — Что знаешь, говори громко, только старухи шепчутся. Витя не смутился.

— А они всё время шепчутся, — сказал он. — Сейчас пойду узнаю о чём.

И, отделившись от Трубачёва, незаметно пошёл за Кудрявцевым.

— Шесть человек нам надо, понятно? Остальные пусть после обеда выходят, — говорил вполголоса Алёша. Тишин понятливо кивал головой.

— Завтра в семь часов утра будьте на месте! — расслышал ещё Витя.

Потом приятели заговорили шёпотом. К ним присоединился Петрусин.

Витя бросился к Трубачёву.

— Они что-то затевают! — сказал он, тараща чёрные глаза. Трубачёв засмеялся, любовно обхватил его стриженую голову и потрепал жёсткие, торчащие волосы:

— Вот горячий парень! Следопыт!

— Весь в меня! — подмигнул Мазин. Витя зарделся от удовольствия и, щёлкнув пальцами, сказал:

— Я их выведу на чистую воду, Трубачёв! Всё завтра разведаю. — И тут же решил про себя: «Сам в семь часов приду на стройку».

А Васёк вовсе не думал о кознях Кудрявцева. Он шёл среди своих товарищей и передавал им разговор с Еленой Александровной.

— Завтра она к нам на урок придёт. Сказала, что Леонид Тимофеевич поручил ей проверить наши знания. Завтра держись крепче, ребята!

— Эх, жизнь! — вспомнил свою любимую поговорку Мазин и, почесав затылок, сказал: — Я так и знал, что от этого печника можно всего ожидать.

Тишин провожал Алёшу до самого дома. Попрощавшись с приятелем, Кудрявцев прошёл через двор к маленькому флигелю. Около дощатого гаража, крытого толем, возился с машиной шофёр Егор Иванович. Алёша для чего-то обошёл кругом машину, потрогал запасное колесо и задний буфер, заглянул внутрь, измерил на глазок ширину дверцы и спросил:

— Папа дома?

Шофёр повернул к нему добродушное лицо с чёрными точками около носа и кивнул головой на флигель:

— Генерал у себя.

Алёша прошёл в дом и через минуту вернулся с двумя щётками, снял куртку и начал старательно чистить.