Валентина Осеева - Динка. Повесть

- А как же говорят: летит птица… Откуда знают, что это она?

- Вот глупая! Раз говорят, то знают. К примеру, летит стая птиц… это про кого? Птица - она, птиц - он, тут и думать не над чем!

- Правда! Очень просто, оказывается, - соглашается Динка.

- Я много чего знаю. Одной энтой «Пещеры» сколь перечитал! Девятый выпуск вот дочитываю… - Он вынимает из кармана сложенную в трубочку тоненькую темно-красную книжицу с картинкой по обложке.

- «Пещера Лихтвейса», выпуск девятый, цена пять копеек», - с трудом читает вслух Динка и с интересом разглядывает картинку. На картинке мрачными, темными красками нарисована пещера, загроможденная камнями и ящиками. Из-за ящиков видны зверские лица присевших там людей, а у входа в пещеру стоит человек с поднятым вверх револьвером. - Что это, Лень? - с испугом спрашивает Динка.

- А вот, вишь, всё убийцы… Графиню одну затащили они… А вот этот самый Лихтвейс и приметил их. Да вот на этой странице как раз написано… - Ленька послюнявил палец и, перелистав смятые страницы, нашел в конце книжки относящиеся к картинке строчки. - «Стой! - крикнул громовым голосом Лихтвейс. - Руки вверх и ни с места! Ваша карта бита!» - громко и медленно прочитал Ленька.

- Ой, как страшно! - прошептала Динка. - И убил он их?

- Зачем - убил? Когда б убил, так не об чем и писать было! Он их все с первого выпуска ловит, а это еще только девятый. Может, под конец убьет, конечно, только этих выпусков еще много.

- Ну как же они спрячутся от него? - глядя на картинку, интересуется Динка.

- А вот тут есть, в самом конце… - Ленька снова берет книжку и читает последние строчки: - «Прогремел роковой выстрел, но пещера вдруг дрогнула, и в тот же миг пол под ногами Лихтвейса провалился вместе с убийцами…»

- Ой! - всплеснув руками, вскрикивает Динка. - Провалился?

- Не бойсь! Вылезет… Ему уже не первый раз эдак-то, - успокаивает ее Ленька, пряча книжку в карман. Динка задумчиво крутит головой:

- У нас книг много, но такой я не видела еще. Может, только на чердаке где-нибудь… Глаза у Леньки загораются.

- Коли есть, принеси… А тогда обратно положишь, ладно? - просит он.

Динка неуверенно кивает головой.

- Погоди… А как звать-то тебя? Макака, что ли? - спрашивает вдруг Ленька.

- Нет, меня зовут Динка, а Макакой меня дразнят. Макака - это обезьяна, а у меня вот… - Динка выпячивает вперед нижнюю губу и с огорчением говорит: Из-за нее меня и дразнят!

- Пустяк дело! - небрежно говорит Ленька, - Дать еще раза два но шее, так и губа понравится. А Макака - имя хорошее, куда лучше, чем энта Динка.

- Да ведь это обезьянье имя! - волнуется девочка.

- Ну, а обезьяна что? Она еще получше людей.

- Так ведь Макака - это для дразнения такое имя!

- Кто скажет со злостью, тому для дразнения! Да злой человек еще и не так назовет… Ты на это плюнь с высокого дерева. Макака - имя хорошее, ни у кого такого нету, а у тебя есть, - убежденно говорит Ленька.

Динка молчит. Может, и правда ей наплевать? Макака так Макака.

Ленька хмурит лоб и о чем-то думает, потом неожиданно спрашивает:

- А чего ж ты, Макака, затесалась сюда, на берег, в эдаком платье? Ты ж с шарманщиком ходишь!

Динка с обидой рассказывает про художника.

- Уехал, видно… Ну, может, приедет еще… - говорит Ленька и лукаво опрашивает: - А какими это ты словами ребят пугала? «Сарынь на кичку!» Выдумала тоже! - усмехается он.

- Нет, что ты! Я ничего не выдумала. Это же слова Стеньки Разина! Ты слыхал про Стеньку Разина?

- Про атамана? Ясно, слыхал! На Волге живу, да не слыхал! Что я, глухой, что ли?

- Ну вот! А когда Стенька нападал на врагов, то он всегда так кричал - для смелости просто, чтоб победить! - объясняет Динка.

- Да, есть такие слова: скажешь их про себя и вроде сразу сила прибавится, - соглашается Ленька.

- И еще вот песня такая есть про утес! - волнуясь, говорит Динка. - Про утес Стеньки Разина!

- Не знаю такой. А ты знаешь?

Динка кивает головой и встает перед Ленькой с серьезным, торжественным лицом.

запевает она, сильно копируя дядю Леку.

Ленька слушает внимательно, но Динка не помнит слов и поет пятое через десятое, заканчивая обрывистой фразой:

Она долго вытягивает последнее слово, ей кажется, что так полагается по мотиву. Но Леньке нетерпеливо машет рукой:

- Погоди выводить-то! С одного слова толку мало. Что же это за песня, с гулькин нос?

- Как - гулькин нос? - фыркает Динка. - Это я просто слова забыла!

- Жаль. Хорошая песня, ты бы выучила слова.

- Я выучу! Только знаешь что? Никто, никто не может сказать, где этот утес! - печально говорит Динка.

- Никто не может? - спрашивает Ленька, и глаза его светятся гордостью. - А я могу! Пойдем, покажу! - Он встает и меряет Динку долгим взглядом: - Только помни, Макака: скажешь кому - навечно останусь я на барже.

Ленька подходит к отвесной стене обрыва и, поплевав на ладони, быстро карабкается наверх, ловко перешагивая от одного корня к другому. Из-под ног его сыплются на голову Динки колючий песок и сухие комки глины, но она молча зажмуривается, стараясь не отстать от своего товарища. Оторванная оборка платья волочится за ней, цепляясь за корни и чахлые кусты.

Поднявшись наверх, Ленька присаживается на корточки и протягивает Динки руку:

- Ну, вылезай! Распустила павлиний хвост и ползешь - эдак и сковырнуться можно! Обвяжи его вокруг себя или за пояс заткни, - советует он.

Динка поспешно привязывает к поясу оборку. Она боится, что Ленька раздумает брать ее с собой, и, заглядывая ему в глаза, робко торопит:

- Пойдем, Лень?

Ленька молча встает и идет по краю обрыва. Чуть приметная тропка вьется между кустами; подмытая ливнями, она иногда обрывается, и вместо нее торчат из земли голые корни поваленных деревьев; иногда, отходя от края, тропка теряется в кустах колючего дерна с круглыми, как шарики, зелеными ягодами. Ленька раздвигает кусты, и, смыкаясь за его спиной, они больно хлещут Динку по лицу и по плечам, но она не жалуется и, крепко сжав губы, продирается за Ленькой, обрывая платье и царапая руки… Босые ноги ее исколоты, а тропка все бежит да бежит, то круто поднимаясь на гору, то падая вниз, а слева, освещенная ярким солнцем, блестит Волга, ослепляя глаза и с мягким шелестом накатывая на берег волны…

Динка спотыкается и на ходу вытаскивает из босых пяток колючки, но если нашелся человек, который может показать ей утес Стеньки Разина, то надо идти и молчать, хотя бы со всех сторон вонзались в нее колючки, думает усталая Динка.

А Ленька идет да идет, не оглядываясь и словно не замечая следующей за ним по пятам Динки.