Александр Овечкин - Особое задание

Уже три года Гриша находится в партизанском отряде «Свобода», что разместился в урочище Черные дубы на западе Белоруссии. В полевом лазарете ухаживал за ранеными, на партизанской кухне помогал поварихе тетке Марии. Но самой любимой была для него работа в оружейной мастерской. Он научился разбирать и собирать пулеметы и автоматы, набивать патронами ленты и магазины. Все он делал старательно и никогда не жаловался на усталость. Но мечта пойти на боевое задание не покидала мальчишку. Ему много раз обещали, что возьмут на «железку» - подрывать рельсы, но каждый раз почему-то откладывали. Командир отряда дядька Коваль в таких случаях говорил: «Успеется, Гриша. И на твою долю хватит лиха». И Гриша терпеливо ждал.

Конец февраля сорок четвертого года. Жестокая вражеская блокада сковала действия многих партизанских отрядов этого района. Со дня на день ожидал наступление карателей и отряд дядьки Коваля. Но когда? Какими силами? Этого никто не мог сказать. Единственная надежда была на партизанского разведчика Федора Шпака, служившего в комендатуре станционного поселка Олехновичи. Именно он должен был подать весть о замыслах немцев.

Но Федор молчал. Что же случилось с ним? Решили послать в Олехновичи связного. Но кого? Местные полицейские всех взрослых жителей поселка знают в лицо. Все на строгом учете. Появится новый человек - несдобровать.

И вот после долгого раздумья решил дядька Коваль послать во вражеский гарнизон Гришу Щеглова.

- На тебя, Гриша,- сказал командир,- вся наша надежда.

И по-отечески обняв мальчишку, чуть дрогнувшим голосом проговорил:

- Смотри, сынок, будь осторожен.

Чуть поскрипывают по снегу полозья саней. Фыркает лошадка.

- Ты, парень, прикорни чуток. Нам еще ехать да ехать,- ласково посоветовал Горохов.

Надо бы поспать, но, как ни старался Гриша,- сон не шел. Как все получится? Пароля никакого не было. Приметы Шпака, о которых говорил командир: рост богатырский, родимое пятно на правой щеке. Вот и все, что знал Гриша о партизанском разведчике.

Не хотелось думать, что могут схватить «бобики», эти прихвостни фашистов. Верилось - все должно получиться. Ведь это его первое боевое задание.

Гриша поглубже зарылся в сено и не заметил, как задремал.

- Ну вот и приехали,- разбудив Гришу, тихо сказал Горохов.- К утру дело идет. Немного посидим и расстанемся.

В кронах деревьев потихоньку шумел слабый ветер.

- Может, к рассвету и поземка покатит. Это хорошо бы для тебя,- нарушил молчание партизан.

- У вас гранаты есть? - спросил Гриша.

- А как же! Без них нам нельзя. Всегда при себе.

- Вы одну дадите мне? - Гриша, конечно, не надеялся, что Горохов вот так сразу и отдаст гранату. Но ему очень нужна была граната.

- Чего нельзя, того нельзя. Приказу такого не было, чтоб тебе гранату давать,- отказал Горохов.

- А вы без приказу,- настаивал Гриша.

- У тебя, Гришуха, задание особое, граната не нужна. Ясно? Одним словом - все. Завтра утром встречаю на опушке. Фонариком помигаю, мол, здесь я. Усвоил? А теперь до свиданьица!

Партизан легонько стегнул лошадь кнутом.

Оставшись один, Гриша сразу почувствовал, как его охватили неуверенность и страх. Постоял минуту-другую, надо идти.

Болото, присыпанное снегом, прогибалось под ногами, тонкий непрочный лед потрескивал, Гриша в темноте натыкался на кочки, поваленные деревья. Сопя и шаркая валенками по шершавому насту, он торопился к рассвету добраться до цели. Со стороны Олехнович послышался короткий гудок паровоза, словно предупреждавший, чтобы Гриша не сбился с пути. Небо светлело, предвещая скорое наступление утра. Паренек так спешил, что не заметил, как выбрался из леса, как в лицо ударил снежной крупой порыв ветра. Под ногами мела поземка. Опять прокричал паровоз. Донесся железный стук вагонных буферов.

Через некоторое время в предрассветных сумерках проглянулись темные контуры строений. Ни огонька, ни человеческого голоса. Гриша постоял минут пять и двинулся дальше, туда, где, как сказал командир, начинались огороды. Вот и изгородь. Залег между грядок в снег. Прислушался. Где-то звякнуло ведро. Заржала лошадь. Раздался короткий сигнал автомашины, и снова все смолкло.

Одолев метров тридцать по-пластунски, Гриша полежал, отдышался. Слева сквозь поземку вспыхнул яркий свет.

- Ракета?! - испугался Гриша.

Но это была не ракета. Свет автомобильных фар чиркнул по огороду, метнулся в сторону. Гриша успел заметить неподалеку высокий сугроб. «Кажется, землянка»,- подумал он. Ползком приблизился к холмику. Это был погреб. Снегом привалило вход, Гриша быстро отгреб слежавшуюся наметь, приоткрыл дверь и протиснулся в кромешную темноту. Тут же свалился на солому.

Лежал с открытыми глазами. Томила неизвестность, необычность положения. Что же делать дальше? Какая опасность ждет впереди? Тихо, очень тихо кругом…

Очнулся Гриша сразу, будто кто в бок толкнул. Где же это он? Вспомнил - в погребе. Пригляделся. Между досок в двери узкой полоской пробивался солнечный свет. Хотел встать, но тут донесся скрип снега под чьими-то шагами. Кто-то спускался по ступенькам. Гриша втиснулся в самый дальний угол погреба. Отчаянно заколотилось сердце. Дверь с шумом открылась. В погреб ворвался яркий солнечный свет. В проеме стоял паренек. В шубенке, подпоясанной ремнем, на голове вязаный серый колпак, в руках плетеная корзинка. Лицо у парнишки, худое и бледное, с одной стороны освещенное солнцем, напряженно вытянулось. Он долго всматривался в темноту погреба. Увидев Гришу, вскрикнул:

- Ой! - и попятился назад.

- Погоди! - негромко потребовал Гриша.

Мальчишка замер. Гриша быстро подскочил к двери и прикрыл ее.

- Ты кто? - тихо, дрожащим голосом спросил паренек.

- Не зверь лее, а человек, Гришкой звать… А ты кто?

- Петька…

- Чего тебе здесь надо?

- За бульбой пришел.

- Испугался? - чуть успокоившись, спросил Гриша.- Небось, подумал - воришка, а?

- А я не из пугливых. Откуда такой взялся?

В первое мгновение пришла мысль - запереть парнишку в погребе. Он, Гриша, конечно, сильнее Петьки. Но тут лее отказался от этой мысли: кричать, сопливец, будет. Спросил:

- Батька твой в Олехновичах?

Петька медлил с ответом. «Кто такой? В поселке его не видел ни разу. Не партизан ли?» От этой мысли заколотилось сердце и от страха и от радости.

- Ну, что молчишь? - уже громче и нетерпеливее спросил Гриша.- Кто твой отец?

- А если скажу - бить будешь? - опасливо взглянул на незнакомца Петька.

- За что же бить-то?

- За батьку… Он старший полицейский тут,- тихо, в воротник шубейки, пробормотал Петька.