Анна Кичайкина - Дневник Мишки Клюшкина

— Ну вот, а ты говорил ничего нет! — под общий смех объявил фокусник.

Торжествующе помахав платками, он запрыгал по ступенькам вниз, возвращаясь на арену.

— Интересно, как это у тебя получилось? — Лёшка с завистью посмотрел на очумелого Борьку.

— Не знаю, — конфузливо промямлил тот.

— Полкило платков за пазухой таскает и не знает, — не поверил Лёшка. — Фокусник тоже мне. Если ты такой ловкий, что же ты в цирк не мог незаметно пройти?

— Как?

— А так, как платки у фокусника стырил.

Тут Борька, словно опомнившись, начал неистово шарить у себя по карманам.

— Ничего нет, — растерянно сказал он.

— А ты ожидал, что на тебе халат парчовый, весь в каменьях драгоценных окажется? — съязвил Лёшка.

Мы все втроём даже не заметили, как Борька икать перестал. Успокоившись, мы продолжили смотреть представление, но Борька время от времени запускал руку за пазуху.

Объявили антракт. Зажёгся свет, и все направились в фойе. Многие с любопытством поглядывали на Борьку.

— Ну вот, — ворчал Лёшка, — прославился.

Во втором отделении началось самое интересное — аттракцион с дикими животными. Смешней всего было смотреть на выступление медведей. Они катались на самокатах, танцевали «Цыганочку» и, выстроившись в ряд и вразнобой поднимая ноги, показали … «медведино озеро».

В этом месте Лёшка вдруг как расхохочется.

— Смотри-ка, Борька, вон тот медведь в полосатых штанах пляшет, точь-в-точь как ты на утреннике.

— Зато я книгу в подарок за активное участие получил, а ты баловался и шишку на затылке набил.

— Ну и что? — не смутившись ответил Лёшка, — захотел и набил. Тебе-то что?

— Ничего, — засмеялся Борька.

Лёшка сразу рассердился и закричал:

— Тише, ты! Ишь развеселился. А ну как опять икать начнёшь?

Борька присмирел и вылупился своими серыми навыкате глазами на арену. Но представление уже подошло к концу. Жаль, но второе отделение всегда почему-то намного короче первого.

Одевшись, мы не спеша вышли на улицу.

— Эх, — сказал, оглядываясь на цирк, Лёшка. — Вот вырасту, обязательно стану дрессировщиком.

— И кого ты будешь дрессировать? — спросил я.

— Тигров, конечно, — уверенно ответил он. — Не пуделей же.

— А мне нравятся воздушные гимнасты, — сказал я. — Они такие ловкие, сильные, смелые.

— Ну не смелей дрессировщиков, — возразил Лёшка. — Тигры — это тебе не шутка. Они и наброситься могут.

— С верхотуры грохнуться тоже мало удовольствия, — не уступал я.

— А я бы фокусником хотел стать, — мечтательно произнёс Борька. — Чудеса всякие показывать, превращения…

— Ты сегодня показал, на что способен, — ехидно заметил Лёшка.

Ребята шли и спорили, кем лучше быть — фокусником или дрессировщиком. А я молчал и думал, что здорово быть любым артистом. Главное — любить цирк и быть ему преданным, несмотря ни на какие трудности.

На уроке русского языка Наталья Борисовна объявила, что мы будем писать сочинение на тему «Профессия, о которой я мечтаю».

— Прежде чем приступить к работе, — сказала учительница, — хорошенько подумайте, чем эта профессия вам нравится. Постарайтесь убедить меня, что именно она вам по силам и способностям.

— А если я мечтаю сразу о нескольких профессиях? — выкрикнул с задней парты Лёшка Трубач.

— Пишите обо всех. Возможно, в процессе осмысления и сравнения выявится та, к которой у вас имеется большая наклонность.

— Тогда у меня получится длинное сочинение, — озабоченно сказал Лёшка.

— Ничего, — успокоила его Наталья Борисовна — зато, я уверена, оно будет интересным.

В это время учительницу позвали к телефону, и она вышла из класса, оставив нас одних. Сразу же поднялся шум и гам. Все повскакали со своих мест и закричали, обсуждая тему сочинения. Ко мне подлетел Лёшка.

— Ну что, про кого будешь писать?

— Не знаю пока. Подумать надо.

— Что, раньше подумать у тебя времени не было?

— А зачем? — удивился я. — Всё равно, пока школу не закончишь, никем не станешь. Вот перейду в десятый класс, тогда и буду думать!

— Во даёт! Зачем же до десятого класса тянуть? Я, например, уже сейчас решил, кем стану.

— Ну и кем?

Лёшка несколько секунд загадочно смотрел на меня, а потом выпалил:

— Милиционером.

Но, увидев, что особого впечатления на меня его сообщение не произвело, добавил с важным видом:

— Мне дадут пистолет, и я его буду носить в кобуре под мышкой. А ещё — резиновую дубинку, и я буду вправлять ею мозги некоторым бестолковым субъектам, вроде тебя.

— Лучше себе вправь, — обиделся я. — А то ты даже правил уличного движения не знаешь.

— Это кто не знает? Кто не знает? — запетушился Лёшка. — Всё я прекрасно знаю, просто некогда мне зелёный свет ждать.

— Вот и подумай, что это за милиционер такой, который на красный свет дорогу перебегает.

— Когда стану милиционером, тогда буду переходить дорогу только на зелёный, — сказал Лёшка. — А тебя, как увижу, всегда буду штрафовать.

— За что? — вскинулся я.

— За то, что ты вредный.

— Это я вредный?! — я даже подскочил от возмущения. — Ладно, ты станешь меня штрафовать, а я возьму да и оболью тебя с ног до головы пеной.

— Какой пеной? — раскрыл рот от удивления Лёшка.

— Белой. Я пожарным буду. Пистолет твой намочу, и он стрелять не сможет.

— А я тогда тебя дубинкой.

— А я тебя шлангом.

Мы так распалились, что были готовы подраться, но тут в класс вошла Наталья Борисовна и, посмотрев на нас, сказала:

— Ну Клюшкина и Трубача нельзя оставить ни на минуту. Обязательно что-нибудь не поделят. Вам, наверное, лучше в боксёры идти. В этом виде спорта, я думаю, ваши способности проявятся как нигде ярче.

Наконец все успокоились, и я стал думать, кем мне быть, когда вырасту? Я смотрел в окно и перебирал в уме профессии. Учителем? Нет, учителем быть трудно. Попробуй-ка научи чему-нибудь лоботрясов, вроде Лёшки. Хотя, если бы Лёшка учился у меня, было бы здорово. Я бы ставил ему двойки и говорил голосом Натальи Борисовны: «И когда же ты, Трубач, за ум возьмёшься? В журнале двойка на двойке, исправлять не успеваешь, придётся родителей вызвать».

Тогда Лёшка испугался бы и заныл: «Не надо родителей, я исправлюсь, честное слово». А я бы ему на это строго сказал: «Нет, Трубач, сколько можно тебя прощать? Мало того, что ты учишься плохо, ещё и товарищей обижаешь. Вот хоть Мишу Клюшкина. Такой способный, старательный мальчик, а ты с ним постоянно ссоришься».