Ксения Беленкова - Эффект лучшего друга

Женька уже лег спать, окунув в подушку свои первые нескромные мечты, когда его выдернул из сладкой дремы пронзительный, неожиданно громкий вибротреск мобильника.

– Женька, спишь? – гаркнул бодрый голос Эли.

– Сплю.

– Слушай, ну ты сегодня был просто красавчик! – Она игнорировала однозначный ответ друга. – А у меня для тебя есть две новости…

– Начинай с хорошей, – предупредил следующий банальный вопрос Женька.

– Ты понравился моей маме! – хихикала Эля. – Так что с занятиями проблем не будет. Только рядись девчонкой, и я из тебя к лету Тину Канделаки сделаю, станешь «Самым умным»…

– И это хорошая новость? – ужаснулся Женька. – А какая тогда плохая?

– Мне повесили на хвост эту воображалу Николь, – упавшим голосом продолжила Эля. – Я ляпнула при гостях, что подтягиваю тебя по школьной программе, так папин новый партнер, перед которым мы все должны стелиться и краснеть, как ковровые дорожки, попросил меня помочь его ненаглядной дочери с занятиями… Вот ведь скряга, мог бы и репетитора нанять! Нет, без моей помощи у папы нет шансов получить финансирование для расширения фирмы…

– Я не заметил, чтобы Ника воображала, – перебил Женька, усаживаясь на кровати и подкладывая для удобства под спину подушку, разговор грозил стать долгим.

– Ну да, для тебя она просто Ника, как же я забыла, – пропела Эля. – И уверена, ты не заметил ничего, кроме выреза на ее блузке.

В этот миг Женька очень пожалел, что как-то опрометчиво любовался лишь глазами, не в силах опустить взгляд.

– А что, разве Ника плохо учится? – Он хотел как можно больше узнать об этой девушке. – Она не слишком-то похожа на отстающую…

– Ну конечно, как Николь может быть отстающей? – ядовито тянула Эля. – Она же впереди планеты всей!..

Разумеется, Ника просто не могла быть банальной двоечницей – Женька с первого взгляда знал, что это необыкновенное, возвышенное существо. И не ошибся. Помощь в обучении была нужна лишь потому, что Николь совсем недавно вернулась в Россию из Канады, где провела около десяти лет. Теперь Женька понял, откуда у него возникло ощущение нереальной сказочности при звуках ее голоса: все дело в том, как Ника произносила слова. Это был легкий, очаровательный акцент.

– А теперь ее отца перевели из филиала фирмы в Торонто к нам, в Москву, – продолжала жаловаться Эля. – И я, как проклятая, должна помогать этой иммигрантке освоиться в русской школе.

– Так это же круто, твоя тема! Дерзай, Макаренко! – поддержал подругу Женька и тут же спохватился: – Постой, это что же, мы втроем можем заниматься?

У него даже дух перехватило – на голову вот так запросто обрушился громадный бонус – возможность новых встреч с Николь.

– А ты и рад, да? – В голосе Эли железа было, как в яблоке. – Но помни, для этого ты должен будешь каждый раз напяливать платье!

Никакие уговоры не помогали, Эля будто бы взяла сторону своих зверски строгих родителей в этом щепетильном деле. Она наотрез отказывалась признавать в Женьке мужское начало, убеждала, что родители запретят им встречаться, как только раскроется истина. И спектакль требуется продолжать, особенно теперь, когда у Жени-девушки появилась покровительница в лице Элиной мамы.

– Ну хорошо. – К полуночи Женьке пришлось сдаться, он уже сполз в кровать и откровенно засыпал. – Я готов играть эту роль до окончания школы. Но Нике мы обязательно скажем правду!

– Обязательно скажем! – подтвердила Эля. – Как только поймем, что ей можно доверять…

Эля сбросила вызов раньше, чем Женька сумел прикинуть, сколько времени займет это понимание.

Москву давно съела ночь, темнота дремала в пыльных углах Женькиной маленькой комнатушки. За дверью тихо шумела вода, из коридора полз приторный аромат ванили – это мама принимала перед сном расслабляющую ароматическую ванну. Все вокруг было, как и прежде: перемены часто подкрадываются так незаметно, что, глядя на них прямо в упор, ничего толком и не увидеть…

Пронесся месяц с тех пор, как Женька принял для себя важнейшее, если не сказать больше, – судьбоносное решение, изменившее впоследствии всю его жизнь. Но тогда он еще не знал этого. И потому совершенно спокойно, с расчетливой уверенностью и актерской сноровкой, несколько раз в неделю облачался в один из маминых бесчисленных нарядов, чтобы явиться в гости к Эле для регулярных занятий. Любопытным соседским старушкам, украшающим дворовые лавочки, он назвался Жениной кузиной, приехавшей поступать в столичный институт из Астрахани, чем вызвал сочувствие к этому очевидно небогатому на красивых невест городу. Родители Эли привыкли к несуразному виду отстающей подруги и перестали подозрительно таращиться, вспоминая слабоумного Коленьку. В школе Женька начал успевать, как никогда раньше, рискуя к лету превратиться в натурального ботана. Направленная исключительно на зубрежку уроков память работала с полной отдачей. Но все это мало волновало Женьку, его обучение двигалось как-то по инерции, являясь лишь поводом для вожделенного общения с Николь. Он работал, как мотор, несущий состав в заданном направлении и нацеленный лишь на сближение с нужным объектом. Стоит отметить, подружка из Женьки вышла отменная: привыкший к женскому обществу, он легко нашел общий язык с канадской красавицей. Тем более, Эля по большей части молчала, а ее серые цепкие глазки частенько заползали глубоко под брови, поглядывая оттуда как-то настороженно, если не враждебно. Ника тоже не блистала красноречием, что Женька относил к природной благочестивой скромности, зато веселилась после каждой его шутки, наполняя широкую комнату колокольным смехом. От этой звенящей, чуть повизгивающей радости порой даже закладывало уши. Но Женька в каждом Никином жесте, в каждом звуке ее голоса находил лишь обворожительную прелесть. Сокрушительный тайфун хохота пронесся над комнатой, когда Ника узнала о прозвище «Энциклопедия», которое так шло увесистой всезнайке, что самоотверженно взялась за домашнее обучение. И пока Эля демонстративно закладывала уши ладонями и чуть морщила без того вздернутый нос, Женька с упоением внимал безудержному, погрохатывающему веселью.

В одном таилась загвоздка: до сих пор Ника видела в нем лишь забавную девчонку, с которой так легко и весело учить уроки. У Женьки язык не поднимался сказать правду и, быть может, разрушить то доверие, что успело возникнуть между ними. Эля утверждала, будто Ника тут же заложит их, вынесет эту безобидную ложь на семейное порицание, тогда совместные занятия придется прекратить. Но это пугало Женьку куда меньше, чем вероятность быть отвергнутым любимой лишь за малую шалость – учить уроки в тягучих колготках и дамском платье. Дни спешили за днями, Ника хвалила Женьку за оптимизм, смекалку и находчивость. Ей даже нравились его естественно-широкие брови, низкий бархатистый голос, порой вылезающий из-под деланого фальцета и длинные ступни. Будто бы теперь это ценилось в модельном бизнесе. И все шло довольно сносно, пока мироздание не осмелилось столкнуть Женьку с прошлым, причем – в самый неподходящий момент.