Астрид Линдгрен - Расмус-бродяга. Бойкая Кайса и другие дети. Рассказы и повесть.Собр. соч. Т. 6 (Сборник)

Старшим был не кто иной, как Стиг. Он родился на два дня раньше Альбина.

— Плевать мне на прыжки в высоту, — сказал Альбин. — По крайней мере, прыжки в высоту снизу вверх. Но держу пари, что переплюну тебя в прыжках сверху вниз. Я не побоюсь спрыгнуть вниз с этой ветки, а тебе слабо!

И Альбин спрыгнул. Стиг тотчас перелез через забор, взобрался на вяз и повторил подвиг Альбина.

Мальчишки, стоявшие на дороге, с интересом наблюдали за ходом событий. Одни болели за Альбина, другие за Стига.

— Давай, давай, Альбин! — кричал один из «альбинистов».

— Эй, Стиг! — кричал «болельщик Стига». Тогда Альбин влез на крышу отхожего места.

— Я не побоюсь спрыгнуть отсюда! — закричал он Стигу.

И спрыгнул. Стиг презрительно фыркнул. С крыши отхожего места он-то мог бы спрыгнуть и в двухлетнем возрасте, заверил он.

— Но я не побоюсь спрыгнуть с самого высокого штабеля досок, наверху, у лесопилки, — продолжал он.

Мальчишки гурьбой повалили к лесопилке и восторженно смотрели, как Стиг прыгает вниз с самого высокого штабеля досок.

Альбин размышлял. Что бы ему теперь придумать?

— А я не побоюсь спрыгнуть с моста, — сказал он, но голос его звучал не очень уверенно.

— Браво, Альбин! — закричали альбинисты. И вся орава устремилась к мосту, чтобы посмотреть, как Альбин прыгает оттуда.

— Давай, Стиг! — кричали болельщики Стига.

Стиг судорожно глотнул воздух. Прыгать с моста было жутко высоко. Что бы такое придумать почище Альбина?

— Я не побоюсь спрыгнуть с крыши самого высокого дровяного сарая, — сказал он под конец.

— Спичку не переплюнешь! — горланили его болельщики.

Стиг достал лестницу и влез на крышу сарая. Он посмотрел вниз. От высоты кружилась голова.

— Ха-ха, слабо тебе, трусишка! — заревел Альбин.

После прыжка он спокойно лежал уже некоторое время, чтобы в животе все снова успокоилось.

Альбин совершенно растерялся. В чем-то он должен был переплюнуть Стига, того, кто побил его рекорд, прыгнув выше на пять сантиметров.

В полдень пошел дождь. И тут, стоя у дровяного сарая, Альбин увидел, как маленький дождевой червь, привлеченный сыростью, вылез из щели. Альбина осенило.

— Я не побоюсь съесть дождевого червяка, — сказал он. — А тебе слабо!

И раз, он проглотил червяка.

— Браво, Альбин! — закричали альбинисты.

— Стиг тоже может сожрать червяка! — закричали болельщики Стига и принялись услужливо искать для него червяка.

Стиг побледнел. По-видимому, червяк не был его излюбленным лакомством. Но его болельщики вскоре появились с дождевым червяком, которого нашли под камнем.

— Слабо тебе, трусишка! — кричал Альбин.

Тогда Стиг съел червяка. После этого он исчез за деревом. Потом мало-помалу появился опять. Но вид у него был смущенный.

— Сожрать червяка может любая мелочь, — сказал он. — А я спрыгнул с крыши дровяного сарая. А тебе слабо.

— Мне — слабо?! — возмутился Альбин.

— Ему — не слабо! — орали альбинисты.

— Ясное дело, слабо! — кричали болельщики Стига.

— Я не побоюсь спрыгнуть с крыши хлева, — заявил Альбин. Но ему стало холодно, когда он произносил эти слова.

— Браво, Альбин! — орали альбинисты.

— Да куда там! Слабо ему! — говорили болельщики Стига.

Лестницу подтащили к хлеву. Из соображений безопасности ее поставили у той стены, которая не просматривалась из дома. Могло ведь случиться и так, что мамам Стига и Альбина вряд ли пришлось бы по вкусу именно такое состязание.

У Альбина дрожали ноги, когда он лез по ступенькам лестницы. И вот он уже на крыше хлева. Он смотрит вниз, в бездну. Какими маленькими кажутся там, внизу, мальчишки! Сейчас-сейчас он прыгнет! Нет, это просто ужасно! Он переводит дух и молит Бога, чтобы ноги поднялись сами собой. Но ноги его не слушаются.

— Он боится! — торжествующе воскликнул Стиг.

— Покажи ему, как это делается! — заорали болельщики Стига. — Спрыгни сам с крыши хлева, Спичка, пусть он лопнет от стыда!

М-да, это было не совсем то, о чем мечтал Стиг. Он ведь уже спрыгнул с крыши сарая, может, хватит с него.

— Спичке, точно, слабо! — кричали альбинисты. — Подумаешь, крыша сарая, это раз плюнуть: Альбин спрыгнул бы с нее тысячу раз, правда, Альбин?

— Ну да! — закричал с крыши хлева Альбин. Хотя в душе понимал, что никогда больше не захочет прыгать ниоткуда, даже с крыльца.

Тут Стиг тоже полез на крышу.

— Мелочь пузатая, — ласково сказал ему Альбин.

— Сам ты — мелочь пузатая, — огрызнулся Стиг.

Потом он глянул вниз и лишился дара речи.

— Прыгай, Альбин! — орали альбинисты.

— Прыгай, Спичка! — кричали болельщики Стига.

— Стиг непременно себе что-нибудь сломает! — горланили альбинисты.

— И не стыдно тебе, крошка Альбин?! — вопили болельщики Стига.

Стиг и Альбин закрыли глаза. Разом шагнули они в пустоту.

— Как это, в конце концов, случилось? — удивленно спросил доктор, наложив шину Стигу на правую, а Альбину на левую ногу. — Две сломанные ноги в один и тот же день!

Стиг и Альбин пристыженно поглядели на него.

— Мы соревновались, кто прыгнет выше, — пробормотал Стиг.

Потом они лежали рядом, каждый на своей больничной койке и упрямо смотрели каждый в свою сторону. Но как бы там ни было, они вдруг покосились друг на дружку и начали хихикать, несмотря на свои сломанные ноги. Сначала они просто хихикали, но их все сильнее и сильнее разбирал смех. И вдруг они так громко расхохотались! На всю больницу! И тогда Альбин спросил:

— Ну и что в этом, собственно говоря, такого хорошего — прыгать с крыши хлева?

А Стиг расхохотался так, что едва смог произнести:

— Знаешь, Альбин! И зачем мы только слопали этих дождевых червяков?

— Ну, — сказала старшая сестра младшему брату, — теперь я расскажу тебе сказку. Может, хоть ненадолго перестанешь проказничать?

Малыш сунул указательный пальчик в часы, желая взглянуть, остановятся ли они. И они остановились. А потом сказал:

— Ладно! Начинай!

— Понимаешь, — начала старшая сестра, — жил-был король. И сидел он на троне с короной на голове…

— Вот чудак! Держать деньги на голове! — перебил ее малыш. — Я всегда кладу свои кроны [15] Деньги (шв.). «Крона» и «корона» по-шведски произносятся одинаково. в копилку.

— Фу, какой ты глупый, — сказала сестра, — я сказала не с кроной, а с короной.

— А-а… — протянул малыш, взял графин с водой и плеснул воды на пол.

— …У короля был маленький сын, и однажды король сказал принцу, что он, верно, тяжко болен и ему очень худо.

— А откуда королю знать, что принцу очень худо? — спросил малыш и полез на стол.

— Так это же королю было худо, — нетерпеливо заметила старшая сестра.