Жаклин Уилсон - Уроки любви

Может быть, и Рэкс решил принять сторону Риты. Может быть, он решил, что я нарочно увела у нее Тоби. Может быть, он теперь тоже ненавидит меня, как все остальные.

Я согнулась над своим натюрмортом, расплывавшимся у меня перед глазами. Остаток урока я сосредоточенно старалась не заплакать. Как только прозвенел звонок, я швырнула кисточку, даже не помыв ее, схватила портфель и бросилась к двери.

Я была уже во дворе, когда Рэкс громко окликнул меня:

– Пру! Пру Кинг, а ну вернись!

Я чуть не бросилась наутек, но все же одумалась и медленно побрела обратно.

– Ты знаешь, что нельзя просто бросать кисточку, не помыв! – сказал Рэкс. – Вот не ожидал от тебя! Раз так, ты еще поможешь мне вымыть все банки.

– Так тебе и надо, шлюха! – хмыкнула Рита, а Эми, Меган и Джесс скорчили мне рожи.

Я повернулась спиной ко всем и стала мыть кисти в раковине. По щекам у меня неудержимо струились слезы.

– Эй, ты там не плачешь? – спросил Рэкс. – Пру, ты что, подумала, что я правда на тебя рассердился?

Я кивнула, и слезы хлынули теперь потоком.

– Перестань! – Он взял полотенце и осторожно промокнул мне глаза. – Ой! Теперь у тебя черная краска вокруг глаз! Еще немного, и ты будешь выглядеть как Милая Рита.

– Милая Рита?

– Это песенка «Битлз». – Он пропел строчку оттуда. – Объясни толком, что там у вас случилось с Ритой? Почему они все от тебя шарахаются, как от бубонной чумы?

– Они думают, что я увела Тоби у Риты.

– А ты его увела?

– Нет! То есть не взаправду. Я ходила с ним в «Макдоналдс», но только чтобы помочь ему с чтением. Это он придумал!

– Не сомневаюсь. И теперь тебя, стало быть, все не любят.

– Они меня и раньше не особенно любили, а теперь просто ненавидят. Я подумала, что и вы тоже, потому что вы со мной почти не разговаривали, зато возле Риты простояли целую вечность.

– Я просто подумал, что, если я начну сейчас в очередной раз расхваливать твои художественные таланты, это не прибавит тебе популярности. Чем я могу помочь тебе, Пру? Хочешь, поговорю с мисс Уилмотт?

– Нет!

– А с твоей классной руководительницей?

– Ни за что!

– А еще у нас собираются устроить какую-то консультацию для учеников – это одно из новшеств мисс Уилмотт. Ты могла бы поговорить с ними.

– Спасибо, но я не хочу ни с кем говорить, – сказала я, споласкивая раковину. – Все в порядке. Они меня не волнуют.

– Но ты плакала.

– Я плакала, потому что думала, что вы на меня сердитесь.

– Я на тебя не сержусь. – Рэкс помолчал немного. – Куда уж там.

И начал, не глядя на меня, с шумом расставлять по местам коробки с красками.

– Ну что, придешь в пятницу снова посидеть с детьми? – спросил он затем.

– С удовольствием.

– Тогда назначаем свидание.

Пятницы постепенно становились похожи на настоящие свидания. Я бегом неслась домой и напускала ванну. Мама ворчала насчет расхода горячей воды, но я не обращала внимания. Как бы мне хотелось иметь настоящую пену для ванн, душистое мыло, хороший шампунь! Мама покупала только самое дешевое хозяйственное мыло и пыталась заставить нас мыть волосы жидкостью для мытья посуды, пока я не заявила решительный протест.

Потом я начинала искать, что бы надеть. Как мне хотелось иметь что-нибудь приличное! На деньги, полученные за сидение с детьми, я смогла купить зеленую юбку и джемпер, а мама отыскала на толкучке белую мальчишескую рубашку, так что я теперь одевалась в школу более или менее по форме. (Грейс тоже повезло. У Фижки была страшно толстая двоюродная сестра в одиннадцатом классе, и она отдала Грейс свою старую форму, из которой давно выросла.)

К Рэксу я обычно надевала школьную юбку, черный свитер с толкучки, необычные колготки в черную и зеленую полоску из магазина «Всё по 99 пенсов» и те самые разрисованные черные туфли. Прически я делала разные: косы с вплетенными бусинами; забавные хвостики, перевязанные черной бархатной ленточкой; распущенные волосы, свисающие на спину, а по бокам заколотые невидимками с бабочками. Настоящей косметики у меня не было, но я экспериментировала с акварелью, обводя глаза лиловой тенью. Однажды я нарисовала у себя на мочках ушей маленькие голубые звездочки, в другой раз – роскошный зеленый с белым браслет. Мама пришла в ужас.

– Господи помилуй, это выглядит как татуировка, – волновалась она. – Что подумает о тебе твой учитель?

Рэксу, похоже, нравилось, как я выгляжу. Он всегда замечал и хвалил очередную импровизацию, хотя однажды сказал, что по-прежнему питает симпатию к платью в красно-белую клетку.

В следующий раз я пришла в этом платье с красной кофтой и красной пластмассовой розочкой в волосах, намазав губы алой краской. Я попыталась накрасить и щеки, но получилось до того похоже на матрешку, что я все смыла. Впрочем, румяна мне были явно не нужны. Я и так все время вспыхивала, разговаривая с Рэксом.

Дети ко мне привыкли. Мне уже не приходилось подкупать Гарри сладостями. Я играла с ним в Груффало, придумывая дополнительные приключения, а иногда рисовала ему картинки с его любимыми эпизодами. Лили была еще мала для сказок, но мы с ней играли в кукушку: я пряталась за подушку и кричала оттуда «ку-ку», а она весело смеялась.

– Ты умеешь находить подход к детям, Пру, – сказала Марианна. – Они тебя так любят!

Похоже, Марианна меня тоже любила. Собираясь, она болтала со мной о диетах, прическах и нарядах. Я думала о своем под ее трескотню, но моментально включалась, стоило ей упомянуть Рэкса. Она всегда говорила о нем пренебрежительно, со вздохом, как о глупом ребенке.

– Было бы гораздо больше толку, если бы он сидел с детьми, а я вернулась на свое место бухгалтера. Но он такой бестолковый, что не справится. Дети вертят им, как хотят, особенно Гарри. Не знаю уж, как он справляется в школе.

– Он великолепный учитель. Его все обожают, – сказала я.

– Да брось ты, Пру! Я уверена, что все над ним издеваются. Это такая глупость – тратить свое время на школу, не говоря уж о том, что зарплата мизерная. В рекламном агентстве он зарабатывал вдвое больше – нет, втрое. Но ему, видишь ли, хотелось чего-то более творческого, хоть я, убей бог, не понимаю, что творческого в том, чтобы раздавать баночки с краской куче скучающих подростков. Прости, Пру, я не имела в виду тебя. Я знаю, что у тебя талант к рисованию – Кит мне все уши прожужжал.

– Правда? – жадно спросила я.

– Ты сама знаешь, что он от тебя в восторге, – сказала Марианна.

Я на это надеялась, но мне хотелось услышать это от нее. Хотя я испытывала при этом смешанное чувство, страдая от нечистой совести. Судя по всему, Марианна не догадывалась о моих чувствах к Рэксу и разговаривала со мной так, как будто я была ее подругой.

– Как мило с твоей стороны, что ты согласилась сидеть с детьми постоянно, Пру! А то мы с Китом вообще отвыкли ходить куда-нибудь вместе. Мы вроде ничего особенного и не делаем, но нам обоим от этого легче. У меня есть повод немного принарядиться и снова почувствовать себя человеком, и Кита это бодрит. Я знаю, в школе он всегда делает бодрый вид, но на самом деле настроение у него в последнее время было очень угнетенное. Это началось еще до рождения Лили. Он в этом ни разу не признался, даже мне, но у него случались такие приступы хандры… А сейчас он воспрянул духом и стал похож на прежнего Кита. – Марианна вздохнула. – Радуйся своей молодости и свободе, Пру.