Жаклин Уилсон - Вечеринка с ночевкой

— Нам разрешили выбирать любую начинку, — сказала Эйми, укладывая поверх своей пиццы сладкий перец в форме крестиков и ноликов.

— А я делаю потрясающую пиццу Белларони, — хихикнув, похвалилась Белла и выдавила из тюбика шоколадный соус.

— Видите, я говорила, у меня будет сногсшибательный день рождения, самый лучший в мире!

— Для самой лучшей в мире девочки, — сказал папа Хлои, заглянув в кухню.

Мама у Хлои была совсем молодая, а папа довольно старый — с лысиной и большим толстым пузом. Он тоже сделал пиццу, украсив её чем только можно.

— Ух ты! — изумлённо воскликнула Белла.

— А ты что положишь на свою пиццу, Дейзи? — спросила Эмили.

Я задумалась.

— Вылеплю смешную рожицу, — ответила я, посыпав верхний край тёртым сыром, чтобы получились волосы. Потом сделала глаза из оливок, нос из жёлтого перца, а улыбающиеся, полные губы вырезала из красного. Вместо щёк положила кусочки помидора, а из ананаса смастерила золотые серёжки и плотно прилегающее к шее ожерелье.

— Ах, Дейзи, до чего же ты изобретательная! — восхитилась Эмили.

— Так красиво, что будет жалко есть! — воскликнула Белла.

— А как насчёт парочки анчоусов для бровей? — предложила Эйми.

— Они, конечно, будут чудесно смотреться, но я терпеть не могу анчоусы, — возразила я. — По-моему, они похожи на серых скользких червяков. Меня от них воротит.

Хлоя промолчала, но, когда мы пошли за её папой в гостиную, она осталась, чтобы помочь маме засунуть наши пиццы в огромную духовку. Папа Хлои выступил в роли бармена и приготовил нам коктейли из фруктового сока. В них были не только бумажные зонтики, как у Эйми, но и пластмассовые палочки для помешивания с Микки-Маусом, и вишенки на шпажках, и кубики льда в форме звёздочек.

Мы подняли бокалы и чокнулись, а когда вошла Хлоя, спели ей «С днём рождения тебя!». Дирижируя нашим хором, папа Хлои даже прослезился. Потом он усадил нас за обеденный стол. Каждый получил подарок, который лежал на специальной тарелке. Это была маленькая буква-оберег на серебряном браслете. А, В, D и Е. Буква С у Хлои была сделана из золота и висела на золотом браслете в окружении сердечек.

— Настоящее золото к твоему дню рождения, дочка, — сказал её папа.

— Посмотрите, к браслету мне купили золотые серёжки-сердечки, — похвалилась Хлоя, убрав за уши свои кудряшки. — Мне ещё уши ко дню рождения прокололи!

Мы с завистью уставились на её уши. Мама говорит, придётся подождать до шестнадцати лет, пока мне разрешат носить серёжки.

Вошла мама Хлои с первыми двумя пиццами. Она сняла фартук. Футболка у неё была настолько короткой, что был виден живот и из пупка торчала серёжка. Классно, да?

Мне и в голову не могло прийти, что у мам бывают тонкие талии и плоские животы. У моей мамы, например, ничего такого нет. Мама Хлои принесла пиццы для дочки и Эмили. Потом настала очередь Эйми с Беллой.

— Ты уверена, что хотела пропитать свою пиццу именно шоколадным соусом, Белла? — спросила мама, поставив перед Беллой её тёмно-коричневую пиццу.

— Ну конечно! Ням-ням! Больше всего на свете люблю шоколад, — весело сказала Белла.

— Ладно, принесу тебе ещё шоколадных крошек, чтобы можно было посыпать сверху, — смеясь, сказала мама.

Она шутила, но Белла восприняла её слова всерьёз:

— Да, принесите, пожалуйста.

Мама Хлои пошла за шоколадными крошками для Беллы и принесла мою пиццу.

— Наверное, ты любишь анчоусы ещё больше, чем Белла шоколад, — сказала мама.

Я на неё уставилась. Потом взглянула на свою пиццу. Она была в форме рожицы с сырными волосами, оливковыми глазами и губами из красного перца. Но все свободные участки были утыканы серыми скользкими анчоусами. Сотнями анчоусов!

— Выглядит впечатляюще, моя милочка, только я не уверена, что тебе под силу съесть столько анчоусов. А плохо не станет? — удивилась мама Хлои.

— Я… я не люблю анчоусы, — прошептала я.

— Тогда зачем ты украсила ими свою пиццу? — спросила мама Хлои, фыркнув от смеха.

Я не украшала ими пиццу.

Знаю, кто это сделал.

Наверное, сама Хлоя. Но не будешь же об этом говорить у неё на дне рождения! И родители её всё равно не поверят. Они думают, Хлоя самая лучшая девочка в мире, но я-то знаю, что хуже её и на свете нет.

Я попробовала съесть сырные волосы на своей пицце, но анчоусы даже туда забрались. Наверняка они ожили и заползли куда попало. Мне не удалось проглотить ни кусочка.

— Жаль, только продукты перевела, — вздохнула мама Хлои. — Ну ничего, голодной не останешься, ещё будет праздничный торт.

Для Хлои заказали самый большой в мире торт, трёхъярусный, прямо как свадебный. Первый уровень был фруктовый, с вишнями и ярко-жёлтыми марципанами под белой глазурью. Второй представлял собой шоколадный бисквит с шоколадно-сливочным кремом. А третий — ванильный бисквит с клубничным джемом и взбитыми сливками. По краям, утыканным серебряными сердечками, в тон к ним было написано серебряным кремом: «С днём рождения, любимая Хлоя!»

— Не сомневайся, в твоём куске обязательно будет анчоусная начинка, Дейзи, — прошептала Хлоя.

Я подумала, на этот раз она шутит, но рисковать не стала, поэтому не съела ни кусочка от этого самого красивого в мире праздничного торта. Сидела и смотрела, как его едят другие (Белла проглотила по куску от каждого яруса).

Вдруг я почувствовала, что в глазах защипало, а губы задрожали, но решила ни за что на свете не показывать Хлое своих слёз.

Даже потом не расплакалась, когда нас отвели в комнату Хлои и я увидела, что мне, одной-одинёшеньке, предстоит лежать в спальном мешке около двери.

Сдержалась, когда пришлось смотреть по телевизору фильм ужасов о злом ребёнке, у которого был плюшевый мишка, одержимый бесами. Мишка душил всех маленьких детей. Кончилось тем, что его самого изодрали в клочья. Как здорово, что мой мишка Полночь спрятался в сумке со спальными принадлежностями и ничего этого не видел, а то бы он расплакался.

Ни слезинки не проронила, когда мы приготовились ко сну и наступила моя очередь идти в туалет, но задвижка плохо работала, и Хлоя неожиданно распахнула настежь дверь, и все меня увидели и расхохотались.

Не плакала, когда все уже улеглись (я была в своём мешке) и стали смотреть фильм ещё страшнее первого о белом призраке с колдовскими замашками, который подползал к студенткам в общежитии колледжа и убивал их одну за другой.