Жаклин Уилсон - Разрисованная мама

Мы обе молча смотрели на нее.

— Я обещаю, — повторила она. И осторожно потрогала забинтованную руку. — Я на распутье, девочки. И должна обязательно выбрать верную дорогу. Но я ее найду — вот увидите! И непременно вернусь к десяти. Ну, в крайнем случае, к половине одиннадцатого.

Мы ждали Мэриголд до полуночи. Потом не выдержали и отправились спать.

Проснулась я ужасно рано — еще даже не рассвело. Сердце стучало у меня в груди редко и глухо, как молот.

Не открывая глаз, я пошарила вокруг в поисках своего любимого шелкового шарфа, который обожала брать в постель. Стар не раз ехидно намекала, что по ночам я заматываюсь в него, как в пеленку. И частенько прятала его, когда злилась на меня по-настоящему.

Поискав шарф, я нащупала только сбившуюся простыню и комковатую подушку. Тогда я разгладила простыню и только тут обнаружила, что все это время лежала на своем шарфе. Вытащив его из-под себя, я поспешно прижала его к носу, с упоением вдыхая знакомый сладковатый аромат, похожий на запах пудры.

Однако где-то в самом дальнем уголке моего сердца копошился страх. И вдруг я вспомнила…

— Стар! — Сев на постели, я протянула руку и тронула Стар за плечо. — Стар, проснись! Уже утро. Ну… то есть почти. Как ты думаешь, Мэриголд уже вернулась?

— Сходи и посмотри, если тебе так интересно, — буркнула Стар, поплотнее заворачиваясь в одеяло.

Вот этого-то мне как раз хотелось меньше всего. При мысли о том, что нужно заглянуть в спальню к Мэриголд, мне стало страшно. Страшно, потому что непонятно было, в каком она состоянии. Страшно, потому что, может быть, она там не одна. И еще страшнее, если ее вообще не окажется в спальне.

— Сходи сама, Стар, а? — заныла я. — Ты ведь старше! Ну, Стар, ну что тебе стоит?..

— Мне до чертиков надоело быть старшей, ясно? Меня тошнит снова и снова все здесь улаживать. Тошнит, понимаешь? Тошнит!!! — отрезала Стар, но мое чуткое ухо уловило в ее голосе подозрительную хрипотцу. И я похолодела — а вдруг она плачет?

— Ладно, сама схожу, — согласилась я. И вылезла из постели.

Сердце мое к тому времени было похоже на полузамерзшую пташку, уже покрытую коркой льда, но все еще слабо трепыхавшуюся у меня в груди.

— Не будь дурой, — прошептала я себе, стараясь подражать интонациям Стар. — Конечно, она уже вернулась. И спит мертвым сном. Тихонечко загляни к ней в комнату и убедишься собственными глазами.

Я прошлепала через нашу спальню и осторожно вышла в коридор. И сразу же увидела дверь в комнату Мэриголд — она была распахнута настежь. Я окаменела, судорожно пытаясь вспомнить, была ли она открыта вчера вечером. И не могла. С того места, где я стояла, был виден краешек постели. Но, как я ни старалась, я никак не могла различить очертаний ее тела под одеялом. Вытянув шею, я пыталась разглядеть, не высовываются ли из-под одеяла ее ноги, но так ничего и не увидела.

«Наверняка она просто свернулась калачиком. Или поджала под себя ноги. Поэтому-то ее и не видно. Ты же прекрасно знаешь, что она всегда так спит? Сейчас же пойди и проверь», — уговаривала я себя.

Но так и осталась стоять, как стояла, будто ноги у меня приросли к полу. Потом облизала губы и шепотом окликнула Мэриголд. Ничего — полная тишина. Решившись наконец, я на цыпочках подкралась к двери и, затаив дыхание, одним глазком заглянула к ней в комнату. Спальня была пуста. Чтобы тут же убедиться в этом, достаточно было одного взгляда, однако я на всякий случай сначала заглянула во все углы, потом откинула одеяло и даже убрала подушку, словно Мэриголд, превратившись в шарик, запросто могла закатиться куда-нибудь в уголок, так что я ее сразу не заметила. Встав на колени, я заглянула под кровать и для верности даже пошарила там руками, набрав полные пригоршни пыли. Под кроватью было пусто. Задыхаясь, я тупо соображала, что же делать дальше.

После этого я заглянула в ванную. А потом и в туалет. Напоследок отправилась на кухню —не иначе как от страха у меня чересчур разыгралось воображение, потому что я вдруг вообразила, что Мэриголд, решив приготовить завтрак, встала пораньше и сейчас жарит тосты. Но на кухне не было ни души. Тишину нарушало только мерное кап-кап-кап — опять подтекал кран на кухне, а ни одна из нас не знала, как заменить прокладку. Я уставилась на кран, моргая всякий раз, когда из него выкатывалась очередная капля. Я долго стояла так — пока у меня перед глазами не стало все расплываться.

Потом я вернулась к Стар. Она лежала, укрывшись с головой одеялом, — в точности, как перед моим уходом. Но по ее дыханию я могла безошибочно сказать, что Стар не спит и прислушивается, стараясь догадаться, что происходит.

— Она не вернулась…

Стар рывком села в постели, и я услышала, как она с трудом проглотила вставший в горле комок. Я готова была поклясться, что слышу, как копошатся в ее голове мысли.

— В туалете смотрела? — бросила она.

— Смотрела. Ее нигде нет.

— Который час?

— Полшестого.

— О господи… — Теперь в ее голосе тоже явственно слышался страх. — Ладно. А может… может, она просто решила прийти к завтраку?

— Стар… а что, если… что, если она вообще не вернется?!

— Вернется. Куда она денется!

— А вдруг с ней что-нибудь случилось?

— С ней вечно что-то случается! — буркнула Стар. Потом подсела ко мне поближе и сжала мою руку ледяными пальцами. — Не думай об этом. Держу пари, с ней все в порядке. Просто подцепила очередного парня и осталась у него до утра.

— Но Мэриголд никогда бы не решилась остаться на всю ночь, — возразила я, забираясь к Стар под одеяло.

— Как видишь, осталась! Да ты замерзла совсем! Холодная, как лягушка.

— Извини.

— Ладно, ничего. Иди сюда. — Стар притянула меня к себе, согревая и заворачивая в одеяло.

— Ох, Стар… — шептала я, глотая слезы.

— Шшш, перестань! Еще промочишь мою любимую подушку!

— А с Мэриголд все в порядке, ведь правда?

— В полном — только крыша на одном гвозде, а так все о'кей. Она скоро вернется, вот увидишь. Мы сейчас согреемся и уснем, а когда проснемся, то наверняка услышим, как Мэриголд распевает одну из своих идиотских песенок. Хочешь, поспорим?

— Да. Конечно. Ты права. Ох, как я люблю, когда ты не сердишься, Стар!

— Да уж! Сама ненавижу рычать на тебя, Дол. У тебя глаза тогда становятся, как у обиженного Бэмби! Ладно, давай спи.

— Мне нравится Бэмби. — Я закрыла глаза и попыталась представить себе Бэмби. Как он резвится вокруг цветка, а птички весело кружат у него над головой, и Тампер тоже подпевает им, отбивая такт лапками. И вдруг мне в голову пришло такое, что я окаменела.