Жаклин Уилсон - Девочка-находка

— Я с тобой говорю, Эйприл. Слышишь? У тебя что, уши отвалились? — Она откидывала мне волосы и засовывала палец в ухо так, что в нем начинало звенеть.

— Не знаю… Не знаю, что делают русалки, — пробормотала я, услышав эти слова в первый раз.

— Ну ты и тупица! Смотри, мокрая, жалкая курица, у русалок длинные рыбьи хвосты, и они умеют — что?

Я сглотнула и стала потихоньку отодвигаться от неё, пока не упёрлась спиной в край ванны.

— Отвечай! Ты что, язык проглотила, а? — Её пальцы царапали мою нижнюю губу, и мне пришлось открыть рот. — Нет, вот он, гадость какая! Ну давай, поработай им. Скажи мне, зачем русалкам хвосты?

— Чтобы плавать, — прошептала я.

— Ура! Наконец-то дошло! Правильно — чтобы плавать!

Она схватила меня за щиколотки и резко дёрнула. Я сползла вниз, моя голова ушла под воду. Я хотела вырваться, но Перл навалилась на меня и не давала всплыть. Я слабо пыталась отпихнуть её ногой, но не понимала, где она. В голове шумело, в ушах бурлила вода. Я понимала, что она пытается меня утопить, и в глубине души помимо страха и отчаяния ощущала торжество — вот теперь ей достанется. Но внезапно она схватила меня под мышки и вытолкнула на поверхность. Я глотнула воздуха и зарыдала, кашляя водой.

— Заткнись, дура, — как ни в чем не бывало сказала Перл. — Думаешь, ты русалка? Ты совсем не умеешь плавать. Будем тренироваться. — И она вновь утащила меня под воду.

Она не всегда меня топила. Часто нас мыла Большая Мо, но, даже когда её не было рядом, Перл могла вести себя как обычная девчонка, плескаться и болтать глупости. От этого было даже хуже: я каждый миг ждала, что она слетит с катушек.

Но однажды слетела я.

Я попыталась убить Перл.

Не нарочно.

Не знаю. Я уже не знаю, как было на самом деле. Помню то, что мне говорили. Меня спрашивали, как это случилось, и мне приходилось рассказывать вновь и вновь. Меня уговаривали успокоиться и подумать, но я не могла. Я забралась в жёсткий панцирь. Чтобы вытащить меня оттуда, понадобились бы клещи.

Наверное, я выглядела виноватой. Все считали, что я нарочно её толкнула. Может, так оно и было.

Перл пролетела по воздуху, размахивая руками, отчаянно вопя, разевая рот так, что виднелись все её белоснежные зубы. Я думала, она приземлится на ноги и ринется вверх по лестнице, чтобы прикончить меня. Но она с грохотом упала на спину и осталась лежать. Её нога была вывернута в сторону. Я думала, она заплачет, но она не проронила ни звука. Я стояла наверху лестницы и смотрела на неё. Большая Мо, Маленький Пит, Эсме, мальчишки — все сбежались на крик. Поднялся шум и гам. Пит звонил в больницу, а Мо села рядом с Перл на корточки, взяла её за руку и принялась что-то говорить. Перл не отвечала. Глаза у неё были приоткрыты, но она смотрела в пустоту.

— Она померла! — сказал кто-то из мальчишек.

— Нет, она жива, — неуверенно произнесла Большая Мо. — Что случилось? Перл поскользнулась?

Все взгляды обратились ко мне.

— Это Эйприл её толкнула!

— Конечно, она её не толкала! Скажи, Эйприл!

Я молчала. Я не осмеливалась говорить. Боялась, что Перл умерла, и радовалась, что она не сможет на меня наябедничать.

Приехали врачи. Перл привязали к носилкам, погрузили в белый фургон и увезли. Большая Мо поехала с ней. Её не было всю ночь, но к завтраку она вернулась. Одна.

— Она все-таки померла! — сказал кто-то из мальчишек.

Все смотрели на меня, разинув рты. Хлопья застряли у меня в горле.

— Эйприл — убийца!

Они все это повторили, даже Эсме, хотя она наверняка не поняла смысла этого слова.

— Прекратите нести чушь! — велела Большая Мо. У неё под глазами были тёмные круги, волосы слиплись. — Перл жива, но ей очень плохо. У неё вывихнуты запястья, сломано бедро, нога и несколько рёбер. Бедняжка проведёт в больнице несколько недель.

Я пискнула от облегчения.

— Эйприл, нам надо поговорить, — мрачно сказала Большая Мо.

Она взяла меня повыше запястья, будто ей неприятно было держать мою ладонь, и отвела в свою комнату.

Нам запрещалось туда заходить. Мы выдумывали, будто Большая Мо и Маленький Пит прячут там телевизор размером с экран кинотеатра, кожаные диваны и белые ковры. Но телевизор оказался меньше, чем наш, общий, диван был обит старой тряпкой, похожей на платья Мо, а ковров не было вовсе — только тусклый желтоватый ковролин. Я смотрела на него все время, пока слушала Мо. А она не спешила умолкать.

— Перл мне все рассказала, Эйприл, — произнесла она.

Я опустила голову.

— Поздно чувствовать себя виноватой! — сказала Мо. — Ты все-таки столкнула её, да?

Я обречённо кивнула.

— Нарочно! — твёрдо сказала Мо.

Я была вынуждена согласиться.

— Она могла умереть, продолжала Мо. — Мальчики правы, ты могла её убить. Я должна бы пойти в полицию, но…

Я молчала. Моё сердце отчаянно билось.

— Но я не хочу скандала. Я воспитываю детей вот уже двадцать лет и ни разу не видела ничего подобного. Я брала к себе самых разных сорванцов. Они могут наставить друг другу синяков и шишек, но никогда ни один из них не пытался убить другого. Перл сказала, что ты набросилась на неё просто так, ни с того ни с сего!

У меня были причины её толкнуть. Перл была убийцей, четырежды убийцей. Она порвала Розу, Колокольчик, Нарциссу и Фиалку на мелкие клочки.

Я была очень осторожной и никогда их ей не показывала. Я мысленно говорила с ними, когда она была рядом, следя за тем, чтобы мои губы не двигались. Но я не сошла с ума, чтобы носить их при себе. Осторожности ради я постоянно их перепрятывала. Сначала они жили в коробке из-под обуви, затем переехали в чехол для губки, потом поселились между страниц книги «Дикие штучки».

Они до сих пор были бы со мной, но Эсме меня выдала. Давным-давно, до знакомства с Перл, мы вместе играли с ними, и она их не забыла.

Мы с Эсме и Перл сидели в детской. Эсме листала журнал Большой Мо, слюнявя палец и с треском переворачивая страницы.

— Прекрати, Эсме! Ты меня бесишь. Что ты его листаешь? Ты все равно не умеешь читать.

— Умею. Я умею читать. Правда, Эйприл? — всполошилась Эсме.

Ты отлично читаешь, Эсме, — согласилась я.

— Чушь собачья. Она не может читать. Она тупая и жирная, как боров, — сказала Перл.

— Неправда, я тонкая. Тонкая, как тростинка, — сказала Эсме, втягивая толстый живот и выпрямляясь, подражая моделям.

Перл передразнила её, но Эсме не обиделась.

— Как эти леди, — сказала она, тыча пальцем в картинку. Внезапно она задумалась. — Нарцисса! — сказала она. — Смотри, Эйприл, Нарцисса!

Она была права. С картинки смотрела та же самая модель, только в купальнике и с другой причёской. У Эсме был острый глаз, раз она её узнала.

— Нарцисса? — переспросила Перл. — О чем это вы, идиотки?