Светлана Ольшевская - Большая книга ужасов. Прогулка в мир тьмы

– Постойте, – вспомнила я. – Он мне на прощание сказал, что позвонит, может быть, потом, если сможет. А ведь мы до того дня созванивались каждый вечер без проблем!

– Вот! Он уже тогда знал, что предстоит срочный отъезд. Так что не переживай, а жди звонка или письма.

– Надо с этим разобраться, – сказала Ника.

– И думать не смей! – тут же повысила голос Анастасия Александровна. – Не видишь, что с любопытными бывает?!

– Но, мам…

– Никаких «мам». Ты мне живая нужна! Поняла?

Ника грустно кивнула.

– Лучше наберись терпения и жди звонка, – это уже было сказано мне. – Уж если милиционер поплатился жизнью за любопытство, то вам его проявлять тем более не стоит. Не смейте даже близко подходить к поселку!

Я нехотя согласилась. Действительно, что мы могли сделать? Еще раз обойти кругом страшное здание? Бр-р, как вспомню!..

– Славик тебе больше ничего не сказал? – спросила Ника.

– Ну, чтобы мы туда больше не ходили. А так – ничего.

Вообще-то он еще просил быть осторожнее, но я столько раз слышала эти слова от мамы, что они давно утратили для меня какое-либо значение.

Я тяжело вздохнула. Как же это трудно – ждать, не имея никакой весточки!

Мы устроились у Ники в комнате, она плотно закрыла дверь и с недовольным вздохом произнесла:

– Моя мама, как моя мама! Самый странный человек на свете. Рассказывает такие вещи, а потом еще хочет, чтобы мы в это дело не вмешивались.

– Похоже, в этом она ничем не отличается от всех остальных мам, – ответила я. – Мою маму странной не назовешь, но она ужасно мнительна. Когда я была меньше, только и слышала от нее – туда не ходи, сюда не ходи, кругом бандиты и маньяки, похитят, убьют и в землю закопают. Каждый раз, когда по телевизору рассказывали о пропавших без вести детях, она звала меня и показывала: вот, смотри, преступники не дремлют! Думала, наверное, что я испугаюсь. В итоге я имею хороший иммунитет от всех этих стращалок.

– Да, похоже на то, – задумчиво ответила Ника. – Кроме того, у моей мамы инстинкт сыщика и любовь к интересным историям. Когда она узнает что-то прикольное, загадочное, мистическое – если, конечно, это не государственная тайна, – то пока не расскажет кому-нибудь, не успокоится. А стращать она меня перестала с тех пор, как однажды на улице на нее напал грабитель и попытался отобрать сумочку. Я увидела это с балкона, выскочила и накостыляла ему как следует, а там и полиция подоспела. Теперь я сама ее иногда стращаю – туда не ходи, сюда не ходи, кругом бандиты и маньяки… А она уже за меня не так сильно боится.

– Круто! – воскликнула я. Хотела прибавить – мне бы так, но не стала. В самом деле, чтобы суметь дать отпор грабителю и занять в семье такое независимое положение, Ника несколько лет занималась рукопашным боем и борьбой. А если я хочу стать такой же, то кто мне мешает? Только собственная лень, и нечего тут завидовать.

Ника прошлась по комнате, приблизилась к окну и внимательно уставилась вдаль.

– Что там? – я шагнула к ней.

– Да ничего, просто смотрю на свое любимое дерево. Я люблю на него смотреть. Когда мы эту квартиру покупали, я поначалу не хотела переезжать. Но выглянула в окно, увидела это дерево, подумала и согласилась. На него посмотришь – и на душе легче.

– И что же за чудо-дерево такое? – Я окинула взглядом пейзаж за окном. Там раскинулся огромный Девятнадцатый поселок. Одноэтажные домики под серыми шиферными крышами, деревянные заборы, невысокие плодовые деревья. В одном месте за забором возвышалась островерхая крыша какого-то здания – тоже одноэтажного, но гораздо больше других. И деревья вокруг него росли высокие и старые, – они казались просто великанами по сравнению с плодовыми деревьями поселка, и за них в первую очередь цеплялся взгляд.

– А вон там, – ответила Ника на мой вопрос, указав как раз в сторону деревьев-великанов. – Видишь дерево справа от других, с абсолютно круглой темной кроной?

– Вижу.

– Так вот, это оно, мое деревце. У меня с ним какая-то астральная связь, – засмеялась Ника. – Хоть я его вблизи никогда не видела – так уж получилось, – но воспринимаю как что-то родное.

– Вблизи, говоришь, не видела? А ты вообще в курсе, где оно растет?

– Как-то не задумывалась. Точнее, подумывала, что стоит пойти поискать его… Но вечно забывала об этом.

– Как бы тебя, Ника, назвать поприличнее? – улыбнулась я, поворачиваясь к ней. – Оно растет во дворе того самого садика, где мы культурно отдыхали все лето. А вон ту высокую крышу, между деревьев проглядывающую, неужели не узнаешь? Это же садик и есть!

Ника присмотрелась и хлопнула себя по лбу:

– Ну и голова дубовая! Больше года на него смотрела и не сообразила, где оно находится. Да таких высоких деревьев, как во дворе садика, вообще больше нигде в поселке нет!

В тот вечер мы засиделись у Ники допоздна. Играли с Мишкой, бродили по Интернету. Уроки даже сделали. Было уже часов девять вечера, когда я, неохотно распрощавшись, покинула гостеприимную квартиру Чернореченских.

Выйдя на улицу, я первым делом почувствовала холод. Еще днем было относительно тепло, а теперь грянул неожиданный заморозок. Да, точно, края лужи затянула паутинка тоненького льда, а опавшие мокрые листья хрустнули под ногой. Небо прояснилось, в вышине теперь сверкали яркие звезды. Значит, к утру будет сильный мороз. Я огляделась. Возле Никиного подъезда горел фонарь, освещая небольшой участок, чуть дальше светились окна домиков Девятнадцатого поселка, от которого меня отделял небольшой темный пустырь. Летом здесь красиво, разнотравье, прямо как в степи, а сейчас… Сейчас жутковато. Но идти мне предстояло в другую сторону, только дом Никин обогну, а там дворы, трасса, и за ней – мой микрорайон.

Я уже собралась свернуть за угол, когда мое внимание привлек столбик… нет, не столбик – ребенок. Мальчик лет шести-семи, одетый явно не по сезону – в короткие штанишки и что-то похожее на рубаху, – неподвижно стоял на пустыре совсем один, и в этом было что-то противоестественное. Ну не должен ребенок в такую пору стоять один на улице! Может, он потерялся? Я хотела подойти и взять за руку. Да, почему-то первым желанием было не спросить о чем-то, а именно взять за руку. Как вдруг…

– Танька! – услышала я сверху голос Ники. – Танька, вернись! Зайди в подъезд! Ах да, там же домофон… Тогда не сходи с места, я сейчас!

Ничего не понимая, я немного помедлила, потом все же сделала шаг по направлению к мальчику, но тут дверь подъезда распахнулась, и Ника, схватив меня за плечи, утащила обратно в подъезд.

– Ты чего? – не поняла я, послушно поднимаясь за ней по ступенькам.

– Сейчас увидишь, – выдохнула она, втаскивая меня обратно в квартиру.