Анне Вестли - Папа, мама, бабушка и восемь детей в Дании

– Дома тебе будет лучше, чем в Дании, – сказал ей папа. – И помни, ты должна охранять кур, Хенрика, Хюльду и Анну-Офелию.

– Ты забыл, что она должна охранять ещё и корову Розу, – напомнила ему бабушка.

– Нет, пока мы будем в Дании, Розе придётся пожить у Ларса и Анны, – сказал папа.

Вид у Самоварной Трубы был совсем невесёлый, и тогда мама сказала, обратившись к папе:

– Я правильно поняла, что на одном из велосипедов, которые повезут коляску, поеду я?

– Совершенно верно.

– Тогда мне придётся немного поупражняться перед отъездом. Только, пока я упражняюсь, в коляску сядут не бабушка с Мортеном и Миной.

– А кто же? – с любопытством спросила Милли.

– Самоварная Труба, – ответила мама. – Она тоже заслужила небольшую экспедицию.

Папа снова сел на свой велосипед. Мама села на другой, а на плетёном диванчике расположилась Самоварная Труба. И они сделали несколько кругов по двору, как будто экспедиция уже началась.

Папа обложился картами Норвегии и Дании и составлял маршрут экспедиции.

– Вы, конечно, понимаете, что мы могли бы сесть на теплоход прямо в Осло и на другой день быть уже в Копенгагене? – сказал он. – Но, на мой взгляд, это было бы слишком просто. Мы должны покинуть страну на велосипедах и изрядно потрудиться, прежде чем окажемся в Дании. Поэтому мы поедем сначала в этот город. – Он ткнул пальцем в карту. – Потом сядем там на паром, переплывём через залив, сойдём на берег в другом городе и проедем ещё несколько миль. Это не близко, но и не слишком далеко. А уже оттуда мы на теплоходе доберёмся до Дании.

– Экспедиция – она и есть экспедиция, – сказала мама. – Боюсь только, как бы мы не устали от велосипедной езды ещё в Норвегии.

– А мы будем часто отдыхать. Торопиться нам некуда, – успокоил её папа.

– Я уже собрала все вещи, но кое-что мы всё же забыли, а это очень важно, – продолжала мама. – Я имею в виду палатку. У нас нет такой большой палатки, в которой мы все поместились бы.

– И не надо, – сказал папа. – На что нам палатка? Другое дело, спальные мешки. В хорошую погоду будем спать под открытым небом, а если пойдут дожди, будем останавливаться на молодёжных туристических базах. Это не так уж и дорого.

– Я буду жить на молодёжной туристической базе? – воскликнула бабушка. – А ты не думаешь, что я для этого старовата?

– Нисколько. Ты член нашей группы, так что никаких трудностей не возникнет.

– А я тоже член нашей группы? – спросил Мортен.

– Конечно, – ответил папа. – Мы все члены одной группы. А сейчас, дети, ступайте спать. Нам надо выехать завтра как можно раньше, часа в четыре утра, пока в городе будет пусто и нет никакого движения.

Странно просыпаться так рано. Все были будто в своей тарелке, есть никому не хотелось, но, когда наконец вышли из дома, усталости как не бывало. Лес был так прекрасен! Летнее утро – такое благоуханное. Птицы распевали на все голоса, воздух был такой чистый, что его можно было употреблять без кипячения, как выразилась мама. Велосипеды, нагруженные сумками с инструментами, спальными мешками, чайниками и сковородками, стояли у сарая. Коляска была надёжно прицеплена к папиному и маминому велосипедам – всё было готово к отъезду. Мартин должен был ехать первым. Папа велел ему каждый раз при встрече с автомобилем звонить дважды в велосипедный звонок. А если он захочет остановиться, он должен поднять вверх руку, чтобы остальные это увидели и тоже остановились. За Мартином ехала Милли. Потом Мона, Мадс, Марта, Марен и, наконец, мама и папа с коляской, в которой сидели бабушка, Мина и Мортен. Они все помахали на прощание Хенрику, Хюльде, курам и Самоварной Трубе.

А вот маленькой Анне-Офелии они помахать не могли, потому что она спала. Самоварная Труба сидела на руках у Хенрика и вертелась как юла, потому что ей очень хотелось поехать вместе со всеми, хотя она и не понимала по-датски. Но папа слез с велосипеда, подошёл к ней и серьёзно сказал:

– Самоварная Труба, ты должна охранять дом, пока нас не будет. Пожалуйста, никаких глупостей! Хочешь не хочешь, а на этот раз тебе придётся остаться дома.

Самоварная Труба подняла на него глаза. Она поняла всё, что он сказал, – вид у папы был огорчённый и серьёзный, – и она спрятала нос Хенрику под мышку. Бабушка помахала курам, но они, по-видимому, нисколько не огорчились, что она от них уезжает, и бабушке это не понравилось – ведь она о них так заботилась.

– Внимание, на старт, поехали! – крикнул папа.

И велосипеды один за другим выехали со двора. По лесной дороге им пришлось ехать тихо и осторожно, потому что на ней было много рытвин и ухабов, но, как только они выехали на шоссе, велосипедные колёса закрутились веселее, тем более что шоссе шло под уклон. Нужно было только время от времени тормозить и следить за тем, чтобы велосипед не слишком разгонялся. Им предстояло доехать до города, пересечь его и выехать с другой стороны. К счастью, так рано трамваи ещё не ходили, зато велосипедистов подстерегала другая опасность, не менее серьёзная, – это трамвайные рельсы. Мартин привык ездить в городе на велосипеде, так что он держался подальше от трамвайных путей, а если ему надо было их пересечь, он всегда направлял колёса велосипеда поперёк рельсов, чтобы они за что-нибудь не зацепились. Но Милли об этом не подумала. Она катила на своём велосипеде прямо по рельсам и воображала, будто она трамвай. Всё шло хорошо, пока переднее колесо её велосипеда за что-то не зацепилось. Милли перелетела через велосипед и угодила головой в багажник Мартина. Велосипед Милли попал под колёса Мониного велосипеда, и Мона тоже упала. Мадс не был к этому готов и потому тоже оказался на земле. Марта въехала в его велосипед и едва удержалась в седле. Она видела, какая куча-мала образовалась впереди неё, ей удалось свернуть в сторону, и передним колесом она уткнулась в бортик тротуара. Папа с мамой осторожно затормозили, и потому ни с ними, ни с пассажирами в коляске ничего не случилось. Папа сошёл с велосипеда, чтобы осмотреть пострадавших детей. Он поднял Милли, потянул её за руки, за ноги и спросил:

– Тебя не тошнит?

Милли покачала головой и улыбнулась, хотя и проделала в воздухе «мёртвую» петлю.

– Прекрасно. – Папа был доволен. – Остальные выглядят вполне целыми и невредимыми. Едем дальше.

– Папа молодец, что заставил нас выехать так рано. Если бы движение в городе было большое, нам сейчас бы несдобровать, – заметила мама.

И они поехали дальше и ехали долго-долго. К счастью, трамвайных рельсов больше не попадалось. Дорога шла вдоль озера. Пахло чистой водой и утренней свежестью, к ним снова вернулось спокойствие.

Через час Милли почувствовала усталость. Из всех велосипедистов она была самая младшая, именно поэтому ей не хотелось признаваться, что она устала. Она молчала и ехала дальше. И даже обрадовалась, когда дорога пошла вверх по крутому склону: все сошли с велосипедов, и она с удовольствием использовала ноги по их прямому назначению – всё-таки крутить педали без передышки было довольно утомительно.