Вера Иванова - Мисс Супердевчонка. Большая книга приключений для самых стильных (сборник)

— Сольфеджио — тоже хорошее слово… Для теста на интеллект, — задумчиво прокомментировал ее рассказ неисправимый Смыш.

А я, вздохнув, протянула Кире сиреневую папочку:

— Владей! Это теперь твое. Завтра мы позвоним на радиостанцию и все уладим.

— А вдруг не получится? — жалобно пролепетала староста.

— Не боись! У нас теперь в шоу-бизнесе своя рука имеется! — твердо сказала я, помахав визитками Сергея и Тимы. — Только с предками ты сама все улаживай, чтобы тебя отпустили.

— Да с ними-то я разберусь! — радостно воскликнула Кира. — Заморочу им головы так, что они решат, что я не в Сингапур еду, а в деревню Дюевку, к тете Нюре. Мне по вранью звание мастера спорта можно давать!

Вот тебе и красавица-староста-отличница! Мы во все глаза смотрели на Киру, поражаясь скрытым чертам ее натуры. Вот так иногда думаешь, что хорошо знаешь человека, а у него за душой такое… Мало не покажется!

— Ладно, пойду доболею, а то голова все-таки трещит еще, — сказала Кира. — Спасибо вам за все!

— Ой, Кира, погоди… Я давно хочу спросить — что у тебя за духи? Совершенно незнакомый запах… — остановила ее я.

— Да это «Элизабет», мне из Польши привезли, у нас такие не продаются!

Вот так моя коллекция запахов пополнилась еще одним ароматом. Я смотрела старосте вслед и думала, что на этом белая полоса моей жизни окончательно завершилась. И не ошиблась: едва Кира ушла, как подруга обратила на меня грозный взгляд и произнесла:

— А теперь выкладывай про бусину! И не вздумай увиливать!

В этот вечер мне досталось по полной. Вначале от Танюсика: пришлось поведать ей о приключении с ее бусами. Потом от родителей, поджидавших меня дома. Когда я вышла из лифта, мама стояла на пороге с дневником в руках, и глаза ее действительно «швыряли яростные молнии». Мне попало за все: за двойки, за замечания, за записку, за прогулки неизвестно где… И даже за лосины, которые я выудила у мамы из шкафа! Оказалось, она приберегла их мне в подарок на день рождения…

Это был тяжелый вечер, но странно — слез и огорчений было не так много, как обычно. Я как будто смотрела на происходящее со стороны, с высоты своего нового жизненного опыта, и понимала, что получаю по заслугам, а раз так — какой смысл реветь? Поплакав, я совершенно искренне раскаялась, попросила у родителей прощения и пообещала, что впредь буду паинькой… Настолько, насколько это вообще возможно при моем характере.

К десяти вечера наши мирные переговоры завершились, и я впервые за эти дни поняла, что наконец-то сумею выспаться.

На общешкольной линейке, как всегда, все шумели. Но по-другому и быть не могло, раз в один зал набилась полная школа учеников с пятого по одиннадцатый (началку на это мероприятие не допускают). Однако на этот раз народ собрался на удивление быстро — как будто предчувствовал, что ожидается нечто необычное…

Предчувствия нас не обманули. Вместе с директором и завучем в зал вошел… Кто бы вы думали? Да-да, именно он, старший лейтенант милиции и тезка знаменитого поэта, Давыдов Денис Михайлович. В милицейской форме и фуражке с ярко сияющей кокардой. С тремя звездочками и одной полосочкой на погонах. С черной кожаной папочкой в руках. Короче, олицетворение карающей силы закона.

Этого было достаточно, чтобы у меня снова затряслись поджилки и захотелось убежать и спрятаться: появление стража порядка на линейке не могло быть случайным. Сейчас нам припомнят все: и драку за гаражами, и поиски Тимы, и мое незаконное появление на балу, и… и, может быть, даже то, что мы еще совсем недавно не знали, кто такой Денис Давыдов.

Как всегда бывает в критические моменты, в мою руку вползла холодная лапка Танюсика. Брыкало громко икнул, Смыш нервно кашлянул и прошептал:

— Ну, все. Сейчас начнется…

И началось. Завуч подошла к микрофону и, объявив линейку открытой, приняла рапорты старост. Когда обычная церемония закончилась, слово взял директор:

— Ребята, сегодня на нашей линейке присутствует старший лейтенант милиции Давыдов Денис Михайлович. Он хочет сказать вам несколько слов.

В гробовой тишине Денис Михайлович вышел к микрофону, открыл папочку, откашлялся и произнес:

— Здравствуйте, ребята!

Голос его звучал так сурово, что мы поняли: все, спасенья нет. Сейчас нас прямо тут, на линейке, арестуют, закуют в наручники и отправят в тюрьму. Я закрыла глаза, задержала дыхание и приготовилась к очередному прыжку с десятиметровой вышки.

— Я хотел бы пригласить сюда, к микрофону, четырех учеников 8-го «А» класса… — И мы услышали наши фамилии.

Члены Братства Кольца замерли, не в силах сдвинуться с места. Я увидела, что на лбу у Брыкалы выступил пот, а на виске у Смыша пульсирует синяя жилка. Танюсик побледнела как полотно, да и я, наверное, выглядела не лучше.

— Ну, что же вы? — поторопил нас суровый голос. — Как куролесить, так первые, а к микрофону вас не дозовешься!

— Что он тянет! — пробормотал Смыш. — Рубил бы сразу, как есть.

Он первый стронулся с места. За ним засеменила Танюсик, следом с обреченным видом побрел Брыкало. Я двинулась последней: ватные ноги отказывались мне повиноваться.

Дождавшись, когда мы под взглядами всей школы встанем перед микрофонами, наш мучитель продолжил:

— Уважаемые преподаватели и ученики! От имени и по поручению дежурной части районного отделения милиции я хочу объявить ученикам 8-го «А» класса: Смышу Михаилу Евгеньевичу, Алешиной Александре Андреевне, Тычинке Татьяне Владимировне и Брыкалову Арсению Илларионовичу… — пауза, во время которой я мысленно прощаюсь с прежней жизнью, — огромную благодарность! Мужество, смекалка и сообразительность ваших друзей помогли органам охраны правопорядка раскрыть серьезное правонарушение и задержать опасных преступников, членов международного преступного синдиката, специализирующегося на хищении музейных редкостей.

От грома аплодисментов и криков мне заложило уши, в голове воцарился полный сумбур, мысли путались, хотелось провалиться сквозь землю — или взлететь под потолок. За один миг превратиться из нарушителей в герои — это вам не хухры-мухры!

А Денис Михайлович продолжал:

— Сегодня я хотел бы вручить нашим юным героям почетные грамоты!

Он открыл черную папочку и вынул оттуда четыре листка гербовой бумаги — уж теперь-то я в этом разбираюсь! Каждому из нас досталось по листочку с золоченой надписью «Почетная грамота». А дальше красивыми черными буквами с моими любимыми завитушками была написана моя фамилия и разные приятные слова, типа: «За проявленное мужество и героизм при задержании опасного преступника…» Это было так приятно, что мне захотелось расплакаться! Но я сдержалась, и вовремя — Денис Михайлович снова подошел к микрофону: