Жаклин Уилсон - Девчонки в слезах

В подобных случаях я недолго переживаю, но на этот раз вы с мышкой Мертл запали мне в душу. Я просматриваю много детских и юношеских работ, и некоторые из них можно назвать весьма удачными, но скажу тебе честно — твоя Мертл удивительно самобытна. Ею можно гордиться! Жаль, что не я ее придумала!

Учти: когда вырастешь, тебе обязательно нужно стать иллюстратором.

С наилучшими пожеланиями,

Я вскрикиваю. Поднос дрожит у Анны в руках, и она проливает кофе.

— Элли, милая, что стряслось?

— Ах, Анна, — говорю я и заливаюсь слезами.

Прибегают папа и Моголь.

— Что случилась? Ты не обожглась, Элли? — кричит папа.

Анна ставит поднос на пол, потом читает письмо и обнимает меня.

— Умница! Ты только посмотри, что Никола Шарп написала о нашей Элли! — восклицает она и передает письмо папе.

— Никола Шарп! Эта тетя придумала малиновую фею, которая плюется малиной! — кричит Моголь и на всякий случай — вдруг мы не поняли — показывает, как она это делает.

Папа меня расспрашивает, Анна смеется, я плачу, Моголь плюется — все набились в мою комнатенку. Будто мы снова нормальная дружная семья — клан Аллардов в полном составе. И вдруг папа все портит.

— Молодец, Элли, — небрежно говорит он.

— И это все, что ты можешь сказать?! — возмущается Анна. — Просто замечательно, что Никола Шарп выбрала нашу Элли из сотен, а может быть, из тысяч участников! Ты только подумай — она говорит, что сама хотела бы придумать такую мышку.

— Но не Элли создала мышку Мертл. Ее автор Роз.

Наступает тишина. Папа редко говорит о маме и еще реже называет ее по имени, но сейчас с грустью и нежностью произносит слово «Роз». Анна вздрагивает.

В недоумении смотрю на папу. Кажется, он отобрал у меня счастье. Грипп наваливается с новой силой. Все болит.

— Ты же знаешь, Элли придумала свою мышку Мертл, — резко говорит Анна.

Папа смотрит на письмо Николы Шарп и читает лишь одно слово "самобытная".

Этого достаточно. Я понимаю… В чем-то папа прав.

Анна не сдается и убеждает его в обратном:

— Знаю, ты никак не смиришься с тем, что эскизы моих дурацких свитеров пользуются успехом, но я потрясена: ты не можешь даже порадоваться таланту своей дочери!

Папа задыхается от возмущения. Анна краснеет и сердится. Моголь пугается и берет меня за руку. Крепко сжимаю его ладошку, потому что мне сейчас самой нужна поддержка.

Все испорчено. Папа прав — Мертл не мое творение. Мне только казалось, что я ее автор.

Очень хочется об этом с кем-нибудь поговорить, и я звоню Магде. Приходится долго ждать — подруга не снимает трубку, потому что по выходным обожает поспать. В будни Магда тоже не прочь понежиться в постели, но мама вытряхивает ее из-под одеяла, чтобы она не опоздала в школу. Жду до двенадцати. Появляется надежда застать подружку выспавшейся и бодрой.

Оказывается, я опоздала. Она уже ушла.

— По-моему, она отправилась к Надин, Элли, — говорит ее мама.

— А, спасибо… Понятно.

— Почему бы тебе тоже туда не пойти, дорогая?

Почему? Да потому, что меня никто не пригласил! Почему они мне не сказали, что договорились встретиться в воскресенье утром? Мы всегда собираемся вместе! Но сейчас «вместе» означает «вдвоем», а не «втроем». У меня за спиной Магда и Надин объединились в особую, можно сказать исключительную пару, исключившую меня.

Хорошо бы завалиться к Надин… Но что, если они начнут переглядываться, шептаться и вести себя так, будто я третий лишний?!

Я этого не вынесу. Слишком уж много на меня навалилось. Кажется, со мной перестали считаться.

Ну и ладно! Переживу! Знаю, кто меня действительно любит. Гораздо больше других.

Поворачиваю на пальце кольцо и звоню Расселу.

Зря мы отправились на вечеринку! Начнем с того, что я не выношу Биг Мака, здоровенного и неотесанного оболтуса. К тому же он обожает прихвастнуть и говорить пошлости. Конечно, с материальной точки зрения у него предостаточно причин для бахвальства. Чего стоит только огромный четырехэтажный дом в георгианском стиле, больше похожий на особняк! Обставлен он — закачаешься! Точно попадаешь на страницы журнала "Интерьер".

Мама и папа Биг Мака постарались испариться пораньше. Хоть бы только никто не бросил сигарету в блюдце из китайского фарфорового сервиза и никого бы не стошнило прямо на турецкий ковер. Это вполне может произойти — выпивки хоть отбавляй! Я думала, будет фруктовый пунш и несколько банок лагера, слабоалкогольного пива, но кругом полно бутылок водки, и парни уже изрядно надрались — будто это не спиртной напиток, а вода "Перье".

Пришли в основном мальчишки. Прибыла, пошатываясь на высоких каблуках, парочка сильно накрашенных маленьких девчонок. Если как следует отмыть их лица, увидишь, что еще вчера они учились в начальной школе. Наверное, чьи-то младшие сестренки, сделавшие все возможное, чтобы не пропустить вечеринку. Девчонки моего возраста четко разделились на две категории — завзятые тусовщицы устрашающего вида в коротких топах, с торчащими из пупков кольцами и несчастные создания в стиле 50-х, в вечерних платьях, как у взрослых леди.

Наверное, Магда и Надин на меня разозлятся за то, что я их сюда позвала. Ну и ладно — я сама на них обижена: не будут без меня собираться!

От Рассела тоже мало радости. Сижу с ним в обнимку в тесном кресле, точно он меня демонстрирует своим приятелям. Подруга! По его поведению не скажешь, что он мною гордится. Я тщательно готовилась к вечеринке Выбирала, примеряла… и отвергла треть собственного гардероба. Даже покопалась в шкафу Анны и примерила пурпурное бархатное платье свободного покроя. Это на Анне оно болтается, а на мне сидит в облип и смотрится слишком вызывающе.

Решила, что не надо выглядеть, словно ты изо всех сил готовилась, поэтому в конце концов и остановилась на мягком пушистом свитере. Он не из тех, что придумала Анна, — обычный черный свитер с V-образным вырезом, в котором чуть-чуть видна ложбинка между грудей. Сказать «чуть-чуть» — значит ничего не сказать, поэтому под свитер пришлось надеть темную обтягивающую майку. Еле-еле втиснулась в черные джинсы. Всякий раз, когда их надеваю, кажется, что они сели, хотя мне все же удается застегнуть молнию. Влезла в сапоги с узкими носами, которые уже начинают жать, но не отваживаюсь их сбросить — вдруг у меня пахнет от ног!

Выгляжу я совсем неплохо, особенно если учесть, что я до конца не выздоровела, но Рассел не проявляет должного энтузиазма.

— Привет, Элли! Ты что-то изменилась.