Наум Ним - Господи, сделай так…

— И почем у тебя радости?

— Совершенно бесплатно, — вздохнул Тимка. — Во-первых, для тебя — все бесплатно, а во-вторых, честно говоря, за все там возможные кому ни попадя радости я же сам и плачу…

Но скоро он нашел варианты удачного совмещения своих революционных и коммерческих талантов.

Тимка начал устраивать для поклонников своих интернетовских клубов коллективные праздники на заранее снятых дачах. Участников Тимка сам отбирал из лезущих гурьбой претендентов — отбирал вопросами “не для всех” и интуицией. Эти праздники прославились сразу. Дачи приходилось менять, чтобы не попасть под бандюков, участников приходилось менять, чтобы праздник не приедался, и постоянными величинами оставались там только Тимка и врач, который получал у Тимки за каждый день работы свой месячный оклад в кожвендиспансере, но дело свое знал очень хорошо и Тимкины мероприятия обеспечивал надежно.

Врача и дачу (и, разумеется, Тимку с Левой) оплачивали участники карнавалов, которые готовы были платить еще и еще.

После Тимка организовал что-то типа Школы по эмоциональному развитию и тут — влетел. Занятия школы пришлось обустраивать солидно — в постоянном месте, для которого выбрали клуб захудалой текстильной фабрики, и бандитские морды все это вычислили вмиг, не заморачивая мозги такими мелочами, как совершенно невинное название про эмоциональное развитие. Пришлось обращаться за помощью к Сереге, который даже среди этих московских отморозков был не то в уважении, не то в законе (Тимка плохо разбирался в реалиях Серегиной жизни — он его просто любил).

А потом и вправду придумали возможности оплаты интернетовских услуг реальными грошами, и все покатило под музыку. Даже дефолт и Вторая чеченская бойня не нанесли никакого ущерба Тимкиному предприятию, потому что за истинные ценности люди готовы платить во все времена, невзирая ни на какие войны и кризисы. Еще с десяток лет Тимка фонтанировал идеями, все более усовершенствуя свое детище самыми невероятными новшествами, хозяйски обживая уже понятную ему виртуальную жизнь и по-прежнему ловко избегая пригляда бандитов, которые за это время на самом деле почти полностью уступили все свои хлебные места ментам, а может, попросту переоделись ментами.

Весь мир стелился под ноги роскошным цветочным лугом, и был Тимка на том лугу добрым пасечником, направляющим неугомонных пчел прямиком к истомившимся цветам, чтобы из всех этих жужжаний-кружений-касаний всегда возникал необходимый всем нам терпкий медовый вкус жизни. Но разве удержишься на таком лугу только пасечником? И Тимка кружил сам в поисках необходимой для жизни легкой цветочной пыльцы, которую вбирал не так, как эти недоделанные пчелы в своих мимолетных касаниях, а всем на зависть — гудящим шмелем зарываясь в цветок по самые пятки.

Звонок Мешка Тимку здорово напугал — голос друга все время исчезал и распадался.

— Держись… Я приеду! — орал Тимка в прерывисто оживающую трубку. — Выезжаю сейчас же!

Он без остановки гнал свой внедорожник из Москвы в Богушевск, то и дело набирая Мешка по мобиле, но тот молчал.

Накануне Мешкова любимица — ненаглядная его Анюта — огорошила отца решением, что в девятый класс она не пойдет, а вместо этого откроет свой собственный Салон красоты, при котором будут сауна, массаж и все-все радости.

— Тебе же всего пятнадцать, — пока еще улыбался Мешок.

— Скоро будет шестнадцать.

— И ты думаешь, что нашим здешним соседкам понадобится твой салон?

— Зачем здешним? Я его открою в Витебске… Или в районе.

— Ну хорошо, а гроши? У нас с матерью немного есть, но на такое дело — не хватит.

— Я сама заработаю, — уверенно заявила Анюта.

— Это как же? — все еще улыбался Мешок. — Подскажи — может, и я заработаю.

Анюта подвела отца к подаренному ей на пятнадцатилетие компьютеру и показала…

— Твое? — спрашивал Мешок Тимку, тыкая в экран монитора.

Тимка с удовольствием глядел на красочную страницу своего сайта “Аукцион невинности”.

— А что? Грамотно сделано. Чего ты всполошился? И кстати, как ты узнал, что это мой сайт?

Мешок ткнул в рекламную заставку “Продай то, что все равно потеряешь, и денег огребешь — кучу”.

— Что ты натворил? — растерянно бормотал Мешок. — Боже, что я натворил!..

— А что такого? — начал елозить Тимка. — Каждый занимается своим делом.

— Ты не каждый, — вскочил Мешок и продолжал нависать всей своей громадой над все более уменьшающимся Тимкой. — Чего придуриваешься? Ты же не забыл про наш уговор? Ты ж такое служение на себя взял!.. И, почитай, всю страну испоганил всей этой срамотой

— Какой срамотой? — неуверенно протестовал Тимка.

Мешок только безнадежно махнул в сторону монитора, на котором придуманная Тимкой заставка сайта заманчиво подмигивала голыми грудками и попками. Здесь, в доме друга, эта придумка уже не казалась столь удачной.

Тимка боялся, что бледный Мешок в этой своей жуткой, до зубовного дробота трясучке вот сейчас перед ним окончательно и явно сойдет с ума, и бросился утешать друга:

— Брось, Мешок… Ты думаешь, что все это прижилось по твоей тетрадке? Да ерунда это все… Люди делают что им интересно, и так вот все получается… Ну, кто в ответе, что им это интересно?

— А ты не дотумкал, с чего это вдруг тебе так покатило? И еще спрашиваешь, кто в ответе? Ты в ответе… да я с тобой…

— Да пойми ты: не я делаю жизнь такой и даже не ты… и не твоя тетрадка… Жизнь такая, какая она есть, а мы в ней только находим свое место… и свои занятия.

Может, и не надо Мешка специально утешать? Может, ему следует просто открыть глаза на собственные заблуждения и он придет в норму? Вот же перестал трястись и почти прежний — только злой и все равно чуток одержимый…

— Не ты делаешь жизнь? А эту погань кто сделал?

— Так если не я — сделал бы кто другой…

— Но сделал ты?.. Вот так она и делается — жизнь… Нами… У кого на сколь силы хватит. А тебе такая сила была дадена… Поганец ты, Тимка, честное слово, поганец и потаскун…

— Давай выпьем, — вывернулся Тимка из-под какого-то растерянного и безнадежного взгляда Мешка. — Я такого вискаря привез…

— Давай, — равнодушно кивнул Мешок и пошел за посудой. — Но ты все одно поганец.

— Я тебя тоже люблю, — улыбался Тимка, разливая питье.

— Так и я тя люблю, но ты… — Мешок махнул рукой и выпил одним глотком. — Вяртай мою тетрадку.

— Сам будешь рулить? — подначил Тимка, оглядывая уютную новую горницу, которую Мешок пристроил к своему дому.

— Нельзя мне никак — детей надо поднимать, — растерянно соображал Мешок. — Все прахом пойдет.

— Но у меня же все было тип-топ — и квартира и все, что душе…

— Так ты противу правил старался для себя и выгадать, — напомнил Мешок Тимке свои давние предупреждения. — Может, еще и поэтому все твои делишки заместо справедливости переобернулись одной только поганью…