Джуди Кёртин - Добро пожаловать во Францию, Элис!

Я повернулась к Брюно.

– Без обид, но знаешь… твой кузен… он немного…

Брюно вздохнул:

– Да знаю я! Я ведь вам уже говорил, Паскаль не слишком хороший.

Паскаль исчез из вида, и Элис вспомнила о нашем существовании.

– Он не виноват, – тут же заметила она. – У него ведь болит голова, помните?

Я захихикала:

– Ты имеешь в виду, по жизни?

Я повернулась к Брюно и попыталась объяснить:

– Когда мы говорим больной на голову, мы имеем в виду…

Брюно засмеялся:

– Я догадался. Это значит, что кто-то плохой.

Мы вместе захихикали. Элис, правда, и не думала смеяться. У нее что, кризис чувства юмора?

– Вы такие еще дети, – пробормотала она и, подойдя к воде, снова принялась бросать камни.

Брюно посмотрел на меня.

– Ничего, она забудет о моем кузене. А теперь дай-ка мне «Нинтендо». Я как раз начал выигрывать, когда явился мой братишка.

Прошел, наверное, час, а мы занимались все тем же. Я резалась в «Нинтендо», а Элис зло швыряла камни в воду. Если она скоро не остановится, то у берегов Франции вырастет гора, и придется рисовать новые карты.

Меня только что убили в игре, и вдруг Брюно забрал «Нинтендо».

– Мне нужно у тебя кое-что спросить, Мэг-Анн? – произнес он.

– Как я могу так здорово играть в «Нинтендо»? – захихикала я.

Но Брюно помотал головой:

– Нет, это не смешной, а серьезный вопрос. Я хочу спросить у тебя кое-что важное.

Я подняла на него глаза и увидела, что он снова покраснел. Кажется, Брюно нервничал даже больше, чем в первый день нашей встречи. Я сглотнула. Вид у него был сосредоточенный. Может, во Франции есть закон, обязывающий обручаться, если ты пару раз прогулялась с парнем?

Я зачерпнула полную горсть песка и пропустила его между пальцами.

– Так можно? – замялся Брюно. – Можно тебя спросить?

Я кивнула. У меня нет шансов отвертеться. Или, может быть, убежать?

Брюно набрал воздуха:

– Мэг-Анн, ты…

Меня почему-то резко начало тошнить. Он точно хочет спросить что-то неприличное, чувствую пятой точкой.

Брюно снова глубоко вздохнул:

– Ты… ты… тебе… нравятся мои короткие брюки?

Я-то думала, что он хочет спросить действительно что-то очень важное, а его всего лишь интересовали эти глупые шорты, над которыми мы с Элис столько потешались. Я просто не могла удержаться и принялась смеяться. Брюно выглядел оскорбленным.

– Что смешного? – спросил он.

Я попыталась сделать серьезное лицо, но губы сами расплывались в улыбке.

– Нет, ничего.

– Тебе нравятся мои короткие брюки или нет?

– Шорты, – начала объяснять я. – По-английски мы их называем шорты. Короткие брюки – так нельзя говорить. Это неправильно…

Брюно оборвал меня:

– Так тебе нравятся мои короткие брюки или нет?

Кажется, он и не думал сдаваться.

И что мне делать? Соврать или сказать правду?

Если я совру, он поверит?

А если я признаюсь, будет ли Брюно потом ненавидеть меня?

Я обернулась, ища поддержки у Элис. Она всегда умела выкручиваться из подобных ситуаций. Но в этот момент моя подруга бродила по пляжу и докричаться до нее не было никакой возможности.

Я набрала побольше воздуха:

– Ну… они очень… э-э-э… немного…

– Тебе не нравятся, – прервал мои мучения Брюно.

Мне стало понятно, что врать не имеет смысла. Я призналась:

– Да, они мне не нравятся. Извини, Брюно.

Брюно улыбнулся:

– И мне тоже.

Я удивленно посмотрела на него:

– Если они тебе так не нравятся, зачем ты их надеваешь каждый день?

Он вздохнул:

– Их дал мне Паскаль. Когда мама сказала, что вы будете учить меня английскому, Паскаль принес мне их и сказал, что ирландки любят нечто подобное. А я, дурачок, ему поверил. Вот поэтому-то я и ношу их все время. Вечером я их стираю, а к утру они высыхают.

Я жутко разозлилась на Паскаля. Он, конечно же, знал, что шорты просто кошмарные, но убедил кузена надеть их. Небось теперь смеется, когда видит, как Брюно стирает их каждый вечер.

Ну что за урод может так зло подшутить над собственным братом?

– Паскаль такой злой, – сказала я.

Брюно грустно улыбнулся.

– Я вам это уже говорил, почему вы не поверили сразу?

Я улыбнулась в ответ:

– В следующий раз обязательно поверю, обещаю.

– Завтра погуляем?

Я кивнула:

– Конечно, если хочешь.

– О’кей. С утра я помогаю отцу по хозяйству, а потом свободен. Звони.

Я кивнула:

– Без вопросов.

– И я не надену больше эти шорты, – засмеялся он.

Я захихикала:

– Ага, чтобы и духу их не было!

Не уверена, что Брюно понял, что я имела в виду, но в любом случае он засмеялся.

Он протянул мне «Нинтендо»:

– По-моему, твоя очередь.

Я уже выигрывала, когда вернулась Элис. Она упала на песок рядом с нами.

– Сколько времени? – спросила она. – Я жутко проголодалась. Я такая голодная, что могу съесть целую лошадь, нет, хуже, огромную миску чечевичного рагу.

Я захихикала. Хорошо, что к моей подруге вернулось хорошее настроение.

– Без пяти час, – сказала я, вставая. – Нам пора, если мама узнает, что нас еще нет дома, она просто с ума сойдет.

Элис тоже поднялась.

Когда я собралась уходить, мой шлепанец слетел с ноги и застрял в песке.

– Ваша туфелька, мадмуазель, – произнес Брюно и помог мне надеть шлепанец.

– Мерси! – произнесла я с настоящим французским акцентом, на который только была способна.

Мы с Элис попрощались с Брюно и направились домой.

– Ну и что ты теперь думаешь о Паскале? – спросила я, когда мы отошли на безопасное расстояние.

– Он очень симпатичный, – ответила Элис.

– Да, но мы это и так знали. Мне интересно, что ты думаешь о нем теперь, когда мы узнали его получше.

Элис вздохнула:

– У него немного не в порядке с головой?

– Почти угадала! Только не немного, а очень даже много!

Элис хотела было поспорить, но потом передумала.

– Ты права, но мне так не хочется это обсуждать.

Мне, наоборот, хотелось поговорить об этом зазнайке Паскале, но Элис уже сделала такое лицо, что я поняла, спорить бесполезно.

Элис ускорила шаг и побежала.

– Кто последний, получает еще одну порцию чечевицы!

Я бросилась следом за подругой. Что ж, а утро было очень даже ничего!

Это был наш предпоследний день во Франции. Мы с Элис проснулись очень рано, но не спешили покидать кровати. Мы лежали в нашей уютной спаленке в мансарде и болтали.

– Хорошо, что нам не надо сегодня гулять с Брюно, – сказала Элис.

– Но я уже пообещала ему, что мы встретимся, – запротестовала я.

Элис повела плечами:

– Ну и что? Мы ведь можем просто не прийти? Мы же никогда его больше не увидим, в чем проблема?

При мысли о том, что я никогда больше не увижу Брюно, мне почему-то стало грустно.