Мариэтта Чудакова - Рассказы про Россию. 1861—1922

Почему же теперь иностранное слово “буржуа” – целое, огромное и сложное понятие, с вашей легкой руки превратилось в глазах нашего темного народа, до тех пор его не знавшего, в упрощенное представление о “буржуе”, исключительно тунеядце, грабителе, ничем не занятом, кроме стрижки купонов?

…Тактическим соображениям вы пожертвовали долгом перед истиной. Тактически вам было выгодно раздуть народную ненависть к капитализму и натравить народные массы на русский капитализм… Своим лозунгом “грабь награбленное” вы сделали то, что деревенская “грабижка”, погубившая огромные количества сельскохозяйственного имущества без всякой пользы для вашего коммунизма, перекинулась и в города, где быстро стал разрушаться созданный капиталистическим строем производственный аппарат».

В. Короленко пытается объяснить человеку, которой прекрасно все понимает, но уже не в силах изменить сделанный им выбор, что «истинная победа социальной революции, если бы ей суждено было совершиться, состояла бы не в разрушении капиталистического производственного аппарата, а в овладении им и в его работе на новых началах» (Письмо третье, 4 августа 1920 года).

6 мая 1920 года польские войска взяли Киев и помогли утвердиться в нем Симону Петлюре. Польша надеялась укрепить на соседской Украине дружественный к ней режим.

Но тут, как нередко бывает в истории, одного из активных участников исторического процесса ждал неприятный сюрприз.

«По словам польских историков, “оказалось, что Киевщина, которая не хотела ни немцев, ни Деникина, ни польских помещиков, не хотела также и украинских националистов. Киевщина хотела земли и мира”» ( Кацва Л. А. ).

Польские войска отступили от Киева – под напором Красной армии. Но эта армия продолжала наступление! Теперь она, вдохновленная неутомимой большевистской пропагандой, ставила целью уже не общепонятную защиту своих рубежей, а утопию всемирной пролетарской революции !

Ведь совсем недавно появились же в Европе советские республики – Баварская, Венгерская, Словацкая – правда, очень скоро разгромленные. Теперь Ленин почему-то надеялся их реанимировать.

«В войсках был брошен лозунг: “Даешь Варшаву, даешь Берлин!”» ( Кацва Л. А .).

23 июля 1920 года Ленин посылает Сталину в Харьков шифрованную телеграмму: «Зиновьев, Бухарин, а также и я думаем, что следовало бы поощрить революцию тотчас в Италии. Мое личное мнение, что для этого надо советизировать Венгрию, а может быть, даже Чехию и Румынию. Надо подумать внимательно. Сообщите Ваше подробное заключение. Немецкие коммунисты думают, что Германия способна выставить триста тысяч войска из люмпенов против нас».

Похоже, Ленин готов поверить, что против Советов пойдут в Германии только люмпены (вроде сегодняшних бомжей)…

К тому времени захлестнувший Венгрию под руководством Белы Куна красный террор «привел в ужас Европу.

Террору положили конец армии Франции и Румынии, освободившие Венгрию от большевиков в августе 1919 года» ( Зубов А. Б. ). Бела Кун вернулся в Советскую Россию – и через полтора года начал заливать кровью (и это не преувеличение, как увидите дальше) Крым.

Что касается Италии, то итальянские рабочие после забастовок достигли выгодных договоренностей с предпринимателями и не думали о том, чтобы разрушать свою страну (то есть советизировать ее).

Итак, власть Советской России объявила войну с Польшей главной задачей текущего момента – «Даешь Варшаву!».

И потерпела неудачу. Эта неудача потрясла Ленина.

Историк России Р. Пайпс пишет, что Ленин никак не мог понять, почему те же лозунги, что доказали уже свою эффективность в России, – захватывай землю, бери под свой контроль фабрики и заводы, вешай кулаков и буржуев – не сработали в Польше.

«Позже Ленин жаловался немецкой коммунистке Кларе Цеткин на то, что польские крестьяне и рабочие не пришли на помощь Красной армии, а вместо этого встали на защиту панства – то есть польских помещиков, – захватывая и убивая отважных русских парней, пришедших освободить их. Здесь он столкнулся с чем-то, чего так и не смог понять, – с совершенно иной культурой, нежели та, что преобладала в его собственной стране, – культурой уважения частной собственности и чуткости к патриотическим призывам» ( Пайпс Р .).

Соглашаюсь с замечательным историком наполовину. Насчет «уважения частной собственности» он, бесспорно, прав. А вот на патриотические призывы и наши «отважные русские парни» очень даже откликаются. Но при одном условии! Только когда враг ступил непосредственно на нашу землю…

Но не будем спорить: реакция поляков и в этом случае гораздо более быстрая и безотказная. Разница, возможно, в том, что Россия – огромная страна. И многие ее жители – скажем, где-нибудь далеко за Уралом – даже в случае нападения на Россию с Запада нередко сначала думали про себя: «Ну, до наших-то краев навряд дойдет…»

В Польше было иначе.

1 августа 1920 года Западный фронт Красной армии взял Брест и двинулся на Варшаву. А расстояние между ними – меньше двухсот километров. Это вам не бескрайняя Россия.

«Большевики, вступая в Польшу, рассчитывали на активную поддержку польских рабочих и крестьян. Однако поляки, не забывшие разделов своей страны… – (напомню: история Польши – это во многом история многократных разделов ее территории между разными странами, включая Россию. – М. Ч .) – …и русификаторской политики царских властей, воспринимали красные войска как русскую завоевательную армию, несущую Польше новое порабощение. Приближение Красной армии к Варшаве вызвало небывалое национальное сплочение. Было создано правительство национальной обороны, включающее политиков всех оттенков – от консерваторов до националистов. Польскую армию пополнили добровольцы».

16 августа польские армии прорвали позиции советских войск и вышли им в тыл. Красная армия поспешно отступала. Немало бойцов попало в плен.

Рухнула «грандиозная большевистская химера: мечта о всемирной социалистической революции, принесенной в Европу победоносными красноармейскими штыками» ( Кацва Л. А. ).

Зато завоевать Россию красным явно удавалось.

В течение 1920 года завершалась Гражданская война – победой Красной армии, то есть большевиков.