Алексей Лисаченко - Жуть вампирская [litres]

– Извините, – спросил я, – можно полюбопытствовать? Как вы планируете мстить? Или это секрет?

Одновременно я слегка ткнул Женьку локтем. Он вздрогнул, очнувшись, и снова стал подкрадываться к трону.

– Отчего же, – ответила Злка после небольшой паузы, – не секрет. Сначала вот на нём, – тут она указала веткой в сторону Женьки, – сделаю надпись «Здесь была Злка». (Женька вздрогнул.) А потом устрою всем незабываемый Новый Год! Представьте: в полночь в каждом доме вместо ёлки окажется по Злке. Они завладеют всеми подарками… и не отдадут до тех пор, пока весь мир не признает меня своей повелиЕЛЬницей!

– Вы хотели сказать, повелительницей? – уточнил я.

– Я сказала что хотела, – отрезала Злка. – Кому, как не мне, знать, как использовать дар этого мальчишки.

В тот же самый момент мальчишка, талантом которого она собиралась воспользоваться, сделал стремительный рывок и схватил с подлокотника авторучку. Не теряя ни секунды, он раскрыл тетрадь на нужной странице. Ручка зацарапала бумагу, исправляя роковое «З» в слове «Злка» на правильное «ё».

– Ах так! – выдохнула Злка, и тетрадь в руках Женьки вспыхнула белым пламенем.

Мальчик отбросил пылающий комок бумаги и стал дуть на обожжённые пальцы.

– Бумага, – назидательно сказала Злка, – это убитые деревья. А значит, она мне подвластна. Знаете, сколько молодых ёлочек погибло, чтобы была сделана эта тетрадка?

– Глупое дерево! – завизжал вдруг дедомраз. – Ты могла уничтожить нас самих!

– Поумней тебя, – отмахнулась от него Злка. – Эта тетрадь – только сон. Настоящая лежит дома у Женьки, и пока она цела, мы в безопасности. Или пока он сам не исправит свои ошибки. А он их не исправит, потому что останется здесь навсегда.

И она рассмеялась злодейским хохотом.

Отсмеявшись, Злка подозвала дракона и властно скомандовала:

– Всех в темницу.

– Извините, – сказал Горрайорган, – у нас нет темницы. Прежний новый хозяин… то есть не тот, который вот только что был новый, а который был новым до этого нового… – тут он окончательно запутался и покосился на Женьку, – то есть вот этот мальчик переделал все темницы в светлицы.

– Тогда всех в светлицу! – велела Злка.

– Не всех, не всех! – запрыгал на месте маленький дедомраз. – Меня-то за что? Я тихий, спокойный, на трон не претендую. Не очень и хотелось!

– Да ну? – скорчил ехидную рожицу Женька.

– А зачем мне? – зачастил дедомраз. – Сами посудите, ну разве тут можно жить? Это же не замок, это ужас какой-то! Водопровода нет, пиццу не доставляют – попробуйте-ка заказать пиццу на адрес «замок Кошмар». Я добровольно отказался, слышите, добровольно!

– Сказано – всех, – не слушая, повторила Злка.

– Но я же помог тебе!

– Если используешь других, не удивляйся, когда другие используют тебя, – проскрипела Злка спокойно и равнодушно.

Дедомраз поник и замолчал.

– Пожалуйте в светлицу, – вежливо сказал Горрайорган, убедительно выпустив из ноздрей огненную струйку.

– А это обязательно? – на всякий случай осведомился я. – Ты ведь приличный дракон, мудрый, начитанный, с печатью – неужели тебе нравится выполнять приказы какой-то злобной чёрной деревяшки?

– Такой порядок: у кого трон, того и дракон, – ответил тот. – Уж простите. Велено в светлицу – значит, в светлицу. Потому как велено.

В светлице и вправду оказалось довольно прилично. Ни сырости, ни тараканов. Располагалась она в высокой башне, под самой крышей. Единственное окно было забрано решёткой, замковый ров поблёскивал внизу чёрной жижей.

Из мебели в светлице имелись пружинный матрас и четыре табуретки. На них мы и расселись: я и Женька. Третьему узнику не сиделось. Как только за драконом закрылась обитая железом дверь, дедомраз немедленно перестал хныкать и бросился обследовать стены. Он пощупал каждый камушек. Повертел все вкрученные в стены ржавые кольца. Осмотрел оконную решётку. И даже обнюхал дверные петли.

– Вот проныра, – прокомментировал Женька. – Выход ищет.

Мы подождали: вдруг найдёт.

Потратив на поиски целый час (или полминуты – всё-таки дело происходило во сне), дедомраз помрачнел и угомонился.

– Вы же волшебник, – не без ехидства поинтересовался я, – неужели не найдёте подходящего заклинания? Трах-тибидох-тибидох – и на свободе?

– Не всё так просто, как думают некоторые, – окрысился дедомраз.

– Чего тут думать? – вступил Женька. – Засланный он, Иван Анатольевич! Точно засланный! Злка его к нам специально подсадила. Чтобы секреты вынюхивать.

– Как хорошо, – засмеялся я, – что у нас нет секретов!

– Ничего я не вынюхиваю, – сказал дедомраз обиженно. – Я сам – лицо пострадавшее. А хотел, между прочим, как лучше. И в башню никого не сажал. И тетрадки не жёг.

– Да уж, жаль тетрадочку, – вздохнул Женька. – Пригодилась бы сейчас.

– Послушай, – спросил я неуверенно, – а обязательно нужна тетрадка? Другая бумага не подойдёт?

– Не знаю, – сказал Женька, – наверное, без разницы. Только у меня никакой бумаги нет.

– У меня есть, – обрадовался я, выкладывая на свободную табуретку неразлучную справку, выданную корове Зорьке.

– И авторучки нет, – продолжил Женька, – расплавилась!

– Сможете наколдовать авторучку? – разом повернулись мы к дедомразу, но тот лишь развёл руками:

– Говорю ведь – не всё так просто. Злка силу забрала. А может, волшебство моё оттого ослабевает, что новогоднее оно было, доброе. Хочу обратно в Деды Морозы! Я ведь там, внутри, очень добрый. Хотя и остаточно.

– А вы всё-таки попробуйте, – строго сказал Женька. – Для доброго дела. Вдруг получится? Хотя бы карандаш!

– Не получится, – возразил дедомраз, но послушался.

Он помахал руками, побормотал что-то себе под нос и даже выдрал клок волос из бороды, однако никаких перемен не произошло. Авторучка не появилась. Карандаш тоже.

Разочарованный, я сложил справку и сунул её обратно в карман. Рука привычно скользнула по ткани, но вдруг наткнулась на что-то твёрдое.

– Мел! – удивлённо воскликнул я, разжимая кулак. – Откуда? Учительская привычка, не иначе. Даже в пижаме – кусок мела.

– Неправда! – возмутился дедомраз. – Это моё волшебство сработало!

– Что нам толку от мела? – не стал спорить я. – На бумаге мелом не больно-то попишешь.

– А если не на бумаге? – оживился вдруг Женька и выхватил мел у меня из пальцев.

Считаю своим долгом заметить, что в обычных обстоятельствах я как директор школы категорически возражаю против использования мела не по назначению. Школьный мел создан, чтобы писать на доске. Рисование мелом на асфальте допускается в разумных пределах. Рисование на стенах, паркете и дверях учительской – возмутительно. Карикатуры на меня, физрука и завуча на подносах в столовой – вообще безобразие, хотя и талантливое.