Андрей Асковд - На Юг [publisher: SelfPub]

Как раз в тот момент, когда дядя Вахтанги затянул песню на одной ноте и подвывал, поднимая вверх руку с бокалом, как бы призывая всех встать и присоединиться к нему, многое заметили приближение призрака и в недоумении, а может быть в ужасе, открыли рты. Через секунду к дяде Вахтанги из всех присутствующих присоединилось только привидение. Оно пришлось ему как раз арбузом по голове.

Со всей скоростью привидение въехало ему в затылок. Дядя Вахтанги от неожиданности закрыл рот, оборвав свою песню на полуслове, и полетел вперёд плашмя на стол. Приземление его лица пришлось как раз в тот плов, в остатках которого уже были мои катышки и грязь из-под ногтей. Про себя я успел подумать, что теперь там ещё и катышки из носа дяди Вахтанги.

Привидение же, доехав после столкновения с дядей Вахтанги до фонаря, на котором заканчивался провод, дернулось и, развалившись на куски, полетело на стол. Простыня в завершении всего накрыла дядю Силю с тётей Розой. Но это было ещё не всё. От таких перегрузок провод, наверное, не выдержал, и вверху что-то щелкнуло, затем были искры, и свет потух. Потух во всём доме.

За столом началась тихая паника. Тихая, потому что все догадывались, что это не землетрясение и не конец света, но тем не менее что-то произошло. Но понять, что произошло, в почти полной темноте было невозможно.

– Что это было? – первым подал голос дядя Вахтанги, выбравшись из плова.

– Принесите воды, – просил дядя Силя. – Розочка, тебе плохо?

– Не хочу тебя расстраивать, но у меня всё хорошо, – успокоила его тётя Роза.

– Ни хрена себе, – удивлялись оставшиеся за столом студенты.

– Вова! Где вы? – искала нас мама.

Только в этот момент, когда нас окликнули, я вспомнил, что должен был геройски спасать девочку Веру. Но в данной ситуации я меньше всего думал о подвиге и совсем не думал о Вере. Я был настолько заворожён этим зрелищем, что места подвигу в моём сознании не оставалось совсем. Всё вытеснил полёт этого привидения, не оставив места другим мыслям.

Когда все успокоились и провели перекличку, разобравшись, что все живы, стали выяснять, что, собственно, это было? Первым делом под подозрение попали мы. Тётя Роза так и сказала:

– Я себе знаю, а вы себе думайте что хотите.

Но логически все пришли к выводу, что мы никуда не отлучались из-за стола и чисто технически не могли этого исполнить. Но тогда кто? Просто вариантов больше не было. Все молчали. Молчали и мы с Вовкой. Сознаваться в содеянном нам не хотелось. Не хотелось быть даже косвенно причастными к этой ситуации. Одно дело – в деревне. Там мы хоть знали, что ожидать от бабки с дедом, а тут… Совершенно посторонние люди. Как они отреагируют на эту ситуацию, ещё не известно. Вдруг нас выгонят с юга, и тогда папе с мамой это точно не понравится. Студенты тоже понимали неловкость ситуации, но вроде как закладывать детей было неудобно.

– Это мы, – шумно вздохнув в темноте, вымолвил один из них. – Мы думали, что весело будет. Не рассчитали.

– Немного, – добавила девушка.

– Ничего себе немного! – возмутился дядя Вахтанги, всё ещё отплёвываясь от остатков плова.

– Вы шо? С мозгами поссорились? – спросила тётя Роза.

– А что со светом-то? – вмешался дед Матвей.

– Пробки, наверное, выбило, – предположили студенты.

– Э-э-э-э-эх! Мозги у вас выбило. А ещё учащиеся… Идите наверх. Там в мансарде щиток, – отправила студентов баба Нюра.

– Может, я керосинку принесу, и продолжим? – предложил дед Матвей.

– Напродолжались. Всё, щас свет наладим, и отбой. Хватит на сегодня продолжений, – не одобрила баба Нюра предложение деда Матвея.

Через пару минут свет в доме включился, и студенты вернулись. Дед Матвей всё-таки принёс керосиновую лампу, но для того, чтобы разобраться со столом. Все стали расходиться, и только тут я заметил Веру. Она сидела с невозмутимым видом на скамейке и не проронила за всё время ни звука. Как будто ничего и не произошло. Я решил попытаться хоть как-то реабилитироваться.

– Я это… – начал я издалека, – обычно реагирую молниеносно. И если бы это было настоящее привидение, то я бы с ним вмиг разобрался. Так что ты не бойся.

– За себя бойся, – Вера показала мне язык. – Я и не с таким ещё разобраться бы сама смогла. А это тупая шутка.

Мне стало немного стыдно. Ведь шутка-то, по сути, наша, но исполнение не наше. Посему я решил, что мне не стыдно. Совсем.

За столом остались только студенты. В виде наказания их оставили убираться и наводить порядок. Дед Матвей наказал им ещё фонарь починить.

– Чтобы утром завтра горел, – командовал он, – как у кота яйца.

– Идёмте спать, – позвала нас мама.

Мы с Вовкой пошли за мамой. По пути мы оглянулись и посмотрели на оставшихся за столом студентов. Наши взгляды встретились. Бывший обладатель командирских часов только махнул рукой и покачал головой, как бы говоря нам: «Да идите уже. Сами мы дураки, в очередной раз повелись на ваши фокусы…»

Утром мы все проснулись от очередного звука трубы, но это не было похоже на обычный сигнал и призыв к завтраку. В звуках горна слышались тревожные нотки, иногда смешивающиеся с хрипом и кашлем деда Матвея. Опыт мне подсказывал, что случилось что-то серьёзное. Если дело пахло керосином, то я это чувствовал даже кончиками волос на ногах, которые ещё и не выросли.

– Что-то случилось, – сказал я Вовке, пока родители продирали глаза и отходили ото сна.

– Может, студенты нас заложили? – предположил Вовка. – И теперь всех собирают, чтобы нас публично наказать.

Я представил, как все собрались во дворе, и девочка Вера в том числе. Студенты тыкают в нас пальцами и говорят, что это мы про привидение придумали, и ещё вспомнят, как Вовка выбросил в окно поезда часы их друга. Что там будет с Вовкой за часы, это не моё дело, но вот за привидение перед Верой как-то будет неловко. Тем более за такое некачественное привидение.

– Что случилось? – наконец-то пришел в себя папа.

– Может, пожар? – с надеждой в голосе предположил я.

Всё-таки пожар в данной ситуации – это лучше, чем публичный позор.

– Не накаркай. Нам вчера привидения хватило, – вмешалась мама. – Хотя от этих студентов можно чего угодно ожидать.

Мы оделись и пошли во двор.

«Всё-таки лучше бы уж пожар», – думал я про себя.

Но никаким пожаром и не пахло. Во двор вылезли почти все постояльцы и наблюдали, как баба Нюра пытается отнять горн у деда Матвея и попутно охаживает его половой тряпкой. Дед Матвей ловко уклонялся от тряпки и не выпускал горна из рук, периодически пытаясь в него дудеть.

– Я тебе покажу тревогу и общий сбор! – кричала на деда баба Нюра. – Я тебе, не при детях будет сказано, в жопу горн воткну и флаг твой привяжу, чтобы веял на ветру.