Андрей Асковд - История одного лета [publisher: SelfPub]

Свернув «палатку» в рюкзак (рюкзак тоже являлся необходимым атрибутом похода), который позаимствовали у бабки (она с ним за хлебом ходила в сельпо), мы продолжили подготовку.

Дело осталось за консервами. Я знал, где у бабки хранятся продукты. Мама не раз выговаривала бабке за то, что она всё, что мы привозим, складывает в кладовку, а не употребляет в пищу, и там, если поискать, скорее всего, найдутся консервы ещё с Первой мировой.

Мы с Вовкой отправились в эту кладовку. Одни мы там оказались впервые. Наконец-то я спокойно мог изучить содержимое кладовки и найти эти консервы «с Первой мировой». Для меня это было равноценно найденным патронам. Ведь именно эти консервы должны более всего подходить для похода. Вовку я отправил искать по низам, а сам занялся верхними полками. Чего там только не было. Пачки соли, крупы, коробки спичек, банки с солениями, большие бутыли и поменьше. По нашим теперешним временам, кладовку можно было бы назвать мини-маркетом.

Я взял блок спичек, решив, что как раз хватит. Вовка нашел мешок с конфетами. Их тоже решили взять с собой, да побольше. Ведь если рассудить здравомысляще, то конфеты поважнее консервов. Ведь без консервов мы вполне обходимся, а без конфет совсем худо. Но консервы надо было найти, иначе поход не получится.

Помимо полок и мешков, вдоль стены тянулись два больших ящика. Высотой мне по грудь. Видимо, там лежит самое важное, решили мы и попытались открыть один из них. Крышка была тяжелая, что указывало на ценность содержимого. Значит, открыть надо было в любом случае. Мы с Вовкой изо всех сил поднажали, но крышка открылась буквально на 10-15 сантиметров.

– Непреодолимые трудности, – многозначительно сказал я. – Беги во двор и принеси несколько деревянных обрезков.

Дед что-то во дворе мастерил, и в большой куче пиломатериалов валялась куча строительных отходов.

– Какой длины? – переспросил Вовка.

– Разных, – уточнил я. – Больших и маленьких. Штуки три-четыре. У меня есть идея.

Вовка метнулся и принёс четыре бруска.

– Значит, так, мы сейчас поднимаем насколько сможем, затем я кричу: «Давай!». Ты хватаешь вот этот брусок и суёшь в щель, пока я держу крышку, – объяснял я Вовке план.

На счёт три мы опять подняли крышку. Я крикнул: «Давай!» И напрягся, как штангист, и даже нечаянно от натуги бзднул. Вовка оказался проворным малым. Он ловко всунул брусок в щель, я облегчённо отпустил крышку. Вовка ржал.

– Ты чё? – спросил я у него.

– Да ты так громко пёрнул, – смеялся Вовка, – я уж подумал, что ты обосрался.

«Ничего-ничего, – подумал я, – настанет и моя очередь смеяться».

– Теперь давай вот этот брусок, – показал я Вовке, и мы опять приготовились.

Так мы по чуть-чуть поднимали крышку, заменяя один брусок на другой, более длинный. Пришлось бежать ещё за брусками. Вконец обессиленные, мы открыли крышку на достаточное расстояние, чтобы можно было пролезть в ящик.

Я посветил спичками в ящик и убедился, что консервы есть. И как мне показалось, что это именно те, «с Первой мировой». Но лежали они так низко, что отсюда никак не достать.

– Придётся тебе лезть, – схитрил я в очередной раз. – Я не пролезу, а ты в самый раз проскользнёшь в эту щель.

Вовка надулся, но я пообещал ему, что разрешу ему выбрать место нашего похода и конфет он получит больше. Для Вовки это был аргумент, и я подсадил его. Он ловко проскользнул внутрь и… задел ногой брусок. Тот соскочил с края, и крышка захлопнулась. Сначала было тихо. Затем Вовка завыл. Я предположил, что это очень нехорошо. Передо мной стояла дилемма. Либо бежать за бабкой с дедом, либо что-то придумать, чтобы оказаться не причастным к этому конфузу и как-то выкрутиться самим.

Вовка начал уже орать. Звук шел, как из склепа. Я чувствовал, что орёт он громко, но как будто звук был выкручен на малую громкость. Я попытался приподнять крышку. Это было ошибкой. Вовка схватился за край, а долго крышку я держать не мог. Крышка упала обратно. Вовка заорал ещё громче, но теперь из-за образовавшейся щели его стало слышно получше. Я поднатужился ещё раз и приподнял крышку на пару сантиметров, пальцы исчезли, и крышка встала на место.

Я почувствовал в это время, что из ящика повеяло душком. То ли консервы несвежие, то ли Вовка набздел, или того хуже, обосрался. Ещё раз появилась идея позвать деда с бабкой, но инстинкт самосохранения отвергал её.

Я понимал, что для меня настанет «конец света» за столь возмутительную идею – воровать консервы. Я просто представил себе, что будет. Однажды она отходила деда ухватом за то, что он вынес из чулана чекушку водки. Я невольно почесал спину, представив, каково это – ухватом, и стал придумывать другие идеи.

Вовка уже слабо всхлипывал: «Видимо, устал», – подумал я и решил его успокоить.

– Не ссы, братан, я тебя сейчас вытащу! – нагло я врал ему, но это было единственное, что я мог ему обещать.

Тут меня осенило. В соседнем чулане находились инструменты. Там же лежала бензопила «Дружба». Дед мне не раз давал подержаться, когда он пилил дрова, и даже пару раз я пытался её завести. Тогда, честно говоря, я даже и не думал о том, каким образом можно будет объяснить распиленный ящик с консервами.

Я метнулся в чулан с инструментами и нашел бензопилу. Попробовав её взять, я понял, что идея хреновая. Максимум, так это я смогу её дотащить до кладовки, но завести, поднять и пилить – это вряд ли. Но попытка не пытка, и я попёр её в кладовку. Идея оказалась бесперспективной. Плюс ко всему я ещё представил себе, что вдруг ненароком распилю Вовку, и тогда мне бабка точно устроит «Вальпургиеву ночь». Однажды она мне её обещала, и я так понял, что она как раз сегодня и наступит. Или ещё хуже, отпилю себе чего-нибудь. Тогда бабка точно меня убьет. Единственное, что из этого вышло, так это то, что я лишился последних сил.

Время приближалось к обеду, и я понимал, что бабка с дедом вот-вот вернутся домой. Эта перспектива меня явно обескураживала и приводила в трепет моё детское тело. Уж очень мне не хотелось быть отхоженным ухватом. Но я твёрдо решил не сдаваться и врал в очередной раз Вовке, что процесс спасения идёт полным ходом.

Заслышав шаги в коридоре, я мысленно уменьшился до размера молекулы и постарался совсем исчезнуть из виду. Ухват стоял у меня перед глазами. Через несколько минут я услышал топот и бабкины крики. Она нас с Вовкой звала, и по ходу бегала по всем комнатам, и не хотела верить, что мы ушли в поход. Затем протопал по коридору дед с криком:

– Я побежал в лес, догонять их!

Вместе с ним бабка, бежать по соседям, собирать народ на поиск двух ушлёпков. Ушлёпки, я так понял, это мы. Затем стало тихо и спокойно. Меня отпустило, и я мобилизовался. Я так прикинул, что пока нас ищут в «походе», у меня есть время придумать, как освободить Вовку.