Юлия Ковригина - Ловушка

Комната стала его другом, убежищем, ласковым приютом среди бесконечного холода.

Александр всегда мечтал проводить настоящие исследования, и теперь у него появилась такая возможность. Целыми днями он просиживал над старинными рукописями, изучая незнакомые письмена. Скоро пол вокруг кресла устилали обрывки переводов, раскрытые словари и разбросанные вокруг перья – к его великой радости в резном шкафчике возле камина находился большой запас письменных принадлежностей.

Александра ужасно огорчало то, что его работу никто никогда не увидит и не прочитает, а все исследования напрасны. Но упорный труд хорошо отвлекал от тоски по дому и грустных мыслей.

В какой-то момент Александр вообще перестал выходить на улицу. Время незаметно утекало сквозь пальцы. Он давно потерял счет дням в этом странном месте, где солнце никогда не поднималось выше линии горизонта. И только глухими черными ночами ему, как будто в утешение, снился искрящийся радостный рассвет.

На каминной полке тогда стояла картина, изображающая город таким, каким он был первоначально – ярким и прекрасным. Эта картина нравилась ему, напоминала о том, что когда-то и здесь возможно царили гармония и счастье. Сочные краски и крупные широкие мазки навевали странное ощущение узнавания и уютного домашнего комфорта. И Александр заочно подружился с неведомым художником.

Иногда он поднимался и подходил к окну, проверяя, не изменилось ли что-нибудь. Но солнце все так же находилось за гранью тумана, а ночь и день смешались в густых осенних сумерках.

Так продолжалось довольно долго. Пока однажды он не заметил нечто необычное.

Александр мирно дремал в своем кресле, как вдруг неожиданный шум привлек его внимание. Резко подскочив, еще не понимая в чем дело, он метнулся к окну.

На улице явно что-то изменилось. Привычная неподвижность воздуха исчезла. Мелкие сухие листья кружились вокруг пустых скамеек. Пронзающий холод слегка ослабел.

Неуклюже зашнуровав свои огромные ботинки, взволнованный Александр поспешил вниз. Перед коваными дубовыми дверями он на мгновение замер, но потом смело толкнулся руками вперед. Они даже не пошевелились – его сил не хватало, чтобы сдвинуть их с места.

«Как же так, – на миг им овладела паника, – что же мне теперь делать. Неужели я теперь никогда не смогу выйти отсюда»!

Он толкал и пинал двери до тех пор, пока не обессилел. Потом, беспомощно всхлипнув, сел на пол. Губы зашевелились в безмолвной просьбе. Но постепенно тихий, сиплый от долгого молчания голос становился все громче.

В звенящей тишине гулко раздавалось:

«Откройся… ну же… ну пожалуйста, откройся…».

Александр все повторял и повторял эти слова, сначала шепотом, потом все громче и громче. И эхо торопливо разносило их далеко ввысь, вдоль каменных сводов.

Некоторое время спустя, он замолчал, закрыл глаза и обреченно замер.

Вдруг тишину прорезал жуткий скрежет. И массивные двери, словно вняв его мольбам, стали медленно отворяться.

Настоящее волшебство недоказуемо

Ноги затекли и замерзли. Дина уже довольно долго ждала, когда же начнется звездопад. Но ни одна, даже самая маленькая звездочка не трогалась с места.

«А вдруг дедушка ошибся, – в отчаянии подумала девочка, – вдруг сегодня ничего не произойдет».

Ей было просто необходимо загадать свое желание.

Дина подумала о своем любимом учителе – Александре Листе. Когда они гуляли в саду после уроков, она рассказала ему про сегодняшнюю ночь, про звездопад. Он внимательно выслушал ее и серьезно попросил загадать что-нибудь хорошее и для него, так как сам вряд ли удостоится увидеть падение волшебной звезды. Дина пообещала, что обязательно выполнит эту просьбу.

Они часто разговаривали обо всем самом необыкновенном и интересном, что есть на свете, и Дине было почти также весело со своим учителем, как с дедушкой. Правда, Александр скорее уводил ее от волшебного к естественному и даже научному, стараясь заставить взглянуть на мир более взрослыми глазами.

Дина часто сравнивала их долгие беседы о природе, истории или географии со сказками дедушки и находила, что они не менее интересны и познавательны. Мысленно, она сплетала одно с другим и получала удивительные результаты. Так, например, после изучения средневековых войн, она переместила в свою самую любимую дедушкину сказку сразу несколько новых персонажей – мудрого герольда, доброго виллана, и, конечно же, храброго рыцаря. Вместе они сражались с огромными огнедышащими драконами. Причем у рыцаря был прекрасный крылатый конь, которого Дина не удержалась и позаимствовала из мифов древней Греции, решив, что не испортит, а только украсит историю. К той сказке у нее получились замечательные рисунки. Дедушка пришел в полнейший восторг и предрек, что, если она и дальше будет так стараться, из нее получится настоящий художник. Даже учитель ничем не выдал своего удивления, увидев бравого рыцаря в сверкающих доспехах летящим на белокрылом коне с оголенным мечом прямо на огромного красного дракона. Но он вообще был замечательным, очень тактичным и чутким. Дина просто обожала его.

Александр Лист был тихим, мечтательным, однако совсем не глупым человеком. Будучи талантливым педагогом, он умел заинтересовать и незаметно направить интересы ребенка по верному руслу. Дети, да и все жители города, определенно любили его. Он тоже по-своему отвечал им взаимностью.

Ему нравилась размеренная сельская жизнь со всеми ее спокойными радостями. Но иногда душу охватывала необъяснимая тоска. Он чувствовал себя потерянным, оторванным от чего-то большого и важного. Внутри образовывалась пустота, которую ничто не могло заполнить – ни занятия, ни книги, ни веселые разговоры. Тогда он уходил на длительные прогулки, пытаясь отойти как можно дальше от людей. Там, в тишине лесной чащи или на заболоченном берегу неглубокой речушки Александр долго бродил в одиночестве, искал ответы, и не находил. Все вокруг было прекрасно. Природа, словно ласковая мать щедро делилась с ним теплом и заботой. Но он стремился к чему-то неопределенно большему, к затерянной частичке своей души, призывающей его из глубин сознания.

Больше всего на свете учитель любил книги. Еще в далеком детстве они открывали для него окно в прекрасный незнакомый мир, абсолютно непохожий на его собственный. Жизнь там протекала в ином русле – люди делали удивительные открытия, путешествовали по закрытым землям, подвергались гонениям или достигали вершин мастерства – в общем, она била через край, не оставляя места для тоски и недовольства.

«Удастся ли мне когда-нибудь узнать, какого это – стоять у истоков неведомого, или это все самообман или еще хуже – гордыня? – иногда размышлял он долгими вечерами, сидя перед своим домом на самодельной деревянной скамейке. – В конце концов, моя жизнь гармонична и хорошо выстроена, мне не на что жаловаться. И все же…»