Мария Грипе - Дети теней

Она медленно кивнула, будто слышала и понимала, что я говорю, но взгляд ее по-прежнему был отсутствующим. С ней было непросто говорить, она была рассеянной, все время словно ускользала. У меня было такое чувство, что она скорее отвечает на собственные мысли или думает вслух.

– Моя младшая, Сага, может быть, меня поймет, – сказала она. – Мы с ней из одного теста.

Снова те же слова, что я слышала от Каролины, – из одного теста.

Лидия тоже звала ее Сагой – не Каролиной. Как папа. Выходит, я не ошиблась, когда увидела сходство между Каролиной и маленькой Лидией на миниатюре Амалии. На фотографии Каролины, которую папа снял у каменной скамейки, было то же лицо – одно в одно.

Значит, Лидия – мать Каролины? Странно, однако меня это не удивило. Возможно, я давно это поняла, не отдавая себе отчета.

Но Лидия была также матерью Арильда и Розильды.

Как мать Каролины она звала себя Ида. А как дочь Иды Каролину, стало быть, следует звать Сагой. Как все запутано!

– Я зову ее Каролиной, – сказала я. Мы немного помолчали.

– А кто ее отец? – спросила я, чувствуя, как заколотилось сердце.

Она отпила глоток лимонада. Потом, задумчиво взглянув на меня, повторила мой вопрос:

– Кто ее отец?.. Ты, конечно, будешь шокирована, но я не знаю.

– Но Каролина говорит, что мы с ней сестры. Выходит, это был мой папа?

– Да, вполне вероятно. Хотя точно так же это мог быть другой человек. Я не требую от тебя, чтобы ты поняла. Этого никто понять не сможет. Дело в том, что я не могла выйти замуж за твоего отца. Я любила его, но я уже была замужем за Максимилиамом Стеншерна, а официально я вообще была мертва. Я боялась себя разоблачить, поскольку ни при каких обстоятельствах не желала возвращаться в Замок Роз. К тому же мне не хотелось разочаровывать твоего отца. Я не хотела, чтобы он знал, что я – сбежавшая жена. Я хотела, чтобы он видел во мне ангела-хранителя, спасшего его жизнь. И потом, я должна была наконец-то доказать себе, что могу жить собственной, независимой жизнью. Я не знала, что из себя представляю. А человек должен это знать. И, наконец, твой отец был помолвлен с очаровательной девушкой, которая, как я скоро поняла, подходила ему гораздо лучше меня.

Да, мама подходила папе, это я знала. А он – ей. Они прекрасно понимали друг друга. Я сказала это Лидии, и она кивнула.

– Этого-то я и боялась – что постепенно он начнет это понимать и сожалеть – возможно, слишком поздно, – о том, что сделал. Я не хотела идти на такой риск. Пусть все останется лишь в воспоминаниях – так я решила.

Лидия посмотрела на меня, несмело улыбнувшись. Она больше не была рассеянной. Она хотела объясниться до конца, чтобы я все поняла, и поэтому продолжила свой рассказ.

Перед самым расставанием с папой она заподозрила, что ждет ребенка. Уверенности почти не было, но после того, как она лишилась Арильда и Розильды, она мечтала о ребенке. Ее собственном, которого она ни с кем не будет делить. Поэтому она не хотела знать, кто его отец, – если, конечно, она на самом деле беременна. И решила сделать эту задачу еще более трудной.

Как раз в это время к ней приехал один очень хороший друг. Он застал ее в растерянности и тоске. Возможно, он был ее единственным настоящим другом. Он любил ее, и она об этом знала, но сама испытывала к нему только дружеские чувства. В отчаянии она решила, что он послан ей небом, и сделала так, что отцом ребенка мог оказаться и он. Таким образом она могла чувствовать себя свободной, не привязанной ни к кому.

– Вот почему это чистая правда, когда я говорю, что не знаю, кто отец Саги… или Каролины, – заключила Лидия.

Какое невероятное признание! Но как могла ей в голову прийти такая идея?

Рождение ребенка – это огромное событие в жизни человека. И в нем участвуют двое. Двое с одинаковой ответственностью, одинаковыми обязанностями и правами. Хотя нет, права должны принадлежать ребенку.

Моему папе Лидия без всяких сомнений заявила, что он не может быть отцом ее ребенка. Друг вообще ни о чем не подозревал. Позже он женился и ничего не знал ни о моем папе, ни о ребенке. Лидия все сохранила в тайне.

– Он очень сдержанный человек и не задавал мне никаких вопросов, – сказала она, бросив на меня быстрый взгляд.

И в ту же секунду я поняла, кто это!

– Аксель Торсон!

Она молча кивнула.

Значит, и Аксель мог быть отцом Каролины? Да, но этого он никогда не узнает. И Каролина тоже. Да и что толку в этом знании, если нет никакой уверенности?

Лидия вела себя, мягко говоря, своеобразно, никогда в своей жизни не проявляя большой заботы ни о детях, ни о мужчинах. Бабушка, которая знала Лидию молодой – тогда она звала себя Идой, – говорила, что это женщина «трагического склада». Теперь я понимала, что она имела в виду. Она как будто несла на себе печать несчастья.

Я вспомнила, что рассказывала Амалия о своей «маленькой Лидии». Она описывала ее как «чистую сердцем», «невинную», «совестливую»… Все это, конечно, должно было храниться в глубоких тайниках ее души. Совсем это не могло исчезнуть. Лидия просто заставляла себя быть жестокой.

Они с Каролиной были очень похожи. В Каролине я тоже видела и невинность, и чистоту сердца. И такое же своеволие.

Словно прочитав мои мысли, Лидия сказала:

– Я всегда надеялась, что мои дети не будут похожи на меня. По характеру они скорее в своих отцов, правда?

Что я могла на это ответить?

Она посмотрела на меня и покачала головой.

– Молчишь… Впрочем, это не так уж важно. При желании можно найти сходство с кем угодно. Меня это не слишком волнует.

Это прозвучало резко и вызывающе. Я как будто услышала Каролину, но притворилась, что ничего не заметила.

– И все-таки Каролина уверена, что мой папа – ее отец, – сказала я.

– Она хочет в это верить, вот в чем дело. Она всегда хотела, чтобы так было. Однажды он подарил ей маленького игрушечного кролика – и сразу же стал для нее папой. Да, вот как просто бывает полюбить кого-нибудь навсегда. – Она вздохнула и добавила совершенно другим тоном: Я видела, этот кролик до сих пор у нее.

Но откуда она могла это знать? Обычно он лежал под одеялом в кровати Каролины. Лидия заметила мое удивление и пояснила, что иногда заходила в комнаты своих детей, когда знала, что их там нет. Так она могла узнать их лучше. Видела она Каролину и на сцене – это было во время гастролей труппы Вилландера в Стокгольме.

Она всегда старалась следить за жизнью своих детей. Когда Каролина приехала в Замок Роз и подружилась с Арильдом и Розильдой, она восприняла это как знак свыше. Но в то же время ее это напугало.

– Я бы хотела, чтобы моя жизнь сложилась иначе…

Грустно посмотрев на меня, она поднялась с кресла и протянула мне руку.