Милдред Тэйлор - И грянул гром, услышь крик мой…

Обманутая моим притворством, Ба подоткнула получше со всех сторон мое одеяло и нежно погладила меня по голове. Затем наклонилась и стала что-то шарить у меня под кроватью.

Я открыла глаза. Фу-ты, что же это такое она ищет там? Пока она искала, я услышала, как подошла мама, и поскорей снова закрыла глаза.

– Мама!

– Стейси, почему ты встал?

– Можно, я помогу вам?

– Поможешь? В чем?

– Ну… ну, в чем нужно.

Мама секунду помолчала, потом сказала мягко:

– Спасибо, Стейси, но мы с Ба справимся.

– Папа же сказал, чтобы я помогал вам!

– А ты помогаешь, даже больше, чем думаешь. Но сейчас лучшее, что ты можешь сделать, это снова лечь спать. Завтра в школу, ты помнишь?

– Ну, мама.

– Если твоя помощь понадобится, я позову тебя. Обещаю.

Я услышала, как Стейси медленно пошел к себе, и тогда мама спросила с порога:

– Кэсси спит?

– Да, милая, – ответила бабушка. – Возвращайся и жди. Я через минуту приду.

После этого Ба поднялась и привернула фитиль керосиновой лампы.

Когда она выходила из комнаты, глаза у меня были уже раскрыты, и я увидела в дверях ее силуэт с ружьем в руках. Затем она прикрыла дверь, и я осталась в полной темноте.

Я подождала сколько-то минут, обдумывая, что делать дальше.

Наконец решив, что не мешает снова устроить совет с мальчиками, я спустила с кровати ноги, но мне тут же пришлось, подтянуть их обратно, так как Ба вернулась в комнату. Она прошла мимо кровати и придвинула стул с прямой спинкой к окну. Потом раздвинула занавески, так что чернота ночи слилась с темнотой комнаты, и села тихо, не издав ни звука.

Я услышала, как открылась и закрылась дверь в комнату мальчиков, и поняла, что мама вошла к ним. Я подождала, пока дверь откроется снова, но не дождалась. Постепенно прохладные простыни подо мной согрелись, а так как присутствие бабушки пригасило во мне чувство опасности, я и не заметила, как уснула.

Когда я проснулась, была еще темная ночь.

– Ба! – позвала я. – Ба, ты здесь?

Но ответа со стула у окна не последовало. Решив, что Ба тоже заснула, я вылезла из постели и ощупью добралась до ее стула.

Бабушки там не было.

Снаружи раздался лишь крик совы, прорезавший ночь, – и снова все стихло, лишь – кап-кап – капала вода с крыши. Я стояла как прикованная возле стула и боялась пошевелиться.

Затем услышала шум на крыльце. Меня трясло, и я ничего не могла с этим поделать. И снова шум, на этот раз ближе к двери. Мне пришло в голову, что, может быть, это идут мальчики, чтобы посовещаться со мной. Без сомнения, мамы с ними не было.

Посмеиваясь про себя, я поспешила на крыльцо.

– Стейси, – шепотом позвала я. – Кристофер-Джо-он!

В дальнем углу крыльца кто-то зашевелился, и я направилась ощупью туда, держась за стену дома.

– Малыш! Эй, вы, не дурачьте меня, отвечайте!

Я наугад добралась до верхней ступеньки высокого крыльца. Глаза постепенно привыкли к ночной тьме. Откуда-то снизу кто-то колючий и шершавый кинулся на меня, я потеряла равновесие и со всего размаха бухнулась вниз на размокшую от дождя цветочную клумбу. И осталась лежать, боясь пошевелиться. Но вот длинный мокрый язык облизал мне лицо.

– Джейсон? Джейсон, так это ты?

Наш гончий пес заскулил в ответ.

Я крепко обняла его и тут же отпустила.

– Так это, значит, ты шуршал и шумел тут? Посмотри, что ты натворил, – принялась я его отчитывать за то, что по его милости вся перепачкалась в грязи.

Джейсон снова заскулил, и я, наконец, встала.

Я собралась было подняться на крыльцо, но так и замерла на месте: с восточной стороны вдруг возникла цепочка горящих автомобильных фар, бежавшая вдоль залитой дождем дороги, словно кошачьи глаза в ночи. Джейсон громко завыл от страха, когда огоньки приблизились, а когда они приостановились и рассыпались перед домом, Джейсон залез под веранду. Я хотела последовать за ним, но не смогла.

Ноги словно приросли и не двигались.

Первая машина въехала на подъездную дорогу, покрытую жидкой грязью, и из темноты вынырнула расплывчатая фигура, освещенная сзади автомобильными фарами. Мужчина медленно пошел по дорожке. У меня перехватило дыхание.

Водитель второй машины тоже вышел и ждал. Первый мужчина остановился и какое-то время разглядывал дом, как будто не был окончательно уверен, то ли это место. Потом покачал головой и вернулся к машине. Взмахом руки велел второму водителю отъехать назад и в сторону; тут же передняя машина выехала задом на дорогу, а ее передние фары осветили другие машины. Каждая машина использовала подъездную дорожку, чтобы развернуться, и вслед за этим цепочка огней исчезла так же быстро, как появилась – семь пар задних огней, которые мерцали вдали, словно красные угольки, пока не скрылись из глаз, проглоченные грейнджеровским лесом.

Теперь, когда опасность миновала, Джейсон начал лаять, но все еще не вылезал. Я оперлась о перила крыльца, чтобы обрести равновесие, и мне показалось, что в темноте кто-то зашевелился.

Из-под тяжелых облаков выплыла луна, залив все мутным светом, словно накинула на землю бледное покрывало. И тут я совершенно четко увидела мистера Моррисона, неслышно, как дикая кошка, крадущегося от стены дома к дороге с ружьем в руках. Мне стало не по себе, еле передвигая ноги, вся дрожа, я с трудом побрела к двери.

Очутившись в доме, я тут же заперлась на задвижку, но приливы безотчетного ужаса не оставляли меня. Понимая, что надо лечь в постель прежде, чем мама и Ба придут из другой комнаты, я быстренько стянула с себя грязную одежду, вывернув все наизнанку, счистила с себя грязь, надела ночную рубашку и залезла в уютную постель.

Некоторое время я лежала не шелохнувшись, не позволяя себе ни о чем задумываться. Но скоро, помимо воли, перед глазами моими, как привидения, снова всплыли эти горящие огоньки, и меня опять пронзила дрожь, которую я не могла унять до самого рассвета, когда забылась беспокойным сном.

– Что с тобой, Кэсси, девочка моя? – спросила Ба, подбрасывая в печку три сухих сосновых полена, чтобы оживить заснувший к утру огонь. – Ты совсем завозилась, никак не взобьешь это несчастное масло. – Что с тобой?

– Ничего, – пробормотала я.

– Ничего? – Ба обернулась и посмотрела мне прямо в лицо. – Бродишь туда-сюда всю последнюю неделю как в воду опущенная, словно у тебя коклюш, воспаление легких и корь – все разом.

Я тяжело вздохнула, продолжая взбивать масло.

Ба протянула руку и пощупала мне. лоб, потом щеки. Нахмурилась, но тут же убрала руку, так как в кухню вошла мама.

– Мэри, пощупай лоб девочки, – сказала она. – У нее нет жара?

Мама взяла в ладони мое лицо.

– Ты не больна, Кэсси?

– Нет, ма.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – ответила я, продолжая взбивать масло.