Милдред Тэйлор - Пусть этот круг не разорвется…

– Может, он сегодня просто опаздывает. Помнишь, на прошлой неделе так два раза было.

– Это мы дважды опоздали на той неделе, – пробурчала я, не желая думать ни про Клода, ни про Т. Дж., ни про то, что с ним сделали.

Стейси укоризненно посмотрел на меня. И зашагал вперед.

У перекрестка мы свернули с дороги Гаррисона на север и стали прислушиваться к автобусу с учениками школы Джефферсона Дэвиса, который не давал нам житья, пока шел учебный год. В эту пору нам от него особенно доставалось, потому что узкую извилистую дорогу развозило от жидкой красной глины, а канавы по обочинам были полны водой, так что быстро отскочить и взобраться на лесистый склон дороги, чтобы спастись от брызг грязи, было очень трудно. Вот и теперь, услышав приближение автобуса, мы вскарабкались на склон, откуда в молчаливом негодовании наблюдали, пока он проедет, и тогда спрыгнули опять на дорогу.

– Стейси! Эй, подождите меня!

Не глядя, куда ставит ноги, с крутого склона к нам скатился Джереми Симмз. Мы не видели его с рождества. В школе Джефферсона Дэвиса над ним уже давно посмеивались из-за того, что он водил дружбу с нами, а после суда он и вовсе стал отщепенцем, потому что среди членов белой общины поползли слухи, будто слова Т. Дж. насчет участия Р. В, и Мелвина Симмзов в убийстве Джима Ли Барнета, похоже, правда. Ни у кого не хватало духу прямо вслух обвинить братьев Симмз – в общем-то, один Т. Дж. выступил против них, – но дурной осадок от этих толков так нарастал, что им обоим пришлось еще в декабре смыться на север, в Джексон. Вскоре после их бегства мама Джереми взяла его, его старшую сестру Лилиан Джин и четырех младших братьев и тоже увезла их в Джексон.

– П-привет. – Джереми совсем запыхался, спускаясь к нам, но улыбался во весь рот. – Я… я так боялся, что… что пропущу вас.

Я взглянула на Стейси: лицо его осталось безучастным.

– Когда вы вернулись? – спросил он.

– Вчера вечером. Па спешил, чтоб успеть на посадку хлопка. Он подхватил нас в Стробери, а из Джексона мы ехали на автобусе. Добрались до дома к полуночи, не раньше. Эрнст и Лерой так заспались, что еще не встали, а я… мне захотелось скорей увидеть вас. – Он во все глаза смотрел на нас и был счастлив без притворства.

– А где Лилиан Джин? – спросила я сухо. – Она тоже вернулась?

– Нет, – ответил Джереми. – Она ходит в школу в Джексоне, наверно, там и останется.

– Прекрасно! – выпалила я.

Джереми с пониманием посмотрел на меня. Ему было точно известно, что уж без Лилиан Джин я как-нибудь проживу.

– Привет, Малыш, ну и вырос ты!

Малыш вскинул голову:

– А я и еще буду расти.

Джереми улыбнулся:

– Конечно… Как дела, Кристофер-Джон, в порядке?

Кристофер-Джон кивнул.

– А у тебя?

– Как нельзя лучше. – Джереми на секунду замолчал, потом добавил: – Я… я без вас скучал.

Стейси посмотрел на него, потом перевел взгляд на дорогу, и мы пустились в путь. Стейси просто не знал, что и думать про этого странного белого мальчика, который навязывал нам свою дружбу, когда мы ее не просили, и вдобавок еще бросал вызов своей семье. Ведь его братья на самом деле были причиной гибели Т. Дж. Но Джереми к этому никакого отношения не имел. Джереми всегда оставался Джереми.

Стейси протянул ему руку:

– Хорошо, что ты вернулся.

Джереми схватил руку Стейси и горячо потряс ее. На лице его было написано облегчение.

– Послушайте… ведь я же не знал, как вы ко мне теперь относитесь, – начал он, идя рядом с нами. – Я имею в виду, после всего, что сделали Эр-Be и Мелвин, то есть после того, что люди про них говорят… – Запнувшись, он поправился и покраснел, боязливо поглядывая на нас: заметили мы или нет?

На это мы ничего не сказали; в конце концов Р. В. и Мелвин были ему братьями.

– Теперь все кончено, – произнес Стейси без всякого выражения. – Ты же в этом не виноват.

Джереми наклонил голову, выражая чувство вины, которое он испытывал несмотря на слова Стейси. Потом полез к себе в карман рубашки.

– У меня что-то есть для вас, смотрите. – И он вынул плоский пакет, завернутый в папиросную бумагу. Развернул аккуратно – там оказалась его фотография. Сияя гордостью, он засмеялся: – Правда, я смешной получился? Ма велела мне сняться в Джексоне, раньше я никогда не снимался.

Я заглянул в эту черно-белую фотографию. Джереми выглядел на ней испуганным и несчастным, но доброта и застенчивость, которыми он отличался, были видны и на фотографии.

– Почему смешной? Очень даже симпатичный, – сказала я, не кривя душой.

Джереми с удивлением посмотрел на меня. Видно, мои слова его тронули.

– Ты правда так думаешь? А ма сказала, мне надо было улыбаться.

Я снова посмотрела на фотографию.

– Не-а, лучше как есть.

– Тогда, хочешь, возьми одну. – И он неожиданно протянул ее мне, но тут же взял назад. – Подожди… – Он порылся в кармане. – Где-то был у меня карандаш. – Вытащил карандаш и, остановившись на минуту, медленно, не очень красиво написал на обратной стороне: «Кэсси от Джереми».

– Спасибо, Джереми, – поблагодарила я, беря карточку.

Довольный, он заулыбался и вынул из пакета еще фотографию.

– А эта, Стейси, для тебя… Если, конечно, ты хочешь.

Стейси замялся, прежде чем взять фотографию.

– Д-да, спасибо, Джереми.

– Я уже написал все на обратной стороне.

Стейси перевернул карточку. В надписи стояло: «Моему другу Стейси Логану навеки».

Стейси, как всегда, когда Джереми выражал ему дружеские порывы, почувствовал неловкость, коротко кивнул и, не сказав ни слова, засунул карточку в карман рубашки. У меня карманов не было, поэтому мою карточку я вложила в книгу для чтения.

– А еще?

Мы все посмотрели на Малыша.

– Что еще? – спросила я.

– А Кристоферу-Джону и мне не будет карточки? – спросил он.

Джереми смутился:

– Но… но у меня было всего две.

Малыш сердито посмотрел на него, словно не признавая такое оправдание убедительным.

– Знаешь, когда мне еще раз удастся поехать в Джексон, я еще раз снимусь, хорошо?

Малыш вздохнул в знак согласия: мол, что ж, если ничего лучшего Джереми не может придумать.

– И для меня? – спросил Кристофер-Джон.

Джереми, очень довольный, тихонько засмеялся.

– Конечно, и для тебя, – сказал он.

Засунув руки в карманы, он всю дорогу до перекрестка, от избытка чувств и в то же время смущаясь, оживленно рассказывал о своей поездке в Джексон. У перекрестка он с нами попрощался.

– А в школу Джефферсона Дэвиса ты не пойдешь? – спросил Стейси.

Джереми бросил взгляд в сторону выбеленного здания школы, видневшегося у дороги, и покачал головой:

– Туда больше не хочу. – Он опустил глаза и пнул ногой дорогу. Объяснений не требовалось, мы и так знали почему. – И потом, раз Эр-Be и Мелвин в Джексоне, я должен помочь папе. Папа говорит, семь лет в школе больше чем достаточно, я ведь уже умею читать, писать и считать… лучше его…