Валентина Филиппенко - Папа ищет работу

© Филиппенко В., текст, 2022

© Елунина Л., иллюстрации, 2022

© Издание на русском языке. ООО «Издательский дом «Самокат», 2022

Ливень начался ужасный, будто дворник из шланга поливал наше окно.

Папа пришёл домой грустный и молчал. Мне стало страшно: таким я его видела совсем давно, когда умерла моя бабушка (папина мама). Очень бледный, он не мог даже говорить. Сейчас папа прошёл по коридору и сел за своё маленькое старое фортепьяно. И начал играть.

Честно, обычно папа у меня очень разговорчивый: он много шутит, пересказывает истории из толстых книг, пытается говорить на разных языках и перебивает маму. Я похожа на папу: такая же высокая, худая-худая и впечатлительная.

Мама увидела папу, увидела мой испуганный взгляд и позвала меня на кухню: «Пойдём салат резать».

– Не трогай папу, у него работа закончилась, – шепнула она на кухне. – И их закрыли.

Я сразу представила, как папа в офисе решил все головоломки, построил все скворечники и прочитал все книги. И как на большой двери его работы повесили табличку «ЗАКРЫТО».

Хотя такого, конечно, быть не могло. Он работал в одной фирме водителем. Может, в его машине закончился бензин?

Мы сели ужинать, а папа в зале перестал играть на фортепьяно и ушёл в спальню. Квартира затихла. Только дворник продолжал поливать из шланга наше окно.

Сейчас мне девять лет – ровно столько лет и девять месяцев, уволившись из научного института, папа проработал водителем. Говорят, пока мама была беременна, врачи обещали, что родится мальчик. А родилась я.

Девять лет назад вместе с детской кроваткой папины друзья привезли в нашу квартиру старое фортепьяно. Одноклассник папы, его старый-старый друг, когда-то забрал инструмент себе, а тут решил вернуть.

На фортепьяно были выцарапаны папины инициалы – «А. Г.», клавиши стали совсем жёлтые, по бокам корпуса потрескался лак, и крышка болталась, как ослабевшая вставная челюсть. Но папа очень любил это фортепьяно.

Вы, конечно, не поверите, что в детстве уроки музыки не доставляли ему тех страданий и лишений, от которых часто мучаются маленькие музыканты. Папа с удовольствием разучивал гаммы, новые этюды, прелюдии и ноктюрны. От фортепьяно его было не оторвать. Если бы из него не растили физика…

На кухне из папиного детства висела маленькая меловая доска, а его папа – мой дедушка – с утра до вечера ловил папу в коридоре, запирал в туалете и даже ночью мог разбудить: спросить какую-нибудь формулу, определение или физический закон. Поэтому музыка – без неожиданностей, трудностей и формул – казалась папе понятной. Он разучивал гаммы, часами репетировал и сам сочинял мелодии, прячась за инструментом и отдыхая в воображаемом мире от геометрической прогрессии, правила правой руки и дискретности света.

И вот теперь, когда вместо долгожданного сына у папы родилась вполне себе обычная дочь, фортепьяно снова стало его другом и помощником. Теперь с ним он будто бы обсуждал самолёты, устраивал целые музыкальные битвы, походы в мелодические горы, пробежки по ритмическим лесам и заплывы в моря джаза.

Мама тоже обрадовалась появлению в доме старого фортепьяно: музыка действовала на маленькую меня лучше любого успокоительного, и папа научился играть и качать люльку одной ногой в ритм, иногда отрываясь, чтобы нажать ещё и педаль инструмента. Правда, дальше благодарного, тихого сна я и музыка никуда не ушли: учиться играть на чём-нибудь, требующем слуха и знания нот, я отказывалась, петь не хотела и стеснялась. «Танцевать!» – вот к чему я была готова всегда.

Папа грустно вздыхал, пробегал по клавишам, с мальчишеским выражением лица изображал пару аккордов из «Кузнечика» или «Крылатых качелей» – вдруг я всё же передумаю? – а после начинал играть джаз, вальс, румбу или что-то совсем невообразимое, чтобы мне было ещё веселее танцевать.

Кстати, длинное, как лежащая на выступе у дома водосточная труба, слово «фортепьяно» папа научил меня говорить, когда мне было два года. Сперва было «фоте-пано», потом «фоте-пьано», а к пяти моим годам в слове наконец прорезалась буква «р». Тогда папа объяснил, чем «пианино» отличается от «фортепьяно». Вы знаете?

Фортепиано – это как все птицы сразу – такой класс инструментов с клавишами, струнами, молоточками и крышкой. А пианино – только один из таких инструментов, как курица или страус – только одна из птиц. Ткнув в страуса, вы не ошибётесь, если назовёте его птицей, но ведь не всякая птица – страус? Так должно быть понятно.

Но! В этой книжке музыкальный инструмент, стоящий у нас в гостиной между широким дверным проёмом и книжным стеллажом, будет называться только «фортепиано».

Согласны?

Каждое утро папа начинал с зарядки.

Он отжимался, наклонялся, скручивался, прыгал, подбрасывал ноги, качал пресс и размахивал руками с гантелями. Потом запрыгивал в ванную, охал и вздыхал: принимал холодный душ. Мама тоже делала зарядку: она пританцовывала под музыку на кухне, приседала, махала руками, ногами и головой, пока готовила завтрак.

Обычно после душа папа забегал на кухню, выпивал кашу и закусывал её крепким кофе, а потом бежал на работу. Но так было раньше – уже несколько дней папа никуда не спешил, не бежал, не торопился и не ехал.

Третий день подряд по утрам папа съедал по две порции каши, дул на горячий кофе, хвалил маму, рассматривал посуду, ложки и салфетки. А после – открывал газету и принимался искать работу.

«ТРЕБУЕТСЯ АКТИВНЫЙ ГРАЖДАНИН ДЛЯ УКЛАДКИ ПЛИТКИ В ПАРКЕ».

«НУЖЕН СПОКОЙНЫЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК – НАУЧИТЬ ТРЁХ СОБАК КОМАНДАМ “СИДЕТЬ” И “ЛЕЖАТЬ”».

«НУЖЕН КОСМОНАВТ ДЛЯ ПОЛЕТА НА КОМЕТЕ».

«ЛЮБИТЕЛЬ ШОКОЛАДА, ГОТОВЫЙ СЕСТЬ НА ДИЕТУ, ЧТОБЫ ПОКАЗАТЬ ДЕТЯМ ХОРОШИЙ ПРИМЕР».

«КОНСТРУКТОР ЗАПРАВОК С КУЛИНАРНЫМ ОБРАЗОВАНИЕМ».

«АРТИСТ БАЛЕТА, ГОТОВЫЙ ПЕРЕЕХАТЬ РАБОТАТЬ В КИТАЙ».

«ЛИЧНЫЙ ТРЕНЕР ДЛЯ СЛОНЁНКА».

– Личный тренер для слонёнка! – закричала я. – Папа, ты же каждое утро делаешь зарядку, почему бы тебе не начать тренировать слонов?