Сергей Алексеев - Богатырские фамилии (Рассказы)

И всё ж победа была за красными.

Под удар будёновцев попали и кубанские старики. Как раз тут, под Егорлыкской, их в боевые ряды поставили. Не по сезону они одеты. Побежали белые. Не удержались, дрогнули и старики. Скинули тулупы свои и валенки. Мчали от красных как молодые.

Бегут, вздыхают:

— Ох, ох, Серафимушка!

— Матерь божья, пожди, Любимушка!

— Ох, ох, помираю, конец, Ерёмушка!

— Будь ты проклято всё, Ефимушка!

Победа под Егорлыкской была очень важной, она открыла красным войскам дорогу на юг — к Екатеринодару, к Новороссийску, к Чёрному морю.

Приближался конец Деникина.

Красная Армия гнала белых к Чёрному морю, к городу Новороссийску.

В числе наступавших был и красноармеец Иван Падерин.

Любил Падерин поговорками сыпать. Скажем:

— Абросим совсем не просит, а дадут — не бросит.

Или:

— Вот тебе, боже, что нам не гоже.

Или:

— Всё едино: что хлеб, что мякина.

А больше всего такую любил поговорку:

— Не удержался за гриву — за хвост не удержишься.

Нравились падеринские поговорки другим бойцам. Особенно эта, последняя. Особенно кавалеристам. Знали они по своему кавалерийскому опыту, что всё именно так: не удержался за конскую гриву, не усидел в седле — хвост не поможет.

Путь к Новороссийску красным бойцам перекрывали горы. Не очень, правда, в этих местах они высокие — не Эльбрус, не Казбек, не Монблан. Однако горы есть горы. Скалы, уступы, кручи. Нелегко солдатам идти через горы: пушки тащить, обозы.

Путь в Новороссийск шёл через Ниберджайский перевал. Укрепились здесь белые. Пулемёты расставили, укрыли в горах орудия.

Пошло среди красных бойцов:

— Перевал!

— Неприступный!

— Пушки в горах укрыты.

— Пулемёты за каждым камнем.

Только говорилось это так, не очень всерьёз, а скорее, к слову. Не страшились красные бойцы перевала. Понимали: если уж столько километров из-под самого Орла, из-под Воронежа гонят Деникина, если уж столько битв провели на своём пути, столько военных потов пролили, то возьмут и этот рубеж, последний. Рвались они в сражение.

Тут же со всеми на перевале Иван Падерин. Посмотрел на горы, на боевые позиции белых, сказал про деникинцев:

— Не удержались за гриву — за хвост не удержатся.

— Это уж точно, — в ответ бойцы.

Не удержались деникинцы на Ниберджайском перевале, скатились к морю.

Ворвались красные в Новороссийск.

Богоявленские — два брата. Поручик и прапорщик. Оба служили в войсках Деникина. Оба с Деникиным шли на Москву. Брали Курск, Кромы, Орёл.

А потом… Потом побежали они от Орла, от города Кром, от Курска.

После Харькова разошлись у братьев пути-дороги. Пошла Красная Армия стремительно на Донбасс, рассекла на две части войска Деникина.

Поручик Богоявленский оказался в тех деникинских войсках, которые покатились к Ростову, к Кубани. Прапорщик Богоявленский — в тех, которые красные гнали к Днепру на запад.

Отступают братья Богоявленские.

Через Ростов прошагал поручик.

Через Екатеринослав прошёл прапорщик.

Шагает младший Богоявленский:

— Может, там, на востоке, у старшего брата, лучше?

Шагает старший Богоявленский:

— Может, там, на западе, у младшего брата, лучше?

В Сальских степях замерзал поручик.

В боях за Днепром настрадался прапорщик.

Шагает младший Богоявленский:

— Может, там, на востоке, у старшего брата, лучше?

Шагает старший Богоявленский:

— Может, там, на западе, у младшего брата, лучше?

Катятся белые к морю. К одному и тому же — к Чёрному. Гонят на западе их к Одессе. На востоке к Новороссийску гонят.

Отступают со всеми братья. Плетётся поручик, плетётся прапорщик.

Не удержались под Одессой белые. Вот и в Одессе прапорщик Богоявленский.

Не удержались под Новороссийском белые. Вот и в Новороссийске поручик Богоявленский.

Вспоминают друг друга братья:

— Как там младший?

— Как там старший?

— Как там прапорщик?

— Как поручик?

— Э-эх, вот бы чудо — взять бы да встретиться!

Докатились братья до Чёрного моря. И там и здесь оказалась участь у них одна.

Ворвались красные войска в Одессу. Ворвались в Новороссийск.

Сброшены белые в море.

Погибли поручик и прапорщик в Чёрном море, как говорят преставились.

Явились оба они на небо. Доложили ангелы господу богу:

— Прибыли Богоявленские.

Встретились братья, исполнилось их желание.

При взятии Новороссийска Красной Армии достались большие трофеи. Много орудий, снарядов; бронеавтомобили, бронепоезда и большое число вагонов. Среди них и классные штабные. Для деникинского офицерства.

Работнику советского штаба Суханову было поручено отправить вагоны в тыл.

Стал он осматривать вагоны. Что такое?

На многих вагонах нарисованы портреты. Вот портрет Деникина. Вот генерала Май-Маевского. Вот портрет генерала Шкуро. Портрет ещё одного деникинского генерала — Улагая. А вот портрет в английской военной форме. Это представитель английской военной миссии при генерале Деникине. Ещё один портрет. Этот, во французской военной форме, — представитель французской военной миссии при генерале Деникине. Вот снова портрет Деникина. Снова Май-Маевского. Снова Шкуро. Опять Улагая. Портрет генерала Кутепова. Портрет генерала Мамонтова. А вот и коллективный портрет — все они вместе, генералы, и русские и иностранные.

Соберутся красноармейцы, смотрят на вагоны, смеются:

— Побили!

— Всех вместе!

— Одним скопом!

В замешательстве Суханов: как же отправлять вагоны с портретами белогвардейских генералов в советский тыл?

Решает Суханов — надо закрасить портреты.

Стали разыскивать масляную краску. Нет нигде во всём Новороссийске масляной краски. Лишь у местного художника в тюбиках, самая малость.

Запрашивает штаб у Суханова:

— В чём причина? Почему задержка?! Почему до сих пор не отправлены в тыл вагоны?

— Портреты, — отвечает Суханов.

— Чьи портреты? Какие портреты?

— Деникина, Мамонтова, Шкуро, Улагая, Май-Маевского, Кутепова, отвечает Суханов. Потом добавляет: — Генерала Хальмана — это представитель английской военной миссии, генерала Манжена — это представитель французской военной миссии.

Прибыли старшие работники штаба. Посмотрели. Красуются на вагонах белогвардейские генералы.

— Нет краски, чтобы закрасить, — отвечает Суханов. — Лишь у местного художника в тюбиках, самая малость.

Сказал про тюбики и вдруг ударил ладонью себя по лбу. Отрапортовал:

— Будут отправлены в тыл вагоны.

Вызвал Суханов художника. Что-то ему сказал. Рассмеялся художник. Ответил:

— Сделаю.

Выполнил художник свое обещание.