Арнфинн Колеруд - Добриллион

– О чем думаешь? – спросила мама.

– О леднике, – ответил Франк.

– Ты же должен думать об Африке.

– Я старался.

– Старайся лучше!

– Это не так уж просто! Я ни одного африканца не знаю по имени.

– Мандела, – подсказала мама.

– Он умер, – ответил Франк.

Мама вздохнула, расстроенная тем, что Мандела не мог оказать им любезность и пожить подольше. Потом она положила ладонь себе на лоб, как обычно делают, чтобы проверить температуру. Но чтобы проверить температуру, нужен кто-то, у кого ее точно нет.

– Уф, – вздохнула она чуть погодя. – Не могу вспомнить ни одного живого африканца.

– Я тоже, – сказал Франк. – Может, из Азии?

– Ты имеешь в виду, вспомнить имя человека?

– Да?

– Из Азии? – уточнила мама, чтобы потянуть время.

– Да.

Азия еще больше, чем Африка. Там живет несколько миллиардов человек, и уж одного-то можно знать по имени.

– Лампун! – внезапно вскрикнула мама.

– Лампун? Это еще кто?

– Это женщина, она работает в киоске рядом с моей работой. Она с мужем живет в Норвегии, но дети у нее остались в Таиланде. Я видела их фото на стене за прилавком. Она каждый месяц отправляет им деньги.

– Сколько?

– Не знаю. А спрашивать как-то невежливо.

Они немного помолчали. Франк вспомнил хрустящие спринг-роллы, которые мама время от времени приносила из того киоска. Всё хрустящее – вкусное. Картофельные чипсы. Сахарные орешки. Фундук. Кукурузные палочки. Креветочные чипсы.

– Завтра надо будет купить у нее еды навынос, – сказала мама.

– Можно, – ответил Франк.

Так они помогут Азии, деликатно и ненавязчиво.

Самый старый учитель в школе говорил, как и мама, что у молодежи слишком большие аппетиты. Баскетбольная площадка. Бассейн. Теннисный корт. Лыжный склон. «В прежние времена мы строили лыжные трамплины сами, из снега», – сказал он. «Но и снега тогда было побольше», – возразили ученики. Сегодня, если наскрести достаточно снега, чтобы построить трамплин, приземляться придется на голую землю. Но старый учитель и слушать их не желал. Он рассказывал, что плавать можно прямо во фьорде – на животе, на спине, под водой. Или на лодке – до поселка на той стороне фьорда и обратно. Это хорошая нагрузка, уверял он, ведь гребля развивает мышцы спины. Можно лазать по деревьям – совершенно бесплатно. Можно ходить в горные походы, ловить рыбу в озерах и собирать ягоды. А если и этого окажется недостаточно, то есть еще собственное тело – самый лучший тренажер на свете. Тело может скакать, отжиматься, прыгать вверх по лестнице на одной ноге и, свернувшись в клубок, скатываться со склона. Не всегда дорогие вещи лучше бесплатных. Можно придумать веселую игру с обыкновенным яйцом, сказал он. Нужно встать в двух метрах друг от друга и перебрасывать яйцо туда и обратно. Потом увеличить расстояние до четырех метров, восьми или десяти. На улице, конечно! В гостиной лучше не пробовать.

Учитель утверждал, что площадка для игры в классики у школы – это «спортивное сооружение». Хотя на самом деле это просто белые квадраты, начерченные мелом на асфальте. Когда-то у детей была красивая гладкая бита для игры в классики, но потом ее утащил Пол, чтобы запустить «блинчики» на воде, когда на фьорде стоял штиль и не было ряби.

На переменах Франк проводил время с Денисой и Оскаром. Иногда они наблюдали, как Вегард из шестого класса тренируется в прыжках в длину. Площадка для прыжков в длину была единственным – не считая классиков – спортивным сооружением в поселке. Оно состояло из бруска, от которого нужно отталкиваться, и ямы с песком для приземления. Чтобы прыгать в длину, нужно иметь длинные ноги. У Денисы, Оскара и Франка имелись только короткие. Зато у Вегарда ноги были очень длинные, и он носил гольфы до колен. Он думал о прыжках круглосуточно. Экспериментировал с тем, как туго нужно завязывать шнурки и в какой песок лучше приземляться. Он испробовал формовочный песок, морской песок и песок для песочниц, песочный наполнитель для кошачьих туалетов, песок такой и песок сякой. Песок – важный элемент прыжка, утверждал Вегард. Производственная практика, которую обычно проходят ученики старшей школы, у него только через два года, но он уже записался проходить ее на песчаном карьере. Конечно, он не сможет прокормиться прыжками в длину. Это мало кому удается. Но, может, он прокормится, если устроится посып а ть песком дороги в гололед? А летом будет прыгать.

– Твоя мама уже начала транжирить? – спросил Оскар, пока Вегард затягивал шнурки.

– Нет, – тихо ответил Франк.

– Ты должен ее подтолкнуть, – посоветовала Дениса.

– Да я подталкиваю! – сказал Франк.

– Если ты убедишь ее тратить деньги на себя, она и на нас будет тратить, – авторитетно заметил Оскар.

К яме для приземления подошла девочка из седьмого класса. Она сообщила Франку, что ждет его за игровой площадкой через минуту. А Дениса сказала:

– Уйди! Не то Оскар тебя уроет!

– Зароет, – поправила девочка. – Уроет – это вряд ли.

На большой перемене Франк встретился с человеком, которого в поселке называли не иначе как Чудик. Он стоял на остановке у школы. И каждый день спрашивал у водителя:

– Вы едете до Стокгольма?

Чудик, видимо, не знал, что Стокгольм находится в другой стране и, чтобы доехать туда на автобусе, надо сделать очень много пересадок.

– Нет, – отвечал водитель каждый раз и закрывал дверь. У школьного автобуса только один маршрут: до школы и обратно.

Чудик любил поболтать с прохожими. И сегодня прохожим оказался Франк. Он шел в магазин через дорогу.

– Как тебя зовут? – спросил Чудик.

Его волосы, как обычно, были прилизаны, будто он специально их намочил и с силой пригладил.

– Франк, – ответил Франк.

– У тебя есть машина?

– Нет.

– И какая она?

– Я же сказал, у меня нет машины, – сказал Франк.

– «Мазда»?

– У меня нет машины. Я еще маленький.

– «Мазда», говорят, не очень, – сказал Чудик.

Франк зашел в магазин и взял в канцелярском отделе семь карандашей телесного цвета. В первом классе как раз было семь учеников. Он заплатил за них деньгами из своей копилки. Он честно заработал их, пылесося в доме. Выйдя из магазина, он вспомнил, что одну из девочек-первоклашек зовут Фатима. И она смугленькая. Он вернулся в магазин и обменял один телесный карандаш на коричневый. Но тут же понял, что в коричневых карандашах недостатка, пожалуй, нет, – и обменял обратно. На следующей перемене он раздал телесные карандаши первоклашкам – тайком, будто выдавал им наркотики. Фатима поблагодарила и улыбнулась – так же радостно, как и остальные.