Михаил Самарский - Формула добра. Приключения необычной собаки

– Не волнуйтесь, мадам, – усмехнулся тот, перегораживая нам дорогу, – милицию мы уже вызвали.

«Вот и приехали, – подумал я, – дожили».

И тут слышу, Полина Фатеевна скомандовала:

– Трисон, фас! Убери с дороги этого балбеса.

Извините, Полина Фотеевна, но это команда не для меня. Не могу я её исполнить. Вот поверь, дорогая моя старушка, не могу. Во-первых, нас этому не обучали, во-вторых, я же не охранник-телохранитель. А она всё не успокаивалась:

– Кому сказала? Фас его! Защищай меня, собака!

Ну я, чтоб уж совсем не казаться беспомощным, гавкнул пару раз для острастки. На что охранник улыбнулся и сказал так нагло мне:

– Какая бесстыжая собака! Обворовала магазин и ещё рявкает тут. Щас как дам ногой по морде!

Ну скажите, дорогие мои друзья. Вот это разве не «чушь собачья»? Кто обворовал магазин? Я?! Вы ещё скажите, что я, мол, сволочь, нарочно укутался в полотенце и пришёл за добычей. Эх, люди-люди. Как же вы бываете несправедливы к нам, собакам. Я от обиды даже заскулил…

К тому времени приехала милиция, или, как теперь её называют, полиция. Сразу двое. Видимо, один для меня, другой – для старушки. Один из них, усатый и постарше, став на колено, сунул руку под моё полотенце и вынул оттуда три упаковки колбасной нарезки.

Внимание! Сейчас прозвучит ещё одна чушь, но уже чисто человеческая. Такое придумать могу только люди. Он поднялся и, громко рассмеявшись, сказал мне:

– Так ты, братец, оказывается, никакой не поводырь, а обыкновенный воришка? Поехали к нам в отделение. Оформим протокол, хозяйку твою в тюрьму посадим, а тебя усыпим.

Верите, я чуть не сгорел со стыда. Нет-нет, нисколечко не испугался. Чем жить на свете с такой репутацией, лучше уж и впрямь пусть усыпят. Только вот обидно. Какой же с меня вор? Я что, должен ещё лекции о нравственности читать своей старушке?

– Ты чего несёшь? – вмешалась Полина Фотеевна. – Какая, нафиг, тюрьма? Что вы от нас хотите?

– Успокойтесь, гражданка, – сказал второй полицейский, который помоложе. – Вы подозреваетесь в краже. Пройдёмте.

– Какая кража? – вскричала Полина Фотеевна. – Вы что такое говорите?

– Тише-тише, бабушка, – успокоил он её. – Разберёмся. Не шумите. Кто собаке под полотенце засунул колбасу?

– А я откуда знаю? – ответила вопросом на вопрос Полина Фотеевна. – Какая колбаса? Первый раз слышу. Может, кто пошутил, разыграл нас?

– А вот мы сейчас отпечатки пальцев снимем с упаковки и скажем вам, кто тут шутит, а кто говорит серьёзно.

Смотрю, старушка моя стушевалась. Видимо, поняла, что дело плохо. Мы молча прошли к полицейскому автомобилю и под конвоем отправились в отделение.

Меня сразу по приезде закрыли в какой-то чулан с вёдрами, швабрами, тазами и тряпками. Темно и сыро. Лучше бы в обезьянник посадили, там хоть с людьми можно пообщаться. Слышу, Полина Фотеевна плачет:

– Да я просто забыла на кассе сказать об этой колбасе. Понимаете?

– Врёт бабуля, – сказал приехавший сюда же охранник магазина. – Она заранее всё подготовила, а на входе мне по ушам ездила, мол, полотенце на собаке из-за того, что дома случайно ошпарила её кипятком. Это была спланированная кража. Давайте проверим собаку. Я уверен, она здорова как бык.

Сам ты бычок племенной, думаю. Ну, поймали старуху, напугали до смерти и хватит. Поговорите, проведите профилактическую беседу да отпустите уже нас с богом.

Дежурный полицейский оказался явно умнее охранника. По-моему, где-то я его видел.

– Ладно. Идите гражданин, работайте. Понадобитесь, мы вас вызовем.

После того как охранник ушёл, полицейский, как выяснилось, знакомый, подсел поближе к Полине Фотеевне и сказал:

– Ну что ты, Фотеевна? Колбаски захотелось? Нафига ты у них крадёшь? Знаешь, где я живу, приди ко мне, я всегда помогу. Не связывайся ты с ними. Они же за кусок колбасы и голову тебя открутят, не посмотрят, что слепая. Оно тебе нужно, Фотеевна?

– Да не хотела я у них ничего красть, – всхлипывая, махнула рукой старушка, – случайно получилось. Забыла я на кассе пробить… Что теперь будет?

– Да что будет, мать? – Полицейский погладил ее по голове. – Не забывай оплачивать, забирай своего Трисона, да иди домой. На вот, – он сунул в руку старухе несколько денежных купюр, – зайди в наш магазинчик, купи ты этой, будь она неладна, колбасы, если хочется.

Точно, это же наш сосед. По-моему, из третьего подъезда. А я думаю, чего такое лицо знакомое.

– Спасибо, Сень, – улыбнулась перепуганная старушка и смахнула слезу. – Дай бог тебе здоровья! Ладно, не буду больше… Ой, Сенька, повзрослел ты уже совсем.

Полина Фотеевна погладила его по лицу.

– Что поделаешь, Фотеевна, мы тоже стареем. Сына вон уже в армию проводил.

– Да ты что? – всплеснула она руками. – Только ж вроде из роддома забрали. Ой, времечко, времечко…

– Фотеевна, у меня к тебе просьба, – неожиданно сменил тему он, – ты бы это… завязала с выпивкой.

– А что делать, Сёмка? – тяжело вздохнула Полина Фотеевна. – Порой и жить не хочется, а рюмочку-другую пропустишь, смотришь, и настроение поднялось…

– Ерунда всё это, – перебил полицейский, – хочешь, я тебе проигрыватель куплю, будешь аудиокниги слушать. Прикольная вещь. Я в машине постоянно слушаю. Тебе понравится, Фотеевна, честное слово. Хочешь?

– Ну а чего? – хмыкнула старушка. – Если не жалко, купи. Раньше у меня радио было, сейчас не работает, а по телевизору слушать нечего.

– Да ладно тебе, – он погладил Полину Фотеевну по руке, – копейки. Не обеднеем…

Раздался звонок, полицейский рванул к телефону, на ходу кому-то крикнув:

– Собаку выпустите, проводите их! – И, обращаясь к Полине Фотеевне, добавил: – Завтра после обеда зайду в гости, не уходи никуда.

Через полчаса мы с Полиной Фотеевной пили чай с пирожными. Я на всякий случай держался поодаль – бережёного бог бережёт, наслушался про всякие чайники и кипятки.

Справедливости ради скажу: и в писательском доме тоже однажды у меня случилась «катастрофа». Да-да, так всегда. Лежишь, балдеешь и никогда не знаешь, что с тобой случится через пять-десять минут. Не зря говорят: затишье бывает перед бурей.

А беда подкралась незаметно. Теперь, если меня отправят из поводырей на пенсию, попрошусь спасателем в МЧС. Ну, может, инструктором – буду юных щенков консультировать и натаскивать. Вы даже представить не можете, что со мной приключилось в тот день. И смех и грех.

Лежу себе, размышляю. Вдруг слышу, наша Кисуля кричит. Да-да, именно кричит, потому как мяукает она совершенно иначе. Люди, конечно, могут и не отличить мяуканье от кошачьего крика, но я в этом разбираюсь хорошо. Если вы, например, слышите вой собаки, это может быть и криком. Главное – внимательно прислушаться. Так вот. Чую, случилось что-то невероятное.