Людмила Шторк-Шива - Лучи света

– Ты такой красивый, и такой хороший! – Семе показалось, что на ладошке у него лежит самое дорогое сокровище в мире. – Знаешь, мне вчера вечером было так обидно, и сегодня утром я был все еще сердит на всех, что мне даже не хотелось встречаться с тобой.

– А что случилось такого, что ты готов был даже лишить себя радости?

– Я обиделся, что все разговаривали и покупали подарки только Лене, а на меня никто не обращал внимания. Даже не смотрели на меня, как будто меня нет.

– Они не кормили тебя и не укладывали спать?

– Нет. – Семе стало стыдно, что от обиды он преувеличил то, что было вчера – Нет, мама как всегда поцеловала меня, когда уходила на работу, потом накормила меня и подала одежду, чтобы идти в магазин. А в магазине игрушку мне купила, когда я обиделся, что она все только для Лены покупает. И сказала, что Лене скоро в школу, и ей все нужно покупать. Но все равно, она больше всего разговаривала с Леной, а меня все время просила помолчать.

– А может быть, это было потому, что ты требовал внимания?

– Да, наверно так и было. Но мне обидно, почему я такой маленький? Почему не я иду в школу?

– Ты же говорил раньше, что пойдешь в школу на следующий год?

– Да, правда. Ты помнишь все, что я тебе раньше говорил?

– Конечно.

– Скажи, тебе не обидно, что никто не замечает, когда ты приходишь?

– Как это никто не замечает, а ты? Ты всегда так радуешься моему появлению, что для меня пение тысячи птиц не может заменить твоей молчаливой улыбки, мы ведь с тобой друзья, хоть и разговариваем в первый раз. Так важно знать, что есть кто-то на земле, кто тебе всегда рад.

– Да, я всегда рад видеть тебя.

– И я тоже рад, ведь я делаю то, ради чего родился.

– Ты счастливый!

– Вы, люди тоже можете быть счастливыми, если будете выполнять то, для чего родились на земле.

– Да, но мама иногда говорит, что она понять не может, для чего же она живет, раз папы с нами нет. Мне ее всегда так жалко бывает, когда она это говорит, потому, что она всегда плачет, когда говорит это. Но я не могу понять ее, ведь мне папа посылает привет через тебя каждое утро. Она тоже могла бы здороваться с ним через тебя и радоваться весь день, а не грустить, а она не хочет. И говорит, что я говорю глупости.

– Может быть, она не хочет менять свою привычку? Она привыкла общаться с твоим папой по-другому. И она готова лишить себя радости общения с твоим папой только потому, что теперь нужно менять способ общения. Я еще совсем молодой, но увидел, что люди часто лишают себя радости, только потому, что не хотят менять свои привычки.

– А мне тоже не хочется менять привычку. Я привык встречаться с тобой по утрам, и мне тоже обидно, когда на улице утром дождь, или тучи, и я сержусь на них, и мне бывает очень – очень грустно.

– Да, я помню, что я однажды заглянул к тебе в окошко в последний момент перед тем, как идти дальше по земле, и ты был очень грустным. А потом ты даже заплакал от радости. Я был очень удивлен! Но мне было приятно, что ты меня так сильно любишь. Я не мог оставаться долго с тобой, потому, что должен был идти в другие места, и я пошел дальше очень счастливый.

– А мне тогда было весь день очень грустно. Я сильно хотел еще с тобой побыть.

– Видишь, ты не смирился с тем, что получил чего-то меньше, чем хотел, и из-за этого ты отнял у себя все счастье, данное тебе на тот день! От этого разве лучше?

– Я никогда не думал об этом – Сема сидел, протянув ладошку, на которой сидел лучик, и что-то необычное происходило в его душе. Лучик показал ему все, что с ним было совсем по-другому.

– Ты еще мал, у тебя так много еще впереди.

– Ну вот, и ты говоришь, что я маленький – Сема уже хотел обидеться.

– Но ведь это самое прекрасное! Когда ты молод, ты смотришь вперед и это легко делать, потому, что жизнь вся впереди. Но когда ты прожил много, часто тянет жить, оглядываясь назад. И это отнимает счастье. Ведь самое большое счастье – это смотреть вперед! Стремление в будущее и мечты могут менять наш характер, и даже жизнь. Если мы постоянно смотрим назад, это тормозит человека. Каким бы хорошим ни казалось прошлое, оно будет тормозом в нашей жизни, если постоянно думать о нем.

– А как же наши встречи, я должен забыть о них? – Сема не мог согласиться.

– Нет, конечно! Смотреть вперед, это не значит – забыть о прошлом. Радость, которую мы получили в прошлом, помогает нам идти вперед; боль, пережитая делает нас мудрее, обиды и ссоры, не прощенные и не забытые в прошлом, тянут нас назад. Постарайся отставлять только то, что поможет тебе идти вперед, и ты будешь счастливым в жизни! Когда помнишь и оставляешь себе только доброе, легче жить в царстве света уже здесь на земле.

Маленький лучик соскользнул с ладошки и собрался уходить.

Не уходи, я хочу с тобой побыть еще! Я хочу еще услышать твои объяснения, они такие хорошие, я еще никогда такого не слышал!

– Пришло время прощаться. Я рад нашему общению! А слова мои ты, наверное, уже слышал, только не услышал?

– Как это?

– Постарайся внимательнее слушать «большую книгу Бога»

– А что это за книга, я не слышал о ней?

– Создатель говорит: «Посмотри на природу, и научит тебя…». Научись слушать нас – солнце, ветер, деревья и букашек, мы многому можем научить тебя. «Извлеки из ничтожного драгоценное, и будешь мудрым…» Попроси маму объяснить тебе, что это значит. Прощай, мы еще много раз увидимся.

Прощай, я буду ждать тебя, и постараюсь завести себе еще много друзей из «большой книги Бога».

На берегу тихого чистого озера, в зарослях камыша, крупная белая лебедь вывела птенцов. Это был не первый выводок в ее жизни, и мудрая мать бережно согревала своих птенцов, прикрывая их мягкими пушистыми крыльями от дождя и прохладного весеннего ветра. Малыши сероватыми пушистыми комочками жались к теплому боку матери, радуясь жизни и ее заботе. Лебедь – отец прилетел с озера и нежно погладил клювом мать, благодаря ее за прекрасный выводок крепких малышей. Они не один год прожили вместе, счастливой и дружной семьей и в это лето им предстояло как обычно вырастить своих малышей, чтобы те, окрепнув, могли лететь с ними в дальние края.

Родители, ласково приговаривая, перебирали клювом серенький пушок на спинках малышей и неуклюжие серые комочки казались им верхом совершенства. Птенцы были в восторге от белоснежных больших птиц, они чувствовали, что когда-то станут похожими на своих родителей. Крепкий, но удивительно чуткий клюв родителей, казалось, был создан для заботы и ласки. Этот клюв был для детей олицетворением нежности, а большие белые крылья служили надежным плащом от непогоды и дневного зноя, и они, зарываясь в мягкие перья своими маленькими клювикам, счастливо засыпали, набираясь сил для перехода к озеру, о котором родители рассказывали так много прекрасного!