Анна Григорович - Волшебные приключения лошадки Камелии и звёздных детей

– Что стряслось, дорогая? – воскликнул Элефант, играя мышцами. – Ты сама не своя! (Стоит заметить, жеребец был одним из самых статных и сильных в конном заводе, чем очень гордился.)

– Ах, меня неожиданно наполнило такое странное тепло, что голова закружилась, а наш жеребёнок забился в животе! Да так сильно, что я испугалась… Что бы это значило, как ты думаешь?

– А не пора ли тебе уже рожать, дорогая?

– Нет, ещё точно не пора…

– Тогда, может быть, ты проглотила солнечный зайчик? – предположил Элефант. – Вечно они крутятся под ногами и норовят угодить прямо в рот!

– Возможно, – задумалась Кохана. – Хотя я всегда жую на прогулках много травы, такого со мной ещё не случалось…

– Не беспокойся, – морда жеребца нежно коснулась шеи супруги, – от проглоченного солнечного зайчика ни у кого из наших знакомых ещё не было несварения желудка.

– Так-то оно так… – растерянно фыркнула кобыла. – Несварение – это малоприятно… Да только сердце мне подсказывает, что дело здесь намного серьёзнее…

Вскоре у счастливых родителей родился прелестный жеребёнок-девочка. Работники конного завода назвали её Камелия.

Только материнское чутьё не обмануло Кохану: гнедая лошадка и впрямь была какой-то странной.

Когда малышка вдоволь напивалась маминого молочка, кобыла облизывала её и всё выспрашивала: «Ты уже наелась, прелесть моя? Скажи, не болит ли у тебя животик?» Но та только смотрела наивными чёрными глазами и хлопала большими ресницами, издавая звуки, непонятные для материнского уха. Все слова Камелии, которые она так старательно выговаривала длинным язычком, казались всем остальным лошадям полнейшей абракадаброй. А вскоре выяснилось, что и Камелия совершенно не понимает язык других лошадей…

Была у Камелии ещё одна большая неприятность: оказалось, что она родилась с неуклюжими ножками, из-за чего хромала.

Всё это стало непрерывным страданием для мамы маленькой лошадки и невероятным огорчением для её отца, благородного жеребца Элефанта. Он-то привык, что все его дети становились успешными спортсменами и образцовыми членами лошадиной общины. И тут – такое разочарование: его малышка – не такая, как все…

Ах, если бы только родители Камелии знали, какого удивительного ребёнка они произвели на свет! И кобыла Кохана, и жеребец Элефант очень бы ею гордились…

Ведь благодаря изумрудной и звёздной пылинкам их малышка родилась необыкновенной лошадкой, которой однажды предстояло стать доброй волшебницей. К тому же Камелия – о чудо! – понимала язык людей, а также язык природных стихий, деревьев, ручьёв и трав. Она понимала, о чём говорят птицы и животные, но – только не другие лошади.

Ничего не поделаешь, уж таково свойство звёздной пыльцы: существа, рождённые после её прикосновения, не хотят верить, что мир несправедлив и жесток. А значит, обречены на одиночество среди себе подобных…

– Эй, тупая хромоножка, куда прёшься? Тебе здесь не место!

Камелия тяжко вздохнула и отбежала в сторонку от двух табунов, носившихся по полю, как угорелые. Её снова не взяли играть в волейбол… А это же так интересно, если вместо мячика – солнечный зайчик! Никогда не знаешь заранее, куда он полетит…

Хотя Камелия не понимала лошадиного языка, не было сомнений, что в её адрес были брошены обидные слова – настолько злыми были перекошенные морды взмыленных молодых лошадей.

Впрочем, она уже привыкла целый день бродить в одиночестве по густой траве на краю поля. Привыкла, что её отгоняют от общей кормушки… Пытаются укусить или лягнуть…

Несколько крупных слезинок скатились по понурой мордочке и упали на венчик полевой ромашки.

– Не грусти!.. – тоненько пропела ромашка. – Они этого не достойны. Не злись и не обижайся на этих глупых животных, что с них взять – ни ума, ни фантазии, только грубая сила.

– Да я и не злюсь, и не обижаюсь, – улыбнулась Камелия сквозь слёзы. – Честно говоря, даже не знаю, как это делается… Просто больно – где-то внутри… Словно камень в груди лежит.

В разговор вмешалась плакучая ива:

– Это у тебя, милочка, душа болит, – замахала она длинными ветками. – Иди сюда, полечим…

В тени раскачивающихся ветвей Камелия, глубоко дыша и закрыв глаза, сначала вполуха слушала весёлые песенки пробегающего невдалеке ручья. Но он нёс такую чушь про каких-то босоногих пастушек, что лошадка замотала головой и, помахивая хвостом, принялась шептаться с тёплым ветерком – это было намного интереснее.

И тут до неё донеслись голоса двух работников конного завода, направлявшихся по тропинке к полю:

– Повторяю, оба – отличные жеребцы! – убеждал молодой голос. – Нет смысла тянуть, да и Сергей Петрович торопит – ему нужны новые спортсмены.

– Ладно, уговорил… – отвечал старческий голос.

Проходя мимо ивы, работники увидели Камелию. Молодой заметно обрадовался:

– О, смотри, наша подопечная! И, как всегда, тыняется в одиночестве… Ты почему не бегаешь и не играешь с остальными, а?…

– Да разве я виновата, – тихонько заржала Камелия, – они сами меня выгнали, да ещё и лягнули…

– Странная лошадь, – хмуро сказал старик. – Какая-то она… не от мира сего. Кстати, по возрасту она тоже подходит.

– Куда это я подхожу? – несказанно обрадовалась лошадка. – Ну наконец-то хоть где-то мне нашлось применение!

Молодой работник потрепал Камелию по холке:

– Значит, и её вместе с жеребцами отправим.

– Ну и что с ней будут делать, на спортивной-то базе?

Камелия чуть не стала на дыбы от восторга:

– Меня отправят на спортивную базу?! Какое счастье, я же так мечтала стать настоящей спортсменкой! Наконец-то папа и мама будут мной гордиться…

Тёплый ветерок тоже обрадовался.

– Вот видишь, Камелия, – воскликнул он и качнул верхушку дерева, – а ты переживала, что никому не нужна! Наконец-то люди разглядели в тебе доброе сердце и особый дар.

Плакучая ива печально вздохнула и так закачала ветвями, что работники удивлённо подняли головы – уж не собирается ли гроза? Но небо было ясным.

– Не торопитесь радоваться, друзья, – зашелестела ива. – Люди всё ещё даже не догадываются, какая великая сила дремлет в нашей Камелии…

А старик продолжил свою мысль:

– Что они будут делать с этой калекой? – он сплюнул на землю. – С такими неуклюжими ногами – кобыле не видать спортивной карьеры. Разве что отправим её как довесок к нормальным лошадям.

В глазах Камелии потемнело – словно вместе с зародившейся и тут же погибшей надеждой погасло солнце. На её ресницах задрожали слёзы.

– Эй, чего это у тебя глаза слезятся? – удивился молодой работник. – Может, мошка попала? Ладно, пойдём, – и, взяв понурую Камелию под уздцы, направился к конюшне.