Борис Евстигнеев - Новые приключения кота Мяунжика Враузера

Первые летние деньки ознаменовались усиленным движением котят во дворе, а причиной этому было возвращение из «отпуска» (вернее, с курорта) кота Мяунжика Враузера со своим хозяином. Впрочем, хозяин котят мало интересовал, а вот бывалый котяра Мяунжик, который вечерами любил повествовать о своих приключениях, с нетерпением ими ожидался. Если кто-то забыл, то стоит упомянуть, что Враузер был серебристо-серым котом породы сродни персидской, но бо́льших размеров, и отличался «умом и сообразительностью». Мало того, Мяунжик был своего рода полиглотом, умея выражаться и по-кошачьи, и по-человечески, и даже по-собачьи. Ввиду этого факта я мог слушать его истории с не меньшим успехом, чем дворовые котята, и, мало того, уже по привычке я их все записывал. Далее они будут приведены без изменений в том виде, в котором были рассказаны котом, но сперва стоит сказать ещё пару слов.

Итак, Мяунжик был в отпуске, но не сам, и даже не только с хозяином – он позвал с собою кошку Мурочку, с которой, по рассказам, был знаком ещё раньше, и, видимо, в скором времени должен был обзавестись котятами. Немного неясно, почему Враузер не подружился с Муркой давно, но, видимо, причиной этому была большая занятость сперва научными исследованиями и борьбой с собаками-хулиганами, а позже, собственно, рассказами. В любом случае, теперь личная жизнь бывалого кота налаживалась (хотя он и ранее никогда ни на что не жаловался), а поскольку Мяунжик имел опыт в общении с котятами, воспитание своих для него должно было стать делом несложным. Тем не менее, Враузер твёрдо решил находить время и для того, чтобы позабавить байками дворовых котят, за последнее время ставших для него почти что родными, тем более что за время отпуска кот вспомнил немало новых интереснейших историй…

– Ура, ура! Мяунжик снова здесь!

– Мы так по тебе соскучились!

– Хорошо отдохнул? – послышалось мяуканье котят со всех сторон, едва лишь кот-рассказчик появился во дворе.

– Здорово, здорово, котятки. Отпуск был успешным, а самое главное, я привёз с собой новые истории!

– Ура-а-а!!!

– Итак, слушайте… и повинуйтесь, хе-хе!

После того, как хулиганскую шайку собачьего главаря Рыкалы наконец-то поймали, город смог дышать спокойно больше полугода. Поначалу собаки предпринимали попытки бегства, потом бросили эту затею, но свой срок до конца всё же не отсидели. В общем, про то, как они бежали, и что из этого вышло, повествует уже другая история, но теперь псы были на свободе. Кошачий Научно-Исследовательский Институт (я был его сотрудником, не забыли?) тем временем заработал в полную силу, ведь больше никто ему не мешал, и было сделано множество полезных разработок, как бытовых и общедоступных (коих было превеликое множество, так что рассказывать о них я не стану), так и специализированных. Некоторые боевые технологии, которыми пришлось заниматься в свете противостояния собачьей банде, были усовершенствованы и, на всякий случай, имелась возможность заняться производством оружия и даже бронекомбинезонов в любой момент, но без необходимости и решения мэрии создавать их мы решили запретить.

К слову, неподалёку от нашего города успел образоваться другой городок, тоже заселённый преимущественно котами и псами. Кто организовал его строительство – неизвестно, однако он довольно быстро собрал в себе жителей окрестностей, не сумевших обжиться у нас.

Но самым значительным изменением в жизни нашего города за это время стало появление денег, идею использования которых я привёз из Американского Кошачьего Государства, будучи в кругосветном путешествии. Их использование обещало упростить многое: например, чем награждать за работу того же тюремщика управляющему тюрьмой? Не налапниками же! Нет, конечно, все учреждения в городе постоянно договаривались между собой, скажем, тюремщику могли выдавать в награду что-нибудь из разработок КотНИИ и, конечно же, еду, кое-что в качестве оплаты он мог даже сам себе выбирать, но это требовало постоянной синхронизации большинства городских предприятий, что было не так-то просто. Деньги же решали эту проблему: теперь платить можно было не натурой, а ими, так что работник уже сам мог решить, что же ему за эти деньги получить. По вопросу введения денег был собран городской совет.

Думая, как назвать и вводить в наш город валюту, мы решили именовать деньги кэтами (от услышанного в Америке «cat», что означает «кот»), напечатать их определённое количество и выдать мэрии, которая бы распространила кэты по нужным заведениям, откуда бы их в качестве зарплаты получали горожане. Деньги должны были раздавать предприятиям по мере необходимости, все же незадействованные купюры хранились бы в городской казне. А чтобы ни мэрия, ни кто другой не прибрал «ненужные» кэты к лапам, городской совет решил, чтобы все горожане могли свободно следить как за работой правительства, так и за получаемыми и отправляемыми отчётами. Идея появления валюты была принята горожанами, в особенности ликовал Бобик-затулянт, запарившийся крутить свой бизнес на одном лишь обмене, вскоре планы были приведены в действие, и вот уж в городе заработала удобная финансовая система. Даже выдавать дополнительные деньги не потребовалось: кэты стали просто переходить от предприятий горожанам и от горожан другим предприятиям, как и планировалось.

Однако Рыкала захотел вдруг не зависеть от кошачьей валюты и принял решение создать свою, собачью, с помощью которой резко поднять собственную важность и приманить деньгами новых псов к себе на службу. Правда, не он один был такой умный: некий пёс по прозвищу Злючка, узнав про затею, потребовал, чтобы Рыкала делился, пригрозив, что натравит на него своих сторонников, и псу пришлось согласиться. Вскоре псы добыли печатный станок и принялись выпускать валюту, которую прозвали собаксами. Правда, Рыкала со Злючкой плохо продумывали свои действия, и вышло так, что собаксов было напечатано слишком много. Хотя собачью валюту и удалось внедрить, но ценность её из-за этого вышла очень низкой: один кэт стал эквивалентен аж пяти собаксам.

Что же касается угрозы от возобновления хулиганств собачей шайки, то Рыкала после своего освобождения месяца три не проявлял никаких опасных действий, однако потихоньку собирал вокруг себя сторонников всё старой идеологии: надрать хвосты котам.