Евгений Шварц - Приключения Шуры и Маруси

Вот показалась чёрная рубаха, чёрные руки, и в коридор спустился совершенно чёрный человек.

Девочки глядели на него не мигая.

Чёрный человек, не замечая девочек, принялся складывать стремянку. Его глаза на чёрном лице казались совсем белыми.

Вот он сложил стремянку, прислонил её к стене, и тут Шура спросила радостно:

– Вы негр?

Чёрный человек повернулся к девочкам и улыбнулся. Белые его зубы так и засверкали.

– Это я-то? – спросил он. – Нет, гражданочка. То есть, я, конечно, чёрный. Но только до шести часов.

Сказав это, незнакомец засмеялся и подошёл к девочкам.

– Вы ра… разбойник? – спросила Шура.

Незнакомец не успел ответить, потому что Маруся радостно захохотала.

– Я узнала вас! Вот честное слово! – закричала она и хотела схватить незнакомца за руку. Но тот отступил на шаг и не позволил Марусе сделать этого.

– Я знаю, знаю, кто это! Шура! Я знаю, кто он!

– Ну вот то-то и оно-то! – сказал чёрный человек. – Здравствуйте. Руки я подать не могу, – вымажу вас в саже, – но вы меня не бойтесь. Есть такая песенка:

Это я и есть.

– А вас можно отмыть, Петруша? – спросила Шура.

– И даже очень просто, – ответил Петруша. – Горячей водой, да мылом, да мочалкой всю черноту с меня снять очень легко. Немножко останется сажи вот тут, у глаз, возле самых ресниц. Да и то, если хорошенько постараешься, и это можно смыть. Поняли? Вот то-то и оно-то. А вы как сюда попали?

Девочки рассказали ему всё с начала.

– Вы подумайте! – удивился трубочист. – Вот ведь шутка! Ах этот Ам! Ну и Ам!

– А зачем вы ходили по крыше? – спросила Шура.

– Вы в кухне плиту топите? Топите, – сказал трубочист. – И все топят. Сажа от горящих ваших дров летит вверх. И садится по стенкам, по закоулочкам во всех трубах, во всех дымоходах. И сажу эту, девочки, оставлять никак нельзя. Если взовьётся от дров искра горячая такая, что на лету не погаснет, а полетит вверх и ляжет в какой-нибудь уголок, где сажи много, – сейчас же загорится сажа. А от неё пойдёт пламя по всему дымоходу. Из трубы как полетят искры – прямо фонтаном. Пожар может быть от этого на чердаке. А от чердака – во всём доме.

– Пожар? – спросила Шура и оглянулась со страхом.

Петруша засмеялся.

– Будь покойна! – сказал он. – Мы вас оберегаем. Трубы чистим, – это я. Двор метём, у ворот сторожим, – это дворники. Паровое отопление топим…

– Это дедушка, – сказала Шура.

– Правильно, – сказал Петруша. – Вот то-то и оно-то Ну идём, – видно, надо вас проводить.

Петруша смело пошёл вперёд. Девочки – следом.

Храбрый Петруша распахнул дверь и вышел на площадку.

Девочки выглянули из двери.

Ну так и есть.

Ам и его страшные друзья прыгают, играют на площадке. Услышав шаги Петруши, собака-великан вскочила и насторожилась.

Ам зарычал.

Девочки спрятались за дверь.

– Это что? – крикнул вдруг Петруша страшным голосом. – Это что за собачья выставка! Вон пошли! Ну!

И он бросился вниз к собакам. Девочки выглянули.

Собака-великан и кривоногий курносый пёс, не оглядываясь, удирали по лестнице.

Ам, стоя на задних лапах, отчаянно царапал передними дверь, просился домой.

Дверь открылась, и Ам бросился домой.

– Вот то-то и оно-то, – сказал Петруша. – Их, главное, не надо бояться. Идёмте, гражданочки.

Вот и знакомая дверь и четвёртый этаж.

– Звоните, – сказал Петруша, – а то я кнопку испачкаю.

Маруся позвонила – и сейчас же за дверьми раздался топот.

У замка завозились. Послышался папин голос:

– Не мешай.

Потом мамин:

– Я открою.

Потом бабушкин:

– Ох, что же вы! Дайте мне.

И, наконец, дверь распахнулась, и мама бросилась обнимать девочек, папа кинулся расспрашивать Петрушу, а бабушка, стоя в дверях, заплакала, как маленькая.

Когда все всё узнали, мама обняла и поцеловала Петрушу и вся при этом вымазалась в саже. Но никто над ней не смеялся. А папа сбегал вниз, в подвал, и поблагодарил дедушку.

Потом девочек повели чай пить. Прошло полчаса или минут сорок, пока бабушка, папа и мама, наконец, не успокоились, и тогда девочкам здорово досталось.