Вера и Марина Воробей - Будь собой

В перерыве Константин Юрьевич сделал несколько колких замечаний, от которых Ире стало худо. Она проклинала себя за то, что совершила такую глупость и пошла в консерваторию, проклинала этот пышный зал и вредного старика. Артем делился своими впечатлениями. На словах «кое-что показалось мне чересчур сложным» Ира было воспрянула духом, но Константин Юрьевич опять все испортил.

– Слушать настоящую музыку, читать настоящую книгу, видеть настоящую красоту – это труд, большой труд, – насмешливо заметил он.

Артем пожал плечами.

Ира не поверила своим ушам: она-то всегда считала подобные занятия просто способом провести время, развлечением.

Во втором отделении она почувствовала себя немного спокойнее. Ей стало интересно. Как это Константин Юрьевич собирается трудиться сидя в кресле? Оркестр опять заиграл, и Ира покосилась на старика. Тот сидел спокойно, только время от времени встряхивал головой. Тогда Ира украдкой взглянула на Тему. Он прикрыл глаза и блаженно улыбался. Ира расслабилась и тоже закрыла глаза. Поначалу в голову лезли всякие мысли про школу, про родителей, про Тему.

«Нет, – решила она, – так дело не пойдет. Попробую ни о чем не думать. – Но обрывки мыслей предательски крутились в голове, и девушка потратила массу сил, выгоняя их. – Ерунда!» – заключила Ира, открыла глаза, и мысли сразу куда-то делись.

Некоторое время она потратила, пытаясь слушать то, что играли, но все звуки нелепо рассыпались и падали. Лишь в самом конце ей, кажется, удалось уловить нечто такое, от чего мороз пробежал по коже. Инструменты вдруг зазвучали в лад, она услышала мелодию и… и тут все кончилось.

Потом Константин Юрьевич, Ира и Тема стояли у входа в метро. Дед отбывал домой, а внук намеревался проводить девушку. Иру такой вариант более чем устраивал.

– Ну как? – Константин Юрьевич смотрел на нее испытующе. – Очень скучно?

Ира помедлила, ей хотелось соврать, но она передумала. «В конце концов, почему я должна притворяться? Пусть знает!»

– Да, очень скучно! – Это прозвучало слишком вызывающе, почти грубо, и девушка чуть сбавила обороты. – Только в самом конце получше. – Все же, начав говорить правду, следовало довести дело до конца и в то же время по возможности не нахамить. Она набрала в легкие побольше воздуха и выпалила: – Я такое не понимаю. Вот современная музыка – дело другое, а тут все как-то…

– Непривычно, – удивительно мягко договорил за нее старик. – Ну что ж, этого и следовало ожидать. Вот. – Он протянул ей диск. – Попробуйте послушать на досуге. Если и это вам не понравится, попыток можно не возобновлять.

– А что это? – Ира еще храбрилась, но тон и добрый взгляд Константина Юрьевича ее обезоружили.

– Итальянский композитор Антонио Вивальди. «Времена года».

Ира покосилась на Артема. Кажется, ему диалог доставлял удовольствие. И в первый раз она почувствовала недовольство им. «Что за ерунда? Как я не в своей тарелке, так он сияет. Идиотская любовь ставить меня в дурацкое положение».

– Всего доброго! – Константин Юрьевич уже прощался. – Не печальтесь. Мне кажется, вы не совсем безнадежны.

– Дед, – заговорил Тема, когда они остались вдвоем, – существо совершенно уникальное. У него потрясающая привычка относиться ко всему слишком серьезно. Но ты на него не обижайся. По-моему, в первый раз высидеть целый концерт уже великий подвиг. Пойдем, я тебе кое-что покажу. Только ни звука.

Он взял девушку за руку и повел ее следом за «могиканином». Между тем старик пристроился к маленькому ларечку с сосисками.

«Голодный он, что ли? – думала Ира. – Так ведь там буфет был».

Через минуту Константин Юрьевич отошел от прилавка со здоровенным пакетом и прямехонько двинулся к кучке бомжей. Не говоря ни слова, он поставил перед ними пакет и пошел дальше.

– Але, гараж! – прохрипел кто-то из них. – А денежку? На операцию надо.

Константин Юрьевич обернулся:

– Денег не дам. Пропьете.

Ира вернулась довольно поздно и ожидала справедливых упреков. Но вместо этого родители атаковали ее вопросами, действительно ли она была в консерватории.

– Я не верю, – категорически заявил Григорий Ильич. – Такого не может быть, потому что не может быть никогда. Ну скажи, что там в консерватории, консервы? Да?

– Почему консервы? – Ира зевнула. – Там группа, ну то есть оркестр.

– Я случайно в курсе, – не унимался папа. – Тебя-то что вдруг туда занесло? Давно ли ты, дочь, заделалась в меломаны?

– Меня пригласили. – Ира сделала значительное лицо, но и это не помогло.

– Значит, ты дружишь с человеком, который туда ходит. – Григорий Ильич закатил глаза. – Сколько ж ему лет? Семьдесят?

– Ну пап, хватит!

– Лично мне очень нравятся такие молодые люди, – наконец вступила в разговор Галина Сергеевна. – За мной, между прочим, тоже ухаживал мальчик. Он играл на виолончели. Все было так романтично. Ирка, обязательно пригласи его в гости.

– Пригласит, пригласит, но потом. – Папа уставил руки в боки. – Что еще за мальчик? Попрошу со всеми подробностями.

Ира недослушала. Ежась и позевывая, она отправилась в ванную. Все, что сейчас случится, она знала наизусть. Мама начнет вспоминать тех, кто за ней когда-либо ухаживал, а папа станет объяснять, что все они ему и в подметки не годятся. Прежде, в детстве, Иру эти истории ужасно интересовали, но теперь она предпочла поскорее встретиться с подушкой.

Девушка собиралась лечь, когда на глаза ей попалась позабытая книжка Константина Юрьевича. «Почитаем», – решила она и открыла наудачу.

Глава попалась крутая. Оказывается, в начале 1920 года в возрасте двенадцати лет Константин Юрьевич, а тогда просто Костя, остался в Крыму на попечении бабушки. Схитрив, он приписал себе лишний год, поступил в юнкерское училище, сражался при Екатеринославе, причем еще награду получил от генерала со странной фамилией Улагай. На этом загадочном генерале Ира и заснула.

На следующий день перед уроками Иру отловила молоденькая биологичка.

– Привет, у меня к тебе дело есть.

– Здрасьте, Ольга Олеговна. Я не… – Ира вдруг испугалась, что та собирается отправить ее на олимпиаду.

– Ты знаешь, что такое договор? – Учительница тряхнула короткими кудряшками.

– Примерно знаю. – Девушка совсем растерялась.

– Тогда предлагаю: ты делаешь большие и красивые рисунки насекомых. Я за каждый ставлю тебе по пятерке. Сама подумай: третья четверть, у тебя в журнале две тройки и четверка, а тут картина может измениться кардинально.

– Хорошо.

Выходило действительно неплохо.

– Тогда так. – Биологичка раскрыла небольшую на вид сумочку и извлекла оттуда приличных размеров книгу. – Что удивляешься? – Она поняла недоуменный Ирин взгляд. – Запомни, Ирина, пригодится – у настоящей женщины сумочка всегда снаружи меньше, чем изнутри. Вот тебе книга. В ней закладки. Приносишь – на ближайшем уроке получаешь. Все, привет! – И она унеслась в учительскую.