Вера и Марина Воробей - Дефиле по подиуму

Когда Аня Малышева и Ваня Волков провожали Софью Александровну и Ирочку в аэропорт, Аня предложила:

– Привозите Ирочку к нам через полтора месяца. Мы в лагерь едем. Там лес, речка и вообще будет здорово!

Ваня от удивления даже рот открыл:

– Нормально! А как же насчет…

– С Пал Палычем я договорилась, он не против, если мы будем за ней приглядывать. Ну что, сестренка, – обняла она Ирочку, – поедешь в лагерь?

Ирочка радостно закивала головой. Софья Александровна с дочерью улетели в Прагу.

Казалось, все было распланировано и расписано по дням. Но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает…

Павел Павлович, которого все называли просто Пал Палычем, был руководителем экстрим-клуба «Нить Ариадны», куда Аня с Ваней попали совершенно случайно. Но они так увлеклись походами, слетами и соревнованиями, что стали серьезно перестраивать свою жизнь. Ане приходилось особенно трудно. Родители разрешили ей поехать вместе с клубом в летний лагерь только при условии, что она закончит девятый класс без троек и перейдет в десятый.

Аня каждый день делала все домашние задания без исключения и на уроках сама тянула руку – нужно было до конца последней четверти успеть исправить все оценки. И все вроде бы шло хорошо, если бы не физкультура.

– Физическая культура! Это ж кто ее так назвал? Просто бескультурье какое-то, издевательство над молодым, неокрепшим организмом. Боже, ну за что мне такие муки? – стенала Аня по утрам – так болели все мышцы.

– Анька, кончай ныть! Каждое утро одно и то же! – крикнула из кухни Марина Сергеевна. – Ты сама сделала свой выбор. Можно подумать, мы с отцом гоним тебя в этот экстрим-лагерь!

– Ага! Требовать от ребенка невозможного – это, по-вашему, благородно? – Аня сползла с кровати.

– А я не благородный, я из крестьян. – Николай Петрович, смеясь, подключился к разговору. – А в деревне как? Что посеешь, то и пожнешь.

– Не хочу сеять, хочу все на блюдечке с голубой каемочкой получить, – проворчала Аня. – Вот спрашивается: зачем все детство вы морочили мне голову русскими народными сказками? Настроили, понимаешь ли, на волшебство: скатерть-самобранка, сапоги-скороходы, шапка-невидимка, а еще молочные реки с кисельными берегами… А в результате?

– А в результате один только Иванушка-дурачок тебе и достался. – Папа громко захохотал.

– Люди добрые, ну разве можно с такими родителями стать серьезным человеком?! – воскликнула Аня.

– А серьезным как раз не обязательно, – уже вместе смеялись мама с папой.

– Что, справились большие дяди и тети с маленькой девочкой? – Аня заявилась на кухню завтракать. – Ребенок голодает, а они плюшками балуются! Где мой завтрак Клеопатры?

Как-то Аня по совету мамы отправилась в салон красоты. Там она познакомилась с мастером Татьяной, и эта удивительная женщина произвела на нее такое впечатление, что Аня, поддавшись ее обаянию, отважилась на самые смелые шаги. Татьяна сделала Ане короткое и пышное каре, которое так шло к ее круглому личику, и покрасила блеклые волосы хной и басмой. Получился красивый темно-каштановый цвет. В довершение ко всему ей покрасили специальным составом ресницы, отчего глаза стали казаться больше и выразительнее. И именно Татьяна посоветовала для питания кожи и волос очень полезный так называемый французский салат: полчашки овсянки залить кипятком, добавить ложку меда, орехов, мелко нарезанных фруктов. Аня, хихикая, называла его завтраком Клеопатры.

Одеваясь, Аня тихонечко подпевала Бьорк, которую включала каждое утро. На стене в рамочке висел билет с ее автографом, который Волков раздобыл на том концерте, когда Ира Дмитриева познакомила их с Артемом. Тут же висел портрет самой Ани – подарок Иры на день рождения.

– Но она же красивее меня! – кивнула на портрет Аня и, вздохнув, посмотрела в добрые глаза подружки.

– Просто ты себя недооцениваешь! – искренне ответила Ира. – Я же объективно смотрю на тебя со стороны глазами художника, и с художественной точки зрения ты – само очарование.

Такая уж она была, ее подруга – все рассматривала с художественной точки зрения. Аня тогда ей не поверила. Но сейчас, когда она похудела, подтянулась и от этого похорошела, ей стало казаться, что она действительно похожа на свой портрет.

– Доброе утро! – подмигнула Аня своему акварельному двойнику.

Школа встречала учеников гомоном голосов, хлопаньем дверей, топотом снующей под ногами малышни и стонами спешащих в учительскую педагогов.

Аня причесалась перед зеркалом и пошла в кабинет истории. Сегодня можно было чуть-чуть расслабиться. Основные предметы она подтянула, осталась только физкультура. Хотя впереди еще были экзамены.

– Всем привет! – Аня поискала глазами Ваню.

– Привет, привет! – раздалось со всех сторон.

– Здравствуй, солнышко! – Волков всегда так тихо и так тепло это произносил, что каждый раз слова звучали, как признание в любви.

– Вань, как ты?

– Нормально.

– Что у нас на сегодня?

– Слушай, вчера вечером звонил кэп. Он хочет нас видеть.

– Что-нибудь случилось?

– Да ничего. Что ты всполошилась? Я думаю, он хочет решить какие-то организационные вопросы. После него еще звонили Фриз, Змей и Дорсэт, спрашивали, знаю ли я, в чем дело. Кэп их тоже позвал.

– Пал Палыч вообще ничего не сказал? – Аня с тревогой заглядывала в его голубые глаза.

– Да успокойся. Переживать надо было из-за Ирочки, но ее приезд отменяется, поэтому теперь тревожиться нечего.

– Ты думаешь?

– «Никогда не жди неприятностей, они не замедлят появиться сами» – так всегда говорит мама. У нас с тобой все неприятности в прошлом. Чего бояться? – Ваня с улыбкой пожал плечами. – Или ты в Борьку Шустова влюбилась?

– Вот дурачок! – Аня звонко рассмеялась.

– Нет, правда, давайте все станем смеяться, обниматься, а к спектаклю один Кахобер будет готовиться! – подбоченясь, пропела Туся Крылова. – Вы, голубки, спецэффекты обещали, так сказать, экстрим-шоу. Помните?

– Тусь, все продумано, идет процесс подготовки. Консультируюсь у специалистов высшего класса. Анька все декорирует и минимализирует, как свои бонсай. Нам Змей обещал помочь, он в этом ас.

– А школу твой ас не взорвет? – поинтересовалась Лиза Кукушкина.

– Ты что? У нас экстрим-колледж, а не школа террористов, – возмутилась Аня.

– Можно подумать, между ними есть какая-то разница, – проворчал Макс Елкин.

– Что за черный юмор, Максим? Здравствуйте, ребята! – Кахобер Иванович вошел в кабинет, улыбаясь и размахивая видавшим виды портфелем.

– Кахобер Иванович, когда репетиция? – спросила Туся.

– Как договаривались, после уроков. 27 мая репетиции заканчиваем. Кто имеет хвосты, из спектакля выбывает. На войне как на войне. Сдаем экзамены только на «четыре» и «пять».