Вера и Марина Воробей - Девушка с задачником

Федор галантно взял ее под руку, и они вошли внутрь. В небольшом, действительно уютном зальчике стоял приятный полумрак. Вернее, полумрак был только в центре зала, где сновали официанты и несколько пар танцевали под ненавязчивую мелодию. Вдоль стен были сделаны перегородки, отделявшие один столик от другого и образующие своеобразные отдельные кабинеты на две, четыре и шесть персон.

– Ну и в чем фишка? – нетерпеливо поинтересовалась Лу.

– Погоди, сейчас все сама поймешь, – охладил ее любопытство Двафэ.

Он провел ее в один из кабинетов на двоих. Лу устроилась на мягком бархатном диванчике и осмотрелась. Стенки перегородок, казалось, были выкрашены в нежно-голубой цвет, во всяком случае девушка так подумала. Над головой у Лу располагался вмонтированный в перегородку круглый светильник из матового стекла, тоже голубого. Точно такой же находился и на противоположной стене. Поэтому все крошечное пространство кабинета было залито холодноватым бледно-голубым светом, делавшим лица какими-то нереальными, космическими, что ли. Этот свет отражался в приборах и тарелках, которые уже стояли на столе, и даже слегка подсинивал белую нарядную скатерть.

– Нравится? – Федор блеснул своими азиатскими глазами.

– Прикольно… Ну и при чем здесь хамелеон? – Лу прищурилась на светильник.

– Какая ты нетерпеливая, – шутя, укорил ее Федор. – Уже совсем скоро ты все узнаешь.

– Ты меня заинтриговал! Ух ты, смотри, и роза из белой превратилась в голубую. Правда красиво? – восхищенно воскликнула Лу. – Знаешь, мне здесь нравится. Я никогда не была тут. А ты, наверно, завсегдатай?

– Милая, если бы я был завсегдатаем подобных заведений, то я не был бы тем, кто я есть. Понимаешь? На самом деле я крайне редко выбираюсь куда-нибудь расслабиться, я ведь много работаю, очень много. На носу еще одна выставка, да не где-нибудь, а в Париже, мне надо закончить начатые работы, и не только портреты. – Федор вальяжно откинулся на спинку бархатного, естественно, голубого диванчика и вытащил из кармана бежевого лайкового пиджака продолговатый кожаный мешочек.

Лу с любопытством наблюдала за его плавными движениями. Он развязал шнурок и извлек на свет шикарную дорогую трубку.

– Да, так вот, – продолжил Двафэ, обстоятельно набивая трубку потрясающе ароматным табаком. – Конечно, портреты обязательно, это без базара, но мне хочется представить еще несколько своих ранних пейзажей. Ведь почему-то считается, что первые работы мастеров слабы и несовершенны, а я с этим устоявшимся мнением не согласен. Я, например, вижу, что мой пейзаж «В ожидании зимы», написанный еще шесть лет назад, совсем неплох, и мне не стыдно выставить его в Париже.

– А что там, на этой картине? Наверно, осень? – предположила Лу.

– Умница, естественно осень. – Двафэ наклонился вперед и взял девушку за руку. – На ней почти голые, грустные деревья и последние листья, кружащиеся над землей. Да что я тебе рассказываю, – перебил он сам себя, – лучше ведь один раз увидеть, чем сто раз услышать. Не так ли? Ты должна все-все увидеть своими прекрасными глазами, мы же договорились. Помнишь?

Еще бы Лу не помнила! Но зачем явно выказывать свой интерес?

– Да, ты что-то говорил про мастерскую, – небрежно кивнула она.

В проеме кабинета бесшумно возник вышколенный официант. Федор взял предложенное меню и стал внимательно изучать ассортимент блюд.

– Если не возражаешь, Луиза, я сам сделаю для тебя заказ, хорошо? Вот, например, салат из осетрины, а на горячее фазан, жаренный с каштанами, о’кей? Не сомневайся, здесь его замечательно готовят. Так, а на десерт, пожалуйста, пару пирожных на ваш вкус, – посмотрел Федор на официанта, – кофе и мороженое с фруктами. Да, и бутылку легкого французского вина, белого полусладкого.

Себе Двафэ взял закуску из морепродуктов и перепелов в корзиночках.

Лу старалась вести себя непринужденно, будто все эти изыски ей абсолютно не в диковинку и она не раз пробовала и жареного фазана, и перепелов, и вообще… А то Федор решит, что она маменькина дочка, впервые в жизни попавшая в приличное заведение и не знающая, как себя держать в обществе.

Отчасти так оно и было на самом деле, Лу еще никогда не доводилось вот с таким шиком проводить вечера. Обычно в это время она сидела дома с мамой, в домашней пижаме и тапках, и пялилась в телевизор, либо слушала музыку. Кстати, надо позвонить маме, она же не в курсе, куда на ночь глядя пропала ее единственная дочь!

Она вытащила из маленькой меховой сумочки мобильник, включила его и уже собралась нажать клавишу вызова, как внезапно в кабинете произошло нечто удивительное. Лу замерла и уставилась на светильник над головой Федора. Голубоватый свет, заливавший их крохотное помещение, внезапно превратился в теплый, нежно-персиковый и окрасил в желтый пастельный тон и перегородки, и скатерть, и приборы, и бархатные диванчики, и их с Федором лица. Лу изумленно взглянула на своего визави.

– Теперь ты поняла, почему хамелеон? – улыбнулся Федор, довольный произведенным эффектом. – Причем эти световые метаморфозы будут происходить еще не раз, а точнее, через каждые полчаса. Здорово придумано, правда? Холодные цвета чередуются с теплыми, вот следующий окрас будет зеленоватым, потом розовым и так далее. Кстати, в каждом кабинете своя последовательность, и если ты выйдешь на середину зала, то увидишь, что каждое отделение между перегородками имеет разную цветовую гамму. Исключительное зрелище! Между прочим, когда мы только вошли, ты могла бы заметить…

– Ой, я даже не обратила внимания! – потрясенная Лу вскочила и хотела выйти из кабинета, но навстречу ей появился официант с подносом, уставленным такими аппетитными блюдами, что Лу немедленно ощутила волчий голод. Что называется, слюнки потекли. – Я потом посмотрю, – пробормотала она, усаживаясь на место.

Федор не обманул. Еда на самом деле оказалась превосходной. За вкусным ужином и увлекательной беседой время летело незаметно, и освещение кабинета менялось еще пять раз.

– Да что это я все о себе да о себе, – с напускной скромностью заметил Двафэ, переходя к десерту. – Давай о тебе поговорим. Ты где учишься?

Лу открыла рот и собралась ляпнуть, что она заканчивает одиннадцатый класс, но тут же спохватилась. Сопливая школьница, фу, какое неприятное открытие ожидало этого умного, зрелого, талантливого художника! Нет, надо срочно что-то выдумать! Лу знала, что она выглядит совсем взрослой, никто не даст ей ее законные шестнадцать лет. И потом, через три месяца ей стукнет семнадцать!

– Я в универе, на филологическом. На… втором курсе… вот заканчиваю. – Лу честно смотрела в глаза Федору. – Учиться интересно, даже очень, трудновато, правда, объем литературы просто огромный, и потом неизвестно, где работать, но я не парюсь на эту тему. Главное, получить диплом, а работать… можно где угодно, да хоть у мамы в салоне или в газете, если по специальности.