Вера и Марина Воробей - Лекарство от любви

– В засаду его рота попала под Аргуном. Несколько человек всего лишь уцелело. Никита получил тяжелое осколочное ранение в грудь. Я к нему тогда ездила, ухаживала за ним целый месяц, ну и за другими парнишками тоже. А знаешь, Никиту за тот бой наградили. Сам министр обороны награду вручал. Сейчас покажу!

Елизавета Андреевна проворно поднялась, отодвинула стекло в серванте, достала две коробочки и, тут же вернувшись назад, присела рядом с Верой:

– Это вот медаль «За отвагу», а это…

– Так вы, я вижу, время зря не теряете, уже до семейного архива добрались!

На пороге стоял Никита. Он бросил взгляд на фотоальбом и недовольно нахмурился. Тот был открыт на выпускной фотографии. После этого он взглянул на Веру. И то, как он это сделал, как сказал: «Вы, я вижу…» – имея в виду ее, не оставляло сомнений в том, что она вновь вызвала его неудовольствие.

«Да зачем мне все это нужно? – неожиданно взбунтовалась Вера. – Мнит себя какой-то неприступной крепостью, не очень-то и хотелось ее завоевывать!»

Она встала, одернула кофточку:

– Я пойду, Елизавета Андреевна, поздно уже. Спасибо за чай.

Чтобы выйти из комнаты, нужно было пройти мимо Никиты. А он и правда сейчас напоминал чем-то грозную крепость, и все же Вера смело шагнула ему навстречу.

– Подожди. – Никита остановил ее, взяв за руку.

Впервые он дотронулся до нее, и словно сотни иголок закололи в этом месте, внутри стало горячо, как будто доменная печь заработала. Такого с Верой еще никогда не случалось. Их взгляды встретились.

– Пусти, я пойду, – тихо, чтобы не слышала Елизавета Андреевна, прошептала она.

– Вместе пойдем, – громко сказал Никита. – Мам, я ненадолго, нам с Верой нужно кое-что обсудить.

Вера понятия не имела, что они могут обсуждать. Может, предстоящий очередной обвал рубля? Однако покорно надела куртку, туфли и пошла вслед за Никитой. Она ничего не могла с собой поделать. Он гипнотизировал ее, как индонезийский паук свою жертву.

А вслед Вере неслось:

– Верочка, я жду тебя в гости. В любое удобное для тебя время.

– Быстро же вы с мамой нашли общий язык, – сказал Никита.

Внутри у него все кипело. Его злило совсем не то, что он застал Веру у себя дома, вернувшись после тренировки, а то, что они листали семейный альбом, говорили о нем… И вообще, что мамочка успела ей рассказать?

– Если ты думаешь, что я везде сую свой длинный нос, то ты глубоко заблуждаешься, – услышал он и слегка растерялся. Наезд получался конкретный и, главное, в тему. – У нас сегодня не работал лифт, и я всего-навсего помогла твоей маме, сходила в магазин за молоком и хлебом, потому что ей после операции трудно подниматься пешком на третий этаж. Она угостила меня чаем, и я не стала отказываться, а ваш семейный альбом – это полностью ее инициатива.

– Все сказала?

– Нет, не все. Куда ты меня ведешь?

– У вас здесь неплохая кафешка на углу. «Назад в будущее» называется, там посидим. И нос у тебя никакой не длинный, обычный нос, – неожиданно для себя сказал Никита.

Вера фыркнула. Однако спорить с ним не стала. Ну и девчонка!

К тому времени как они заняли столик в довольно пустынном кафе, Никита заметно поостыл.

– Тебе взять что-нибудь? – спросил он, приподнимаясь на стуле и подзывая официантку.

– Ничего.

– Тогда нас отсюда выпрут.

– Апельсиновый сок, – скупо обронила Вера, прислушавшись к его аргументу.

Он сделал заказ:

– Один черный кофе и апельсиновый сок. – Помешкав, он решил, что пирожные будут кстати: – И два пирожных. Тебе какое?

Вера взглянула в меню.

– Миндальное.

– Наши вкусы совпадают. Два миндальных.

– И все? – выразила недовольство официантка. – У нас есть фирменный коктейль. «Тоннель любви» называется.

– Как-нибудь в другой раз, мы до него еще не добрались, – улыбнулся Никита официантке и краем глаза поймал изумленный взгляд Веры.

«Любопытно, как бы она отреагировала, если бы узнала, что я целую неделю высматривал ее в метро, у подъезда. Наверное, пошутила бы, что они ролями поменялись. Бойкая особа». Нет, она по-прежнему, кроме любопытства, никаких чувств в нем не вызывала. Но теперь поневоле приходилось считаться с тем, что они соседи.

– Что-то тебя не видно было все эти дни, – небрежно забросил удочку Никита.

– Я болела, – чуть помолчав, ответила Вера.

– Чем, если не секрет? Я не из праздного любопытства спрашиваю.

Опять последовала небольшая пауза, после чего их взгляды встретились.

– Простуда.

– А ты определенно не болтушка, – сказал он.

– А что, я должна ею быть?

Ничего не скажешь – метко она его отбрила. Принесли заказ. Вера подвинула к себе стакан и стала потягивать сок через трубочку. Никита помешал кофе, откусил пирожное.

– Попробуй, во рту тает! – Он огляделся. – Симпатичное местечко со своими фенечками. Название ничего, впечатляет. Или вот таблички на двери. Когда входишь, написано: «Тяни», когда выходишь: «Толкай». Тяни-толкай, как в сказке получается.

– Ты хотел со мной что-то обсудить, – напомнила Вера.

– А ты куда-то спешишь?

– Нет. Да. Никит, говори прямо, что ты хочешь?

Все-таки он заставил ее раскрыться.

– Хочу узнать, почему ты тогда не убежала из парка? Учитель в таких случаях говорил: «Наилучший путь к победе – спастись бегством». И еще я хочу знать, почему ты, не зная ни одного самого элементарного приема самообороны, полезла мне помогать?

– Не знаю я, что там твой учитель говорит, а убежать я не могла. Они же втроем на тебя шли, как бронтозавры какие-то, а у одного еще и нож. – Щеки у Веры вспыхнули гневным румянцем. – Я за тебя испугалась. – Она опустила густые длинные ресницы, но тут же они снова вспорхнули: – Только я тогда не знала, что это ты, в темноте не разглядела.

– Это я как раз понял. – Никита откинулся на спинку стула и, усмехнувшись, признался: – Знаешь, девчонки вроде тебя меня просто убивают!

– Правда? – Нет, вы только посмотрите на нее. Она приняла эти слова за комплимент, разулыбалась. – А можно спросить?

– Спрашивай, – согласился он.

– А от кого тебе пришло письмо?

– От приятеля. Мы с ним вместе ать-два левой, ать-два правой! Его Димка зовут.

– Мне твоя мама сказала, что ты воевал в Чечне.

– Было дело.

– А можно, я еще спрошу?

– Можно, – расслабленно улыбнулся Никита.

– А чем ты сейчас занимаешься? Работаешь, учишься?

– И работаю, и учусь. Я ведь в армию по дурости загремел. Школу с золотой медалью окончил, на мехмат в МГУ сразу поступил, а потом расслабился.

– Жалеешь?

– Жалеть да каяться – удел слабых.

– Да, наверное, – задумчиво отозвалась Вера.

– А ты где учишься? – поинтересовался он.

– В «мгле».

– Где?

– В Московской государственной лингвистической академии. – По ее губам скользнула улыбка. – Я туда занятно поступала в этом году.