Вера и Марина Воробей - Совсем другая история

– Когда потом? – не поняла Снегирева. Или сделала вид, что не поняла.

– Ну-у… вот когда я выпишусь отсюда… Или ты со мной только потому, что я болен? Для меня это безумно важно. А для тебя как? Ты ко мне приходишь как к больному? Или… Блин, у меня не получается внятно сформулировать… Это потому, что я очень волнуюсь, – неуверенно пробормотал Игорь, – то есть я хочу спросить: Галя, ты меня… теперь оставишь? Или нет? И у нас все будет сначала?

– А как ты хочешь? Чтобы я тебя оставила или чтобы все сначала? – лукаво усмехнулась Снегирева.

– Галь, я хочу… блин! Я хочу быть с тобой. Всегда и везде. Я за это время много всего передумал и многое понял. Не веришь? – Игорь остановился и посмотрел ей прямо в глаза. – Я уже говорил тебе и сейчас скажу еще раз: я виноват перед тобой, но… я без тебя не смогу. Я очень тебя люблю, вот…

Снегирева молчала. Не потому, что ей нечего было ответить, вовсе нет. Просто она хотела продлить мгновение…

«Я очень тебя люблю…» Эти простые и вечные слова звучали волшебной музыкой, которая проникала в душу и очаровывала, заполняла ее самые дальние уголки.

– Игорек, знаешь, я могла бы сказать то же самое. Ну… в смысле, что и я виновата не меньше тебя, что из-за меня ты попал в больницу и тому подобное… И так мы станем извиняться друг перед другом и спорить до посинения, кто из нас виноват больше. Но это все прошло и не вернется. Не должно вернуться, понимаешь? И говорить нужно не о том, кто сильнее виноват, а о любви. Если она есть. А моя любовь… она со мной, она и не уходила никуда. Все это время я думала о ней и мучилась. От этой самой любви. К тебе. – Галя выпалила этот монолог на одном дыхании.

Она и не подозревала, что это так здорово – признаваться в любви! Такой полет возникает в душе, такое счастье! Галя на миг представила, что она прыгнула с парашютом и летит высоко-высоко над землей, и мощные воздушные потоки кружат ее и качают, словно в колыбели. Она никогда даже не держала в руках парашюта, но сейчас ее приподнято-счастливое состояние души почему-то ассоциировалось именно с парением в воздухе. Хотя, в общем-то, ничего удивительного в этом не было.

Игорь ничего не ответил Галине. Он просто взял ее за плечи и обнял так сильно, что у нее перехватило дыхание. Они стояли посреди парковой аллеи и целовались до того самозабвенно, что пробегающие мимо медсестры и гуляющие пациенты завистливо оборачивались на влюбленную парочку.

Уже вернувшись в палату и сидя у постели Игоря, Галина сказала:

– Знаешь, у меня есть одна просьба. Только пообещай мне, что ты ее выполнишь, хорошо?

– Да хоть сто просьб! Что желаете, мисс? – Настроение у Игоря было радужным, глаза сияли, а с лица не сходила счастливая улыбка.

Но Галя не была так беззаботна. Она с досадой нахмурилась:

– Подожди, Игорек… Я не шучу. Для меня это очень-очень важно. Понимаешь?

– Ну прости. Давай излагай свою просьбу. Я весь внимание. – Игорь старался выглядеть серьезным, но ему удавалось это с трудом: уж очень у него было игривое расположение духа.

– Нет, ты обещаешь? Скажи, обещаешь? – продолжала допытываться Галина.

– Ты меня заинтриговала! Ну конечно обещаю! Все, что пожелаешь, Галчонок!

– Тогда… Я очень тебя прошу, не мешай мне общаться с Валентином, пожалуйста… Пойми, наконец, что мы с Валиком друзья, просто друзья и ничего больше! Не изводи своей бессмысленной ревностью ни себя, ни меня. – Галя машинально взяла с тумбочки ярко-оранжевый апельсин и стала нервно крутить его в руках. – Теперь ты знаешь, что я люблю не Валика, а тебя! Вернее… – Девушка решила быть до конца честной. – Его я тоже люблю… Да. И не смотри на меня, как на врага народа. Но только как надежного, проверенного друга. Усек? И поэтому я прошу тебя смириться с этим, принять как данность, что ли…

– Ладно, Галь… Я понял. Правда, не могу сказать, что я в восторге от такой перспективы, но… я тебе верю, и корчить из себя Отелло не стану, обещаю, – после некоторого раздумья миролюбиво произнес Игорь.

– Ну вот и славненько. И давай больше не будем об этом. Ладно? – от всей души обрадовалась Снегирева.

У нее словно гора с плеч свалилась. Все это время она постоянно держала Валика в курсе всех послеоперационных дел Игоря. Валентин просил ее об этом сам, и Галина была ему очень благодарна за участие и поддержку. Ей очень хотелось примирить Игоря и Валентина – двух самых близких и дорогих ей людей. Правда, в глубине души она все же понимала, что ей вряд ли удастся вызвать у них искреннюю симпатию друг к другу, они всегда будут испытывать чувство соперничества…

Однажды, когда она, радостная, забежала к Валентину и стала рассказывать ему о скором выздоровлении Игоря, Валентин как-то мрачно посмотрел на нее и тихо произнес:

– Галь, скажи… Ты снова собираешься с ним… встречаться? Или как?

– Валик! Ну почему тебя это заботит, а? – Снегирева даже хлопнула ладонью по столу.

Нелепая ревность Валентина и его неприкрытая неприязнь к Игорю начали ее напрягать.

– Да ладно… ты не думай, я не ревную. Просто я не понимаю, как ты можешь простить предательство! Извини, но понять это не в моих силах.

– Валик, – мягко улыбнулась Галина. – Мы с Игорем все выяснили, мы оба были неправы, попросили прощения друг у друга и…

– Послушай, Галя, – продолжал гнуть свою линию Валентин, исподлобья уставясь на девушку. – Это, конечно, не мое дело, по большому счету, но если тебе хоть чуть-чуть мое мнение интересно, то я тебе вот что скажу. Если человек один раз тебя предал, он и во второй предаст, и в третий. И его раскаяние – это блеф. Просто с каждым разом предавать становится все проще и легче… Особенно когда прощают. Я так думаю, извини.

Валентин замолчал и отвернулся от Гали.

– Может, ты и прав, может быть… – Снегиреву тяготил этот разговор, где-то глубоко внутри она осознавала, что ее друг говорит правильные вещи. Но что же тогда делать с любовью? С той, которая не зависит от предательства, от трусости, от слабости, вообще ни от чего не зависит?

– Валька, прости меня, но я вот такая, какая есть, и поступать буду так, как чувствую. Понимаешь? – Девушка примирительно коснулась руки Валентина.

– Да ладно… Я знал, с тобой спорить, что башкой об стенку биться. Просто мне кажется, что я Игоря твоего насквозь вижу. И мне не особенно нравится то, что у него внутри. Вот так.

Откровенность Валентина оставила в Галиной душе неприятный осадок, который, впрочем, со временем становился все менее ощутимым.

«Вот бы Валик познакомился с кем-нибудь! – частенько мечтала Галина. – Появилась бы у него девушка, что ли. Как было бы здорово!»

– Алло, Галя? – спросила трубка добродушным голосом Валентина. – Какие новости в медицине и вообще в жизни?