Елена Усачева - Три желания для золотой рыбки

– Ну, что? Надышались свежачка?

Навстречу им шли червяки. По сравнению с разогревшимися от бега ашками они выглядели бледными. Васильев был, как всегда, впереди. Неудача на предыдущем уроке его нисколько не задела. Шутки и колючие комментарии по поводу его умения играть в волейбол только раззадоривали Андрюху.

Проходя мимо Леры, он вдруг хлопнул ее по плечу.

– О, Гараева! Твоя помощь в нашей незабываемой игре была неоценима! Наша победа была оглушительной.

– Отвали от нее! – тут же выскочила Ася.

– Да ладно тебе. – Андрюха схватил Репину за рукав. – Я всегда знал, что вы – свои девчонки!

– Отстань! – начала вырываться Ася.

– Какую команду собрал, так и сыграли, – бросила проходившая мимо Жеребцова.

– Что ты, команда была – лучше не придумаешь! – переключился на Наташку Васильев. – Один Быковский чего стоил!

– Да ладно, Быковский! – устало отмахнулась Жеребцова. – Его вон Лерка в два счета сделала.

– Ой, сделала! – Андрюха повернулся к уходящей Наташке. – Да он просто растерялся, когда увидел, на что она способна. Никто же не ожидал, что среди ее родственников, кроме лилипутов и горных козлов, были еще и кузнечики.

Лера почувствовала, как ярость ледяной водой окатывает ее с головы до ног.

– Впрочем, одних козлов было бы достаточно, – раздался до боли знакомый голос.

Довольно жмурившийся Васильев все еще пятился, различными жестами показывая, как он рад комментариям Павла. Лера во все глаза смотрела на улыбавшегося Быковского и никак не могла поверить, что это говорит он.

Человек, который интересовался о ней через Маканину.

Человек, который прислал ей записку.

Человек, который специально отдал ей последний мяч.

Из-под руки Павла вынырнула Курбаленко.

– Последний мяч был всего лишь случайностью, – пропела она, проходя мимо. – Просто у тебя, Гараева, было такое несчастное лицо, что не поддаться было невозможно. А то еще расплакалась бы!

– Это кто тут расплакался бы? – кинулась в бой Ася. – Смотри, как бы тебе самой носовые платки не понадобились.

Сказала она это зря. Курбаленко смерила низенькую Репину презрительным взглядом и отвернулась – опускаться до разговора с Асей она не собиралась. Но Репина не думала отступать.

– Да что ваш Быковский может? – крикнула она в запальчивости. – Только глупые записки писать да мячом по голове бить!

В воздухе словно лопнула перетянутая струна.

Курбаленко вопросительно посмотрела на Павла. Но тот с усмешкой глядел на раскрасневшуюся и от этого ставшую еще менее красивой Репину.

– А вы, дурочки, покупаетесь на всякую бижутерию, – фыркнул он. Васильев вдруг громко заржал, выбрасывая вперед поднятый вверх большой палец. Он был в восторге.

Ася открыла рот, но от возмущения не могла подобрать слов. Но тут Быковский перевел взгляд на Леру.

– Скромнее надо быть в желаниях, – добавил он. В ту же секунду Курбаленко положила ему на плечо свою ладонь.

В этот момент Лере страшно захотелось ударить Павла. Она даже качнулась вперед, но все это было настолько невероятным, что она не то что кого-то стукнуть – сдвинуться с места не могла.

Это был совсем другой Павел. Не тот, что так внимательно смотрел, когда они случайно сталкивались в коридорах. Не тот, кто так отчаянно защищал на вчерашнем собрании Сидорова…

Может, его подменили?

– Кто бы говорил! – крикнула Жеребцова, поворачиваясь. – Это, кажется, у тебя желания превысили возможности. Хлебало на такую большую ложку еще не вырастил! Пасешься среди своих баранов, вот и пасись. Червяки! – В последнее слово она вложила столько презрения, что бэшки должны были как минимум попадать на землю в легком обмороке.

Теперь Лера боролась с сильнейшим желанием уйти. Как вчера. Быстро переодеться и оставить за спиной всю эту глупую мышиную возню, будоражащую школу. Уйти, чтобы не ввязываться больше во весь этот шум и гам.

Но вот так, посреди урока, уходить глупо. Только на скандал нарвешься.

– А ты, дура, думай в следующий раз, что говоришь, – шипела Наташка на семенящую рядом Репину. – А лучше вообще молчи, за умную сойдешь.

– А что я? – всхлипывала доверчивая Ася. – Он же сам дурак! И пишет всякую чушь…

Лера открыла рот, чтобы остановить разошедшуюся подругу. Репина же сейчас все о записке выложит! И хотя смысла в этой записке теперь не было никакого, лишние разговоры ей все равно не нужны.

Но в очередной раз поведать свою тайну Ася не успела.

– Что было-то? – налетела на них Царькова. – Кого обсуждаем? Васильева?

– Васильева, Васильева, – буркнула недовольная Наташка.

– А что такое опять-то?

– Да все уже в порядке. – Жеребцова остановилась, ища глазами Наумову. – Все в полном порядке.

Старясь не привлекать к себе внимания, Лера на цыпочках прошла мимо них.

Сейчас Наташка ее защитила. И то – лишь потому, что наехали на весь класс, а не персонально на Гараеву. Напади червяки на одну Леру, Жеребцова и бровью бы не повела.

Гараева запуталась окончательно. Она не понимала этого странного, загадочного мальчика, который сначала боялся подойти и поговорить с ней, ходил кругами, прожигал ее взглядом, а потом вдруг прислал записку. Неужели, что-то узнав, он понял, что ошибся и в Лере ничего интересного для него нет? Тогда понятно, почему он так себя сейчас ведет, – Гараева ему больше не нужна, и он заигрывает с Курбаленко.

Лере вдруг стало нестерпимо обидно, что она так повелась на это глупое письмо, «разгадала» его якобы тайный смысл, поверила, что за бессмысленным «это ты?» может что-то стоять. Права была Жеребцова! Ничего хорошего от червяков ждать нельзя, и надо поскорее выбросить из головы весь этот бред.

– Что про Сидорова слышно? – Светка теперь держалась рядом с Асей, решив, что все важное на сегодняшний день будет происходить вокруг нее.

– А что Сидоров? – Прекратила приседания Наумова. – Сдаст все экстерном и пойдет себе из нашей школы прочь.

– Не, Алевтина – упертая. – Репина пыхтела, размахивая руками. – Она что-нибудь для него придумает. Как Галкина, она выгонять его не станет, все-таки отличник. А отличники школе нужны.

Неподалеку от них кто-то хмыкнул. Там делал ленивые наклоны отличник Митька Пращицкий. Неприятности Сидорова ему были только на руку. Теперь первые места на олимпиадах Пращицкому были обеспечены.

– Да у нас этих отличников! – с жаром ответила Царькова, с трудом перегибаясь через свой толстый живот. – Пару дней в школу не походит, и она его точно турнет.

– Говорила же, она в милицию обратится, – упиралась Репина.

– Станет она на эту милицию тратиться, – фыркнула Светка. – Родителей вызовет, те Генке вставят, и все будет путем.

«И все будет путем…» – мысленно повторила Лера. Как просто решаются такие сложные вопросы! И почему это в отношениях между людьми все так запутано? Нельзя просто подойти и все объяснить? Почему все строится на догадках, на предположениях? Почему люди друг друга не понимают? И даже не хотят понять. Зачем же им тогда даны глаза, уши, способность говорить?