Елена Усачева - Три желания для золотой рыбки

– Высота небольшая. – Лера стояла на подоконнике, с любопытством глядя вниз: там была мягкая земля, прикрытая снегом. – Разбиться невозможно. Покалечиться – только если нырять головой вниз. Но мы же с тобой так делать не будем? – Гараева в упор посмотрела на заметно побледневшую Курбаленко.

– Ты что такое несешь? – Глаза у Лизы бегали.

– Если любишь – прыгни из окна. Если нет – не стой на моем пути!

– Сумасшедшая! – попятилась Курбаленко. – Жить надоело – прыгай сама.

– Значит, не любишь! А если не любишь, зачем ты мелькаешь передо мной? Что цепляешься за него?

– Идиотка! – завизжала перепуганная Лиза. – Окно закрой!

– Прыгай! Или слабо? – Лера была полна решимости. Курбаленко чувствовала ее настрой, чувствовала ее готовность идти до конца. Это-то ее и пугало – в таком состоянии человек способен на все.

– Самой слабо! – заорала Курбаленко, от страха теряя способность соображать.

– Я-то прыгну, – Гараева нагнулась, чтобы до Лизы лучше дошли ее слова. – Но если ты останешься здесь, то можешь прямым ходом бежать к своей компашке и передать ей от меня привет. И только попробуйте в следующий раз близко ко мне подойти! Я вас уничтожу!

– Кто это там шумит? – послышалось из углового кабинета.

– Ненормальная! Убирайся отсюда! – Курбаленко попыталась закрыть окно, рамой задела Леру, и та исчезла с подоконника.

В ушах застрял чей-то крик. Ноги у Лизы подкосились, и она сползла на пол к батарее. Остановившимся взглядом Курбаленко смотрела на нависающий над ней подоконник, на котором еще секунду назад стояла Гараева. Из распахнутого окна на нее валил снег. Лиза цеплялась за подоконник, за батарею в попытках подняться, но пальцы срывались, и она обваливалась обратно на пол.

От сквозняка хлопнула рама.

– Ну, и что это такое? – Распахнулась дверь ближайшего кабинета. – Вы что тут, с ума посходили?

– Это кто здесь так орал? – На лестнице послышались шаги. – Кто забыл, что находится в школе, а не на стадионе?

Стали приоткрываться двери других кабинетов.

Лиза на четвереньках отползла от окна, затравленно глянула на удивленные лица учителей.

– Оно открылось, – пробормотала она, не в силах справиться с дрожью во всем теле.

– Старшеклассники! – фыркнула первая учительница. – Ни днем, ни ночью от них покоя нет!

Двери одна за другой стали захлопываться.

В коридоре показалась завуч.

– 9 «Б»? – без всякого удивления спросила Алевтина Петровна. – Что произошло?

– Оно само открылось, – повторила Курбаленко, боясь посмотреть в сторону окна.

– Что-то у вас последнее время все само происходит! – Завуч была полна возмущения. – Стекол на вас не напасешься, прямо решетки везде вешай. – Она четким шагом подошла к окну, проверила нижнюю щеколду, выглянула наружу…

Лиза зажмурилась.

– А это что такое? – вдруг воскликнула Алевтина. – Гараева, ты что там делаешь? Немедленно встань с земли!

Курбаленко разжала ладони, до этого она крепко сжимала собственные колени, – и вскочила. Нетвердой походкой добралась до окна. Ледяной воздух улицы немного привел ее в чувство. Мертвой хваткой держась за подоконник, Лиза выглянула во двор, бесцеремонно отодвинув Алевтину Петровну в сторону.

Внизу под окном стояла Лера. Она счищала грязь с брюк, одним глазом поглядывая наверх.

Курбаленко открыла рот и неожиданно для себя выкрикнула:

– Дура! Идиотка! Умалишенная!

Она бы долго перебирала ругательства, но запас их у нее иссяк, и она только повторяла и повторяла застрявшее в голове: «Дура! Вот дура!»

– Сейчас же ко мне в кабинет! – прошипела Алевтина, пронзая ее грозным взглядом.

Лиза вдруг фыркнула, нервно рассмеялась и снова сползла по стенке на пол. Вновь стали приоткрываться двери кабинетов, из них выглядывали недовольные учителя.

– Безобразие какое! – высказала общее мнение одна из учительниц начальных классов.

Завуч долго, слишком долго смотрела на представшую ее очам истерику, лицо ее собралось в нехорошую мину.

– Мне кто-нибудь объяснит, что у вас происходит? – медленно спросила она.

– У нас все хорошо, – прошептала Лиза, роняя лицо в сложенные руки. – Все. Хорошо!

– Ладно, – кивнула головой Алевтина Петровна. – Иди в класс. Я с вами еще поговорю. – И она четким шагом направилась к лестнице.

Курбаленко резко вскочила. Она испугалась, что Алевтина пойдет вниз и Лера раньше нее все расскажет, и рассказ этот будет не в Лизину пользу.

Мир вокруг чуть кренился и все норовил увести Курбаленко куда-то в сторону, отчего ее походка была неровной, покачивающейся. Чтобы не упасть на лестнице, ей пришлось держаться за стену.

Гараева стояла в раздевалке, обеими руками вцепившись в свою дубленку. Только сейчас ее догнал пережитый страх за себя, и она никак не могла справиться с неожиданно накатившей дрожью. Прыжок оказался не таким простым, как ей думалось – сугроба внизу не было, только скользкая грязь, от которой не отчищались руки. Да и высота оказалась приличной.

Лиза шагнула вперед.

– Чокнутая! – зашептала она, руками хватаясь за решетку раздевалки. – Я все про тебя расскажу! Тебя посадят в психушку! Тебе нет места среди нормальных людей!

– Не упади, когда будешь бежать по этажам и нести всем желающим свой рассказ. – Лера говорила на удивление спокойно. – Мне плевать и на тебя, и на твоих дружков. Поняла? – Она вдруг икнула и уткнулась лицом в дубленку.

Курбаленко отшатнулась. Чего она испугалась? Гараева не была ни сильнее, ни авторитетнее ее. Она не была для нее страшна. Просто Лиза почувствовала, что Лера никогда ей не подчинится, не станет делать то, что Лизе хочется. Откуда в ней, в этой тихой незаметной девочке, взялась эта сила, эта уверенность, эта храбрость пойти против всех? Неужели и правда все это настолько серьезно? И это уже не игра, а сама жизнь…

Курбаленко стало просто нестерпимо – стоять здесь и смотреть, как вздрагивают плечи ее соперницы, поэтому она попятилась, и пятилась она до тех пор, пока Гараева не скрылась с ее глаз. Только потом Лиза смогла повернуться и стремглав броситься наверх, в класс, под надежную защиту своих.

Заметив, что в раздевалке она осталась одна, Лера оторвалась от дубленки и стала неторопливо переодеваться. Спешить ей было некуда. Уроков с нее на сегодня достаточно.

Всю дорогу домой Гараева шла, пьяно покачиваясь, изредка икая и глупо улыбаясь. Ее словно распирало изнутри от гордости – теперь ей никто не был страшен, она могла справиться с любыми трудностями! И пусть для начала она совершила такую глупость, как прыжок со второго этажа, зато теперь в ее отношения с Павлом вряд ли кто-нибудь сунется. Ни ее класс, ни червяки ей теперь не помеха. Пускай катятся они все куда подальше со своими комментариями и шуточками! Она их больше не боится. Павел ее, и только ее.