Лев Давыдычев - Эта милая Людмила

— Как раз вас-то понять и невозможно, — брезгливо возразила Голгофа. — А дылд ваших стало жалко. Вы не дадите им возможности вырасти настоящими людьми. И встаньте, пожалуйста.

— Что здесь происходит?! — побагровев, возмутился Арбуз. — Почему мы обязаны выслушивать детскую болтовню?!

— Во-первых, не болтовню! — гневно возвысил голос дед Игнатий Савельевич. — Во-вторых, нам пора в дорогу! Будьте настолько любезны, оставьте нас в покое! Ваших, извините, балдов… то есть дылдов… дылдей… надо наказать ваших деточек по всем строгостям за-ко-на!

— Ваши мальчики намекали нам, — сказала эта милая Людмила, — что не боятся наказания за свои преступления. Ваши дылды всегда были убеждены, что вы избавите их от наказания, какую бы гадость они ни сотворили. На сей раз они будут наказаны, не беспокойтесь! Мой возраст не позволяет мне сказать вам всё, что я о вас думаю!

Гвоздь, Арбуз и Микроба, переглянувшись друг с другом, разом тяжело вздохнули, лица их исказились неприкрытой злобой.

— Ненормальные! — крикнул Гвоздь и бросился к серенькой «Волге».

— Вы ещё пожалеете о своей глупости! — прогремел Арбуз и влез с Микробой в синенький «Запорожец».

Машины быстро скрылись за поворотом.

— Шоколадки надо было съесть, — со вздохом сказал Пантя, — их у них много, а я есть захотел.

— Кошмар… — в ужасе прошептала тётя Ариадна Аркадьевна, закрыв лицо руками. — Ведь они увезли Кошмара… Какой кошмар!

— Они ещё… они ещё рюкзак увезли… — почти в ужасе прошептал дед Игнатий Савельевич. — Продукты увезли… все… даже соль… Командир, как могло так… стрястись?

— Кошмар… Кошмар… Кошмар… — бормотала тётя Ариадна Аркадьевна. — Что с ним будет? Куда они его увезут? Ну как… ну… как вы могли… проглядеть?

— Просто умопомрачение какое-то! — недоуменно произнесла Голгофа. — Я всё время думала о корзине и рюкзаке. Все собиралась… собиралась… и вдруг забыла! Они, дылдины родители, так расстроили меня, что… А что делать будем?

— Конечно, виновата я, — хмуро призналась эта милая Людмила. — И нет мне оправдания. Сейчас будем соображать…

— Соображать… Чего — соображать? — совершенно растерянно пролепетала тётя Ариадна Аркадьевна. — О чём соображать?.. Кошмар… бедный Кошмарчик… Я всегда предчувствовала, что он кончит трагически…

— А почему они обратились к нам? — Голгофа сама поразилась своему вопросу. — Откуда они знают нас? И как узнали, куда именно мы ушли? Кто им сообщил о нас?

— Герка, конечно! — Пантя хмыкнул. — Они из милиции к нему, а он всё им и разбрякал.

— А почему они обратились к нему? — возмутился дед Игнатий Савельевич.

— Всё понятно, всё понятно, — удовлетворённо сказала эта милая Людмила. — Дылды рассказали родителям, с кем они шутили.Родители стали искать нас, а нашли только Германа. Он, ничего не подозревая…

— Тогда! Тогда… — радостно перебила Голгофа. — Тогда они вернут Кошмара и рюкзак Герману! Вполне логично!

— А вдруг… — Тётя Ариадна Аркадьевна, словно задыхаясь, схватилась руками за горло. — Вдруг они поставят машину в гараж… он… задохнется…

— Уважаемая соседушка! — почти крикнул дед Игнатий Савельевич. — Хватит про кота! Решается судьба многодневного похода, а вы всё про кота, про кота, про кота, про кота! Мы остались не только без кота, но и без продуктов! Даже без соли! Командир, давай голосовать, чего делать?

Ни на кого не глядя, эта милая Людмила твёрдо произнесла:

— Никаких голосований. Мы для того и выбрали командира, чтобы избежать излишних разговоров. А в поход мы пошли, чтобы выдержать все трудности. Всё. И мы обязаны не отступать при любых обстоятельствах. Вперёд!

Однако никто не двинулся с места.

— Извините меня, — смущенно попросила Голгофа, — я согласна с командиром. Надо идти вперёд во что бы то ни стало. Лишь тогда в нашем походе будет смысл. Ведь мы вышли побеждать, а не сдаваться!

— Тётечка… — извиняющимся голосом позвала эта милая Людмила.

— Я тебе сейчас не тётечка, — услышала она в ответ, — я участник многодневного похода, хотя он и складывается в высшей степени неудачно. Буду надеяться, что с Кошмарчиком всё обойдется благополучно, и буду идти вперёд.

Голгофа воскликнула:

— Чем больше трудностей, тем сильнее мы станем!

— Главное, ребята, сердцем не стареть! — довольно бодро пропел дед Игнатий Савельевич. — Поход не прогулочка, а серьёзное испытание.

— Шоколадки надо было съесть, — мечтательно проговорил Пантя, который нисколечко не сожалел о разлуке с Кошмаром.

Наши путешественники двинулись вперёд, но, честно говоря, уважаемые читатели, не так уж и радостно. Чтобы отвлечь спутников от невесёлых мыслей, Голгофа по возможности весело заговорила:

— Значит, дылдам здорово попадёт! Иначе бы их родители не пытались задобрить нас дорогими подарками. Ужасные люди! — И вдруг она завизжала так пронзительно, что все вздрогнули. — Гриб! Смотрите, смотрите, настоящий гриб! Чудо какое! Мой первый гриб! Даже срывать жалко! Красавец какой!

— Не останавливаться! — приказала эта милая Людмила. — Шире шаг! Надо торопиться! У нас же масса дел. Надо приготовить ночлег, рыбы наловить, грибов и ягод набрать.

— Наловить-то, насобирать-то можно, — пробурчал дед Игнатий Савельевич, — да как без соли-то есть?

— Соль я достану, — уверенно заверил Пантя, — там рыбаков всегда много… Да вон скоро и озеро!

Резвее зашагали наши путешественники. А когда Голгофа вспомнила, что у неё в сумке есть немного соли, то они чуть ли не бегом припустили, благо что дорога пошла под уклон.

Только тётя Ариадна Аркадьевна оставалась недовольной, ворчала:

— И тем не менее мы эгоисты. Бросили на произвол судьбы двух живых существ. Рассуждаем о воспитании, других осуждаем, сами же поступаем буквально бесчеловечно.

Дед Игнатий Савельевич отвечал довольно мирно:

— Может быть, уважаемая соседушка, мы к вашему коту отнеслись, хе-хе, бесчеловечно. К внуку же моему мы отнеслись абсолютно правильно. Избалованность детей — зло нашего века. Пора, пора всерьёз заняться им!.. Озеро!

Миновав поворот, наши путешественники неожиданно оказались на берегу озера.

Если бы вы только могли себе представить, уважаемые читатели, какая их здесь ждала красота! Подобно зеркалу, озеро отражало в себе прибрежные деревья и облака — получалось как бы два неба… Тишина стояла необыкновенная…

Покой…

— Очаровательный пейзаж, — виновато прошептала тётя Ариадна Аркадьевна, — столько лет прожила рядом и ни разу здесь не бывала…

— Эх, Герка, Герка… — вздохнул дед Игнатий Савельевич, — дурачок ты, дурачок. Ведь за уши тебя к такой красоте не вытащишь.

— Слушать мою команду! — весело сказала эта милая Людмила. — Выбираем место для ночлега. Распределяем обязанности.