Любовь Воронкова - Гуси-лебеди

Аниска вдруг почувствовала, что сердце у неё большое-большое, во всю грудь, и что всё оно такое живое и тёплое. Хоть бы скорей отец пришёл со стройки. С самой весны он в совхозе строит телятник. Всё нет и нет дома отца, только на воскресенье приходит. А сегодня вторник. Но как придёт в субботу вечером отец – Аниска сразу расскажет ему, какая к бабушке Тумановой приехала внучка и как она сразу заступилась за Аниску. «Ну, а раз ей их жалко?» – вот что она сказала.

Бабушка Туманова с утра с вилами в руках разбивала навоз в огороде, носила его под рассаду. Светлана, соскучившись в избе, пришла к ней в огород и, аккуратно приподняв платьице, присела на брёвнышко.

– Это что растёт? – спросила она.

– Капуста.

– Капуста? Но… бабушка! Вы же её испортите этим!

Бабушка удивилась:

– Чем – этим? Навозом-то?

– Ну да. Она же будет плохо пахнуть!

– Это добро всякий злак любит, – сказала бабушка, – и капуста тоже. А ты что фыркаешь – нешто оно поганое?

Светлана чуть-чуть скривила губы и приподняла свой маленький, словно защипнутый нос. Уж эта бабушка – скажет тоже!

Пушистые светло-зелёные кусты малины, росшие у изгороди, вдруг тихонько зашуршали и раздвинулись. В щёлочку глядели на Светлану большие Анискины глаза.

– Бабушка, – с улыбкой сказала Светлана, – гляди-ка!

Бабушка выпрямилась:

– Кто там? Аниска? А! Ну иди сюда, иди, не бойся, чай, не кусаюсь.

Аниска обогнула огород и вошла в калитку.

– Ты за заколкой пришла, да? – спросила Светлана.

Аниска отрицательно покачала головой.

– А зачем же тогда?

– Ну что такое – зачем да зачем! – сказала бабушка. – Пришла, да и всё! Вот что, Аниска, возьми-ка нашу барышню да поведи куда-нибудь. Вишь, сидит без дела, не знает куда себя девать.

Аниска улыбнулась, крупные зубы сверкнули, как белая речная галька.

Светлана вскочила:

– Бабушка!

– Ну, чего ты?

Светлана подошла к ней, пригнула к себе её голову и зашептала в самое ухо:

– Бабушка, что вы! Как я с ней пойду? Ведь она же чудная…

Бабушка посмотрела на Светлану сурово, с неудовольствием:

– Это кто же тебе такую басню сказал?

– Девочки.

– Экие злыдни твои девочки! Если человек на них не похож, так у них уж и «чудная»! Иди, иди, она плохому не научит!

Светлана подошла к Аниске:

– Ну… пойдём.

– Со мной? – спросила Аниска с затаённой радостью.

– Ну конечно.

– В лес?

– Ну хоть в лес…

Девочки вышли на узкую тропочку, которая сквозь кудрявую травку пробиралась вдоль деревни к пруду.

– Только ты, Аниса, мне что-нибудь рассказывай. А то будешь молчать да молчать… Я тогда от тебя убегу!

Аниска задумчиво посмотрела на неё:

– А рассказывать про всё?

Светлана повела тонкими бровками:

– Какая ты странная. Конечно, про всё, почему же нет?

– Вот здесь наш дедушка умер, – вдруг сказала Аниска.

Светлана остановилась:

– Где?

– Вот на этой тропочке.

– Как?.. Почему?..

– А у нас немцы были тогда. Они не велели вечером на улицу выходить. А дедушка вышел. Покурить ему захотелось, уж очень ему захотелось покурить. Он пошёл к дяде Егору – нет ли у него самосаду? А немец ему кричит: «Стой! Стой!» А дедушка наш глухой был. Идёт да идёт. Ведь ещё и не темно было, смеркалось только. А немец из ружья – бум! Дедушка схватился за грудь, покачался, покачался и лёг на снег. Вот здесь и умер.

– А ты почём знаешь? Ты же не видела!

– Мать рассказывала…

Светлана со страхом смотрела на зелёную солнечную тропочку:

– Ой… Уйдём отсюда. Уйдём скорей! Побежим в поле – догоняй!

Светлана припустилась бежать, лёгкая, как котёнок. Красные ленточки в косах распустились на ветру. Аниска бросилась за ней. У неё были крепкие ноги, и бегала она, топая, как жеребёнок. Она уже раз пять догоняла Светлану, но, догнав, не решалась схватить её – а вдруг рассердится?

А Светлана останавливалась, прыгала на одной ножке и, смеясь, дразнила:

– Не догнать! Не догнать!

И была очень рада, что Аниска никак её не догонит.

Потом тихонько шли к лесу без тропки, прямо через поле, засеянное льном. Тонкие жёсткие стебли стегали по ногам.

– А на этом поле весной самолёты садились, – сказала Аниска.

Светлана удивилась:

– Настоящие?

– Ага. Настоящие. С лётчиками. У нас тогда на зеленя какой-то вредитель напал – вот с этих самолётов всё поле и опрыскивали. Как дождиком.

– И ты видела?

– Все видели. А Стёпка Лукошкин у лётчика спросил: «Можешь без отдыха до границы долететь?» А лётчик говорит: «А почему без отдыха? Мы можем на облачко присесть, отдохнуть да и дальше!»

Светлана поглядела на тёплое синее небо, на крутое белое облако с тёмным донышком.

– Как на облака присядешь? Ведь они из пара! Ты ведь знаешь, что они из пара? Ты в каком классе?

– Во втором. Буду в третьем.

– У, большая, а во втором! Я уже в четвёртый перешла! Ты, значит, и не пионерка?

– Нет.

– А меня зимой приняли. А почему не вступаешь?

– Не примут.

– Почему? – Светлана удивлённо посмотрела на неё.

Аниска отвела глаза.

– Я с ребятами дерусь. Они всегда дразнятся. Я и дерусь.

– А почему же вожатая не заступится?! – Светлана даже плечами пожала от возмущения.

– А она почём знает? – глухо сказала Аниска. – Я же не говорю, почему дерусь… Да ну и пусть не принимают. – Аниска насупила брови.

И Светлана тотчас переменила разговор:

– А мне мама новую форму сшила. Шерстяное коричневое платье и чёрный фартук с широкими плечиками. А ты в чём?

– В этом.

– Но ведь это ситцевое!

– А ещё есть синее с горошками…

– Ну и не похожа на ученицу. Надо, чтобы коричневое и чёрный фартук. Только тебе не сошьют…

– А может, и сошьют? У матери трудодней много – она у нас огородница. Попрошу, и сошьёт… И отец у нас плотник. – И добавила чуть слышно: – Он сейчас в совхозе работает. А может, он там, в магазине, купит и принесёт.

Но Светлана только засмеялась на это:

– Так он и будет помнить про твоё платье!

У Аниски опять сошлись брови.

– Будет. Он мне в ту осень башмаки с галошами купил!

– Фу, галоши! – Светлана сморщила нос. – Терпеть не могу никаких галош!

Аниска хотела было вспылить. А как же в новых башмаках прямо по грязи в школу идти? Эти башмаки отцу легко было заработать, что ли? Помаши-ка топором-то с утра до ночи!

Но посмотрела на Светлану и промолчала. Неужели надо Аниске ещё и с ней поссориться?

Лён кончился у самой лесной опушки. Аниска вдруг, ничего не сказав, побежала куда-то в сторону.

– Куда ты? – закричала Светлана.

Ей стало страшно: а вдруг Аниска убежит и бросит её одну?

Но Аниска не думала убегать. Она залезла в заросли шиповника, осторожно пригнула тонкую колючую ветку с розовым бутоном на конце: