Катерина Грачёва - Посох Следопыта

— Откровенно говоря, я бы лучше вышла на худой конец за Макса, — рассуждала Ирина. — Но мне не повезло. Впрочем, лучше уж и за Андрейку, чем за Артёма. У Артёма одна рыба в голове, и вообще я его не люблю. Как только ты с ним общаешься.

— Совсем вы все чокнулись, — сказала Настя. — Вы ещё в разводы поиграйте или в роддом.

— При чём тут роддом! — сердито сказала Иринка. — Ты в королевстве играла влюблённого в меня пажа и не ворчала!

— Пажа это пажа. Я в королевство играла, а не в свадьбу. Вы что, совсем не соображаете, что в такие вещи не играют?

— Подумаешь, какая! — фыркнула Иринка. — Всё равно тебе отступать некуда. Это коллективное решение. Мы уже все роли придумали. Кстати, тебе ещё надо свидетеля найти. Только не Алинку, Алинка будет священник.

— Ну и пожалуйста, — сказала Настя. — Дойду до вашего священника, когда он спрашивает там, да или нет, скажу «нет» и пойду на болото. У меня сейчас пора самая горячая. Зелёный прудовик почти отгрыз верхушку камышинки. Я всё по часам зарисовываю и замеряю. Мне ваши свадьбы некогда хороводить.

— А у нас крепостная свадьба, — мурлыкнула Алинка. — Мы тебя обвенчаем и не спросим, согласна ты или нет. Потерпишь.

— Во я потерплю, — Настя встала в бойцовскую позу, которую на секции каратэ выучила, где пару лет назад три месяца прозанималась. — Всё понятно?

Не пошла к Иринке, а пошла домой.

— Настя! Погоди.

Это был Макс. Бежал по тропинке следом. Она остановилась.

— Чего тебе?

— А хочешь, я тебя завтра украду?

Настя посмотрела на него очень удивлённо.

— Макс, а тебе-то всё это зачем? Мне вообще-то казалось, что ты самый взрослый из всех.

— Хм, — смутился на это Макс, почесал затылок. — Настя, а почему ты так завредничала? Вы же дружите.

— И что из этого? Мы всё время дружили. Он любит грибы собирать и я люблю. Он на велосипеде гоняет и я. Что же теперь из этого? А вот у мамы есть фотография, где ты меня в полтора года на крохотном велосипеде катаешь. Теперь ты тоже, что ли, мой жених?

— А, я помню, — оживился Макс. — Ты совсем маленькая была. Я тебя катал как рыцарь, точно, я так и думал: какой я рыцарь! Так смешно, у меня там такая физиономия гордая. У моей мамы тоже эта карточка есть. Я тебя так берёг, чтоб ты не свалилась. Я помню. Мне так смешно, когда я смотрю. Только я никак не помню, как же это так было? Мы ведь с тобой с тех пор почти и не общались. Вообще всё это раннее детство как какой-то мир параллельный, которого не было никогда.

Он замечтался, что-то вспоминая.

Настя смотрела на него и тоже улыбалась. Она всегда его боялась, потому что он ходил с Леоном, и ей казалось, что он её так же презирает, как Леон.

— А почему ты со мной не разговариваешь никогда? — спросил Макс. — Я тоже люблю грибы собирать и на велосипеде кататься.

— Потому что я тебя боюсь, — прямо ответила Настя.

— Меня? Почему? А я тебя боюсь. Ты всё время такая строгая. Сидишь на болоте, мы когда идём, так как будто ты профессор, а мы тебе мешаем. Леон тебя тоже немножко боится, только он виду не показывает. Помнишь, как он тебе сегодня нагрубил? Это когда человек боится, так он вперёд грубит. Это я знаю. Он тебя не любит за то, что Артём его не всегда слушается. Он ведь любит быть главным, Леон. А Артём для тебя раков выкинул. Обещал Леону их принести, а сам выкинул. А ты строгая. Ты зачем на болоте сидишь?

— Я опыты веду.

— Хочешь биологом стать?

— Не знаю. Я всегда мечтала попасть в дельфинарий, — сказала Настя. — Но проблема извечная: он же наверняка находится где-нибудь в Крыму. Мне туда не попасть, пока я совсем не вырасту. А годы идут. Это ужасно — терять годы. Знаешь, гением можно становиться только с детства. Иначе очень многого не успеешь. Но я всё-таки буду пытаться. Я сейчас уже одолела половину учебника зоологии… Если мне не удастся в дельфинарий, то я стану микробиологом. У меня есть микроскоп. Я готовлю к нему разные препараты и зарисовываю их жизнь. Провожу разные опыты. Вот капустные и арбузные клетки очень большие, их и в мелкий микроскоп видно. Там есть ядро, вакуоли и всякое такое.

— Так в мединституте живых лягушек режут и крыс, — поджал губы Макс. — А как постарше курсы, там, может быть, и кошек. Потому что я знаю, что они трупы в морге режут на практике, чтоб знать, где что у человека, так не сразу же от лягушек они к людям переходят? Чтобы стать биологом, ты тоже без этого не обойдёшься. А ты вон над раками трясёшься. Какой из тебя биолог?

— И что, без этого никак не обойтись? Резать лягушек?

— Абсолютно никак не обойтись, — убеждённо сказал Макс.

— Понятно, — проговорила Настя и пошла по тропинке дальше.

— Да подожди! Что ты всё убегаешь?

Настя вздохнула, опять остановилась. Чего ещё она должна была ждать? Она молчала и вопросительно смотрела ему в лицо.

— Так значит, Тёма не твой парень? — поколебавшись, спросил Макс. — У тебя кто-то другой есть, в городе?

— Нет у меня никаких парней, — поморщилась Настя и опять пошла.

— Да подожди, — опять сказал он каким-то взволнованным голосом. — Вы с ним дружили, но поссорились или вы вообще никогда… ну… Понимаешь, это важно. А вот шалаш вы строили… он тебе раков отдал!

— Макс, тебе чего надо? — спросила она. — Ты говори прямо. Задаёшь какие-то дурацкие вопросы.

— Значит, он нам наврал, что ты его девушка! — убеждённо воскликнул Макс.

Вот так новость! Настя зло засмеялась, вспомнив, как Непобедимый обещал ей уши надрать, если она такой слух распустит. Вот, значит, какой человек стал! Но после выданного шалаша уже ничему не приходится удивляться!

А может быть, он не со зла? Может быть, раз Настя ему простила шалаш, так он вправду думает… Ну, вообразил себе что-нибудь и расхвастался. Вообще-то Настя сама в школе говорила девчонкам, что очень любит одноклассника Юрика. Ей даже нравилось так говорить. Очень хороший был этот Юрик, весёлый, и не задирался, и был без глупостей, и ей хотелось, чтоб все знали, какой он замечательный! Но это ведь она про себя говорила, что она его любит, а совсем не про Юрика. Так, а если бы Юрик её своей девушкой назвал, она бы обиделась? Да нет, наверное, только Юрик сроду такого не ляпнет, он без глупостей…

— Макс, а что именно он говорил? — спросила Настя, пройдя ещё несколько шагов и усевшись на изогнутый ствол клёна. — Давай теперь отвечай, раз начал. Это важно.

Макс покраснел ужасно.

— Всякое разное. Ну, Леон однажды начал про Элен рассказывать, как она за ним бегает, тогда Тёмыч тоже стал рассказывать истории, как вы… ну там целовались и в таком роде.

— Вот это уже наглость! — яростно сказала Настя. — Хотелось бы мне послушать эти истории! Знаешь что, скажи, что я вызываю его на дуэль у колодца. Скажи, что я его так поцелую, что он долго помнить будет.