Юрий Дьяконов - Приказ самому себе

— Осколок, — тихо сказал Зиновий. И вслед за ним это слово почему-то шепотом повторили все: „Осколок… осколок…“

— Откуда?! — взволнованно спросила Зойка товарища Ван. Остальные тоже повернулись к нему и ждали.

— Я про-чи-ту вам, — растягивая слова, с акцентом сказал Ван.

„Дорогие советские друзья! Мы уже отвечали на ваше дружеское письмо. А теперь шлем вам посылку.

У нас большое горе. Три дня назад американский самолет прокрался за облаками и так внезапно напал на нашу школу, что не успели спрятаться, когда начали рваться бомбы… Восемнадцать наших товарищей убито и шесть ранено. Зенитчики сбили его ракетами. Бомбардировщик упал и взорвался в тысяче чыонгах от нашей школы. Посылаем вам осколок сбитого американского самолета как символ борьбы и непреклонной воли нашего народа победить. Вьетнам будет свободным!..“

К концу письма Ван читал все медленнее, чаще ошибался. Туп желваки вздувались на его скулах, гневно блестели глаза.

Всем захотелось пожать ему руку, сказать какие-то хорошие слова. И он жал им руки, говорил взволнованно:

— Да. Я уверен! Вьетнам победит… О! Наша страна прекрасна Да. Спасибо… Советский народ—лучший друг Вьетнама…

Потом всех потянуло посмотреть, потрогать этот обгорелый, искореженный кусок металла с мелкими вдавленными буквами: „Made in USA“. — „Сделано в США“. Это все, что осталось от самолета-убийцы, „летающей крепости“ — Б-52. Но другие, еще не сбитые, летают! Может, вчера, сегодня, сейчас ловят в прицелы затерянную в джунглях школу, больницу, деревенские хижины…

— Надо ответить, написать письмо, — предложила Нина.

— Ответить мало, — сказал Женя. — Надо сделать что-то такое!

— Послать письмо президенту! — выкрикнула Зойка. — Пусть не трогают школы!

— Правильно! Пусть убираются из Вьетнама!.. Пусть президент ответит!.. Так он тебе и ответит!.. А что?.. Адрес не знаем, не дойдет!.. Чего там! Так и напишем США, Белый дом, Президенту… Только побольше марок наклеить — тогда дойдет! — кричали ребята.

— А посылки во Вьетнам отослали? — спросил Стасик.

— Нет еще, — сказал Сережка. — Да сколько там. Всего триста рублей выручили за металлолом и бумагу. Этого же мало.

— Мало! — поддержали его. — Если бы каждый класс столько!

— Стойте! — вскочил Зиновий. — Нужно самим заработать.

— Сказал!.. Заработать… А где заработаешь?

— Есть где! — настаивал Зиновий. — Вчера из совхоза приехал Семен Семенович. Они там машины ремонтировали. В совхозе нужно это… ну к проволочкам ветки виноградные подвязывать. А рабочих — кот наплакал. Вот бы нам туда! Ведь подшефный…

— А что?! Махнуть всем классом! — загорелись мальчишки.

— А кто нас отпустит?

И тут только все вспомнили о классном руководителе.

— Лидия Николаевна! — окружили ее ребята. — Нужно поехать! Деньги заработаем — отошлем во Вьетнам!..

— Горячие головы! Раз-два — и поехали. Это же не в кино сходить. Не понравилось — ушел с сеанса. Сейчас шумите, а завтра, может, полкласса раздумает.

— Нет! Не раздумаем!

— Ну вот что. Вы дома поговорите. А я пока почву прощупаю.

— Хорошо! Только вы недолго щупайте… Родители большинства согласились. Остальных ходили уговаривать целыми делегациями. И когда везде договорились, вдруг выяснилось, что Алевтина Васильевна против…

Это ошеломило их. Но только на два урока. А потом началась осада директорского кабинета. Отпрашивались с урока „на минутку“, бежали на первый этаж и, просунув голову в двери, уговаривали: „Алевтина Васильевна, а мы уже не маленькие — через месяц — семиклассники… А уроки мы там делать будем…“

— Эт-то что за комедия! — прикрикнула на них директор. — Вместо того чтобы учиться, бегают тут по одному…

Тогда утром, до занятий, явились всем классом. Заполнили коридор. Пока директор не пришла, давали наставления делегации

— Вы на политику нажимайте. Вьетнаму, мол, помощь нужна! Осколок покажите! Пусть пощупает… И газеты!.. Хоа Ван Мыну тоже тринадцать было, а он уже пятьдесят карателей уничтожил… А мы что?.. И про учебу… Не отстанем. Пусть не боится!..

— А если совсем соглашаться не будет, — таинственно сказал Зойка, — напомните, как она сама на фронт сбежала. И раненых спасала. И ей орден дали! А нам так и в совхоз нельзя?!

— Откуда ты это знаешь?

— На избирательном участке в автобиографии прочитала. Вот!

— А она не обидится?.. А то все дело испортим.

— А чего обижаться? Правда ведь. Если она сознательная…

— Я сознательная, — раздался насмешливый голос за спиной Они мигом обернулись и смолкли. Сзади стояла Алевтина Васильевна. Зойка ойкнула и спряталась за спину Жени.

— Лучше бы дома уроки учили, чем митинговать, — сказала она; Но, увидев помрачневшие физиономии „бэшников“, широко улыбнулась и спросила: — Так когда же вы хотели ехать?

— Можно?!.. Разрешаете?!.. Ура-а-а!.. Алевтина Васильевна, Навварта Маср! — восторженно закричали они.

Второго мая в начале десятого, наискосок от школы, прямо у Сазонова двора, остановились две большие грузовые машины. А к школе стали подходить „бэшники“, одетые по-дорожному, с рюкзаками и чемоданчиками. Родители окружили директора и Лидию Николаевну, выясняли подробности, записывали адрес.

Зиновий, выбранный ребятами и утвержденный директором командиром рабочего отряда, переходил от группы к группе, составлял списки, распределял по машинам. В отцовских бриджах и сапогах, тужурке-штормовке, подпоясанный солдатским ремнем, он и внешне походил на командира. Говорил коротко, уверенно. Его слушались ребята, то и дело подходили посоветоваться.

Сазон глянул в окно. Удивился. Хотел выйти на улицу, но увидел Алевтину Васильевну и Сашу, переходящих дорогу, шмыгнул в калитку и стал смотреть в щелку. Когда мимо проходил Зиновий, он окликнул:

— Угол!.. Куда это вы? Гулять, что ли, собрались?

— А-а, Гришка! Здоров… Нет, Мы это… в совхоз едем работать. Чтоб деньги во Вьетнам послать, — смущенный не меньше Сазона, ответил Зиновий. Со встречи на Зеленом спуске они не виделись.

— Гля! А девки?

— А что? Это не так уж… виноградные лозы подвязывать… Ну я побегу. Надо по машинам распределять.

— Деловые все стали, — буркнул Сазон, закрывая калитку.

Тетка, узнав, куда едут ребята, затронула больное:

— Вот. Был бы как все, тоже б поехал. Поработал. На свежем воздухе как хорошо!.. Чем штаны по парадным протирать.

— Ты чего мне в душу лезешь?! — так и взвился Сазон. — На свежем воздухе! — передразнил он. — Тут и так тошно!.. Нужен я им, как собаке пятая нога!..

— А ты бы, Гриша, с директоршей поговорил, — не отставала тетка. — Она женщина добрая, обходительная. Повинился бы…

Сазон заткнул уши. Но тетка подсела рядом, уговаривала: