Галина Галахова - Легкий кораблик — капустный листок

— Не у нас, Саша, а у тебя!

— Но почему, почему? Помиритесь вы с ним! Мириться не стыдно ни капли! Главное, чтоб от души!

— Нет, Саша, у нас так не получится.

— Почему?

Мама отвернулась.

Саша обнял ее:

— Конечно, мне с тобой ехать надо! Ты у меня одна. Ну если бы я хоть что-нибудь понимал четыре года назад, я бы не дал вам разлучиться. Иван Данилович хороший, но он все-таки не наш, не родной.

— Это кто тут не наш, не родной? — спросил Иван Данилович, входя в комнату. — Машина ждет!

— Вы, — оробело сказал Саша.

— Я постараюсь! — сказал Иван Данилович. — Очень постараюсь стать вашим.

Невысокий, он стоял посреди пустой комнаты, и никто — ни Саша, ни мама — не знали, какой перед ними человек стоял. А перед ними стоял человек, который на землю глядел, как мы — на звезды, потому что он был летчик-космонавт.

— Саша, идем! — позвала мама.

Саша искоса посмотрел на Ивана Даниловича и обрадовался за маму — не надо маме таскать тяжелые чемоданы.

Лена уже сидела в машине. К ней подсела мама. Иван Данилович уселся рядом с шофером. Саша все смотрел по сторонам и не садился.

— Подождите, я быстро! — крикнул он и побежал.

Навстречу ему бежали Петя, Анжела и Венька с Цаплиным. Все столпились у машины. На дороге показался Борька. Он медленно шел к машине. Все молча уставились на него.

— Уезжаешь, да? — сказал смущенный Борька. — А нам-то что делать?..

— Не знаю, — грустно сказал Саша. — Спасибо, что пришел, я боялся… — Саша крепко сжал Борькину руку.

— Саша, ты пиши! — сказал Петя. — Я тебе отвечать буду. Ведь мы — на всю жизнь, верно?

— Я отвечать не буду — некогда! — поторопился сказать Борька. — Ты приезжай, как сможешь. Насчет ждать — буду! Эх!

Венька и Цаплин молчали, как немые.

— Саша, опаздываем! — позвала мама. — До свиданья, ребята!

Но Саша медлил — не хотелось ему садиться в машину. В машине одни Пономаревы сидели, а он был среди них Федоров и ждал Федорова, который обещал прийти и почему-то не пришел. Саша крепко пожал всем руки и сел в машину.

Иван Данилович проверил, как закрыта дверца, и скомандовал:

— В дорогу!

Машина помчалась по знакомой улице, потом — по знакомому проспекту, потом — по знакомому городу. Ребята остались у дома.

Все тревоги Сашу вмиг оставили, когда машина подкатила к аэропорту. Потом он, счастливый, сидел в кресле — самолетном! — и удивлялся, почему никто не кричит от радости, что сейчас полетят. Никто и не закричал. Тогда Саша не выдержал:

— Летим! Летим! Над нашим городом.

В ослепительном небе он увидел Ленинград. Там жили все свои. Все-превсе. Самолет летел час, и на земле прошел час. Пролетели семьсот километров по небу, а Борька прошел один километр по земле.

…Борька отстал от ребят — бабушка ему вывела сестер. Ребята побежали на школьный стадион, а сестренки на школьный стадион не хотели. Они по улице хотели — шубки у них были новые, две цигейки, два баранчика-цыганчика. Надо, чтобы все видели!

Сестренки катились перед Борькой двумя черными клубочками, а он на них и не глядел, а глядел на небо, по которому летел Саша.

Издалека показался Ванька. Ванька военный был. Погоны на нем были морские, а на ушанке — капуста. Ванька увидел Красномака и остановился.

— Куда ваши подрапали? — важно спросил Ванька и заложил руки в рукавичках за ремень.

— На стадион!

— А ты чего?

— Я — привязанный!

— Отвяжись!

— Сам отвяжись — видишь, маленькие!

Гордый Ванька голову набок склонил и посмотрел на маленьких. Маня с Таней на него уставились — никогда они таких важных и красивых не видели. Даже Борька не то, даже папа!

— А ты чего? — спросила важного Таня.

— По контроше опять пятерка! — похвастался Ванька. — Я им говорил, что у них пятерок для меня не хватит!

— А кто это — Поконтроше? — спросила Таня. — Генерал?

Ванька засмеялся:

— А ты чего такая глупая? Контроша — это контрольная!

— Ты глупый! — вступился Борька. Сам он мог их обзывать, а другие — чтоб ни за что! — Они умнее тебя. Они умные от витаминов!

— От витаминов, от витаминов! — обрадовались девчонки. — А — знаем, В — знаем, Ц — знаем, А — снова знаем. АВЦА!

— Ерунда! — закричал военный Ванька и побежал по дороге. Он увидел Андрюху. — Эй, Андрюха, друг! — Откуда ни возьмись, налетели Кеня и Василек.

Борька посмотрел им вслед, и ему вдруг стало так грустно, словно он был псих какой, а не Борька Красномак! Он задрал голову и закричал:

— Лети, лети, Сашка, да не залетайся — не забывайся!

Ребята побежали на стадион, а Петя сказал Анжеле:

— Пожалуйста, не убегай, поговорить надо!

— О чем говорить? — спросила Тряпичкина и отвернулась, чтобы он не увидел ее лица.

— Ты чего такая грустная? Ведь все хорошо. Мы все — друзья. Борька, Саша и я.

— Поздравляю, — обронила Тряпичкина. — Со мною, выходит, раздружился?

— Неправда, Анжела! Хочешь, я тебе цветы подарю? У меня деньги есть. Бежим!

Ей вдруг сделалось жарко на морозе, и она побежала за Петей, обогнав его. Он погнался за ней, и дальше они бежали вместе.

Обратно шли с цветами. Анжела держала в руках маленький букет. Цветы были невзрачные.

— Лучше бы бумажных купил, — сказала она, вспоминая упругие розы и махровые маки, какими торговала старушка рядом с цветочным магазином. — Вот то цветы были, а эти… Их никуда не воткнешь!

— Петя, здравствуй! — услышал он над собой незнакомый голос. Петя посмотрел вверх и узнал Сашиного отца.

— Девочкам цветы уже даришь? Молодец!

— Да я…

— Ладно, ладно!

— А Саша только что уехал! — сказал Петя.

— Опоздал я, брат, — понимаешь, на суде был. Помнишь того дядю Яшу?

— Его судили?

— Судили банду Кривого Чура. Дядя Яша свидетелем проходил, он-то и помог нам всех выловить. А он тоже хорош, какую штуку выкинул: ему сто пятнадцать лет оказалось. Взяли его на особый учет как долгожителя.

— Я тоже хочу быть следователем, как вы! — мечтательно сказал Петя.

— Оставайся лучше сказочником. Следователей я много знаю, а сказочника — тебя одного. Чем кончилась твоя сказка?

— Правдой. Я нашел, что искал.

— Удивительно! — сказал следователь. — Не стать ли и мне сказочником?

Он махнул рукой на прощанье и пошел. И Пете показалось, что по городу идет Саша Федоров…

— Это что, отец Федорова? — спросила любопытная Тряпичкина, которая молча удивлялась этому непонятному разговору.

— Да.

— А чего он их бросил?

— Не знаю.

— Не знаешь? Все вы не знаете!

Анжела вдруг размахнулась — и дорогой букет полетел в сугроб.

— Ну, знаешь, ли! — возмутился Петя. Он повернулся и пошел прочь. Анжела побежала в другую сторону.

— Не буду с ним дружить, — шептала она. — Лучше с Ниной буду и с братом.